Но если говорить серьезно, то одной из главных проблем, связанных с ружьями для плоскодонок, оказался контроль за отдачей. Обычно отдачу гасили, привязывая ложу ружья веревкой к носу лодки, тогда стрелок получал относительную свободу движений, ибо дульная часть ствола опиралась на пиллерс (опорный столбик). По другому способу ружье прикреплялось в середине к специальной поворотной опоре, так что стрелок мог перемещаться внутри лодки, а отдача гасилась движением самой лодки. Когда охотники, стремившиеся поразить дичь с большого расстояния от лодки, увеличили массу порохового заряда, доведя ее до 2 фунтов, отдача стала такой сильной, что могла привести к серьезным последствиям и для лодки, и для охотника.
Рис. 119. Охота на мелководье из двухместной плоскодонки, один человек управляет ружьем, другой лодкой. Из книги «Стрельба: торфяники и болота» (1886)
Тогда в 1824 г. Хокер изобрел вертлюг – шарнирное приспособление, в котором большая часть силы отдачи поглощалась амортизирующим спиральным рычагом. Вскоре механизм Хокера стал стандартной частью оснащения большинства ружей, использовавшихся на плоскодонках.
В своих «Наставлениях» Хокер описывает разновидности лодок, использовавшихся для охоты. Среди них отмечаются плоскодонки для одного или двух человек, каноэ длиной от 15 до 25 футов. Самой популярной оказалась плоскодонка, рассчитанная на двух человек, она легко управлялась с помощью весел, причем можно было грести и обычными, и парными веслами и устанавливать ее на позицию стрельбы с помощью шеста.
Происходило все следующим образом. Находившийся спереди стрелок справлялся с оружием, в то время как его компаньон стремился удержать лодку в неподвижном положении, установив ее в нужную позицию. Если использовали плоскодонку, рассчитанную на одного человека, то ружье часто укрепляли неподвижно. Перемещая лодку, стрелок наводил ружье на цель.
Во время всех перемещений стрелки стремились пригнуться как можно ниже, иногда они надевали специальную маскировочную одежду, чтобы незаметно подобраться как можно ближе к птицам. Некоторые совершенно удивительные лодки конструировались таким образом, чтобы могли перемещаться по илу. Напомним, что во время отливов иногда оказывалось проще и быстрее приблизиться к стае птиц, перебравшись через илистые берега, чем пробираться к морю извилистым маршрутом и затем подкрадываться к птицам по открытой воде.
Перенося обыкновенное оружие для охоты на дичь, охотники обычно пересекали илистые участки с помощью «илистых галош», или «мокроступов», – тонких деревянных дощечек примерно 18 дюймов квадратной формы, прикреплявшихся на ноги наподобие лыж. Генри Алкину удалось написать акватинту, на которой он запечатлел забавную сценку, изобразив охотника в таких приспособлениях, застигнутого приливом.
Если такая «хэмпширская плоскодонка» легко маневрировала в чистой воде, то при движении по илистому дну, да к тому же с сидящим в ней охотником с ружьем, она оказывалась слишком тяжелой. Охотнику приходилось вылезать из лодки и двигаться за ней, проталкивая ее вперед изо всех сил. Гораздо легче передвигаться можно было на «суссекской лодке для ила», напоминавшей небольшое каноэ, так что для передвижения в трудных условиях охотник становился на одно колено, толкая свою лодку другой ногой, на которую надевал специальный «мокроступ». Приблизившись к цели, он ложился в лодку и начинал толкать ее последние несколько ярдов небольшими веслами, похожими на лопатки. Еще одно приспособление, применявшееся не только на илистых участках, но и на моховых болотах, представляло собой всего лишь легкие деревянные санки, позволявшие перевозить ружье и дать опору охотнику, оказывавшемуся в воде при наступлении прилива. Большинство читателей охотно соглашались с Хокером, заявлявшим: «Я не могу даже представить, что большинство охотников когда-либо думали о том, чтобы принять данную методику».
Когда Хокер начал свои эксперименты, охотники продолжали использовать во время охоты с лодок заряжавшиеся с дульной части ружья, стрелявшие с помощью кремневого замка, что было очень неудобно. Чтобы зарядить длинный ствол, в него надо было засыпать порох посредством специальной мерной лопатки. Очевидно, что это было нелегко сделать, равно как и ввести затем пыж и пулю, а также насыпать порох на запал, и все это нужно было делать в качающейся лодке.
Рис. 120. Истребление птиц. Стрелок на плоскодонке добивает раненых птиц после выстрела в них 2,5-фунтовой дробью. Из книги Р. Пейн-Галуэя «Охотник в Ирландии» (1882)
Понятно, что ружья с кремневыми замками, обладавшие несколько большей защищенностью от воды, не вызывали столько проблем при заряжании, хотя вначале различные типы детонирующих замков были встречены весьма прохладно. Когда стали вводить ружья, заряжавшиеся с казенной части, и патронные, то легкость зарядки патронами вскоре привела к тому, что даже консервативно настроенные охотники стали отдавать предпочтение именно им. Для стрельбы с лодок мастера стали делать различные типы казнозарядных ружей, например, Снидер сделал винтовой затвор и специальный выбрасыватель.
Из некоторых ружей для лодок удавалось эффективно стрелять на 200 ярдов, во время опытных стрельб Хокеру удавалось добиваться и с 300 ярдов, однако оптимальный результат достигался на расстоянии 100 ярдов. И сегодня, даже имея в распоряжении самые современные ружья, редко добиваются таких же результатов. Необходимые для плоскодонных ружей большая масса дроби и вес заряда иногда приводили к массовым забоям дичи. И тогда море буквально усеивалось дюжинами мертвых и раненых птиц, последние обычно добивались с близкого расстояния ударом специальной колотушки (рис. 120).
Вот как описывает один день «хорошей охоты» на побережье Голландии 22 октября 1889 г. сэр Ральф Пейн-Галуэй: «Сегодня мы отправились в плавание в 12 часов, и к трем часам я выстрелил четыре раза. Я убил за эти четыре выстрела не менее 132 диких уток! За каждый раз соответственно 33, 14, 40 и 45 штук! Несомненно, третий выстрел был самым лучшим из тех, что были у меня, и если бы я целился лучше, то мог бы попасть 80 раз из 100! Когда я стрелял в этот раз, то сотни уток сидели так плотно, что между ними нельзя было протянуть и нитку, казалось, что они покрывают половину акра земли.
Я подошел к ним на расстояние в 50 ярдов, и они сидели большой кучей на широкой песчаной отмели. И это был (хотя я отвратительно его организовал) лучший охотничий день такого рода, который лично мне доводилось видеть или слышать о таком за последнее время! За три выстрела я убил 119 уток! Второй выстрел кажется мне не таким значительным, но факт остается фактом, я сбил 25 птиц из 30 во время него, правда, проделав это, я не задержался и не стал собирать их из-за великолепного выстрела номер 3, что совершил на расстоянии в четверть мили. А также потому, что Гуд следовал за мной в другой лодке, чтобы подбирать тех, кого я не убивал, а только задевал.
Сделав свой последний выстрел, третий по счету, я увидел новое скопление уток на расстоянии в несколько сотен ярдов. И я тотчас туда отправился и свалил 45! К тому же времени, как я вернулся к месту моего второго выстрела, много птиц уже было унесено отливом. Я испытал сложное состояние восторга и усталости от тяжелого труда, кроме того, когда торжествующе оглядывался вокруг, то я чувствовал (и это ощущение преобладало), что убил больше птиц, чем делал раньше».
Похожим образом охоту в плоскодонке, как самое лучшее развлечение, сравнимое с поеданием самого вкусного пирожного, описывает Х.С. Фолкард, объясняя, как можно свалить одним выстрелом шестьдесят уток из ста.
Конечно, не всякому так везло. Иногда погода подстраивала охотнику всяческие сюрпризы, море раскачивало его «скорлупку», так что нередко охотник возвращался из тяжелой поездки с пустыми руками. Часто рассказывали о том, как ружье взрывалось в руках охотника. Так, в своих дневниковых записях от 19 февраля 1818 г. Хокер описывает, как его ружье буквально разлетелось на куски и он загорелся, поскольку в его карманах оставался порох.
