— Я уничтожу тебя, детка, — пообещал голос.

Внезапно Диана вновь оказалась в Червивом Аду. Она вновь дрожала в ледяной тьме, вновь корчилась в собственной рвоте и испражнениях. С ее ослабевшим рассудком вновь играли в отвратительные садистские игры, и от невыносимой муки она вновь кричала без умолку, надсаживая глотку и срывая связки.

— Нет, — попыталась прогнать страшное наваждение Диана. — Убирайся прочь, слышишь, сука!

Червивый Ад исчез. Тело сотрясала дрожь, во рту стоял противный привкус, к горлу подкатывал ком тошноты. Однако она бросила на металлического монстра пренебрежительный взгляд и растянула губы в гримасу, отдаленно напоминающую улыбку. Внутри у нее все кипело от ярости, так что она даже перестала ощущать холод. Она заговорила, чувствуя, что Диана исчезла, уступив место Безумной Дженни.

— Со мной твои идиотские штучки не пройдут. Прошлому не дано вернуться. Теперь я сильнее, чем была тогда. Я и мечтать не могла о подобной силе. Скорее всего ты и думать не думала, что я буду такой сильной. Теперь меня не остановить. Я непременно узнаю о тебе всю подноготную — кто ты, откуда взялась и чего хочешь. А потом я заставляю тебя расплатиться за тех несчастных, жизни которых ты мимоходом разрушила.

— Я делала то, что было необходимо, — последовал ответ. — И я выполнила твое желание. Благодаря мне Восстание окончилось победой.

— Ты делала то, что было необходимо тебе, и никому другому. А теперь убирайся прочь, не то мое терпение лопнет и я решу проверить, насколько велика сила, которой ты меня наделила.

— Вырастить неблагодарное дитя — хуже, чем пригреть на груди змею, — прозвучало в ответ в сознании Дианы.

А потом она ощутила, что вновь осталась одна. Пронзительный холод исчез. Уродливая металлическая оболочка была пуста. Диана в изнеможении откинулась на спинку стула. Во время словесной стычки одна из них блефовала, но Диана сама не знала, кто именно. Скорее всего Матер Мунди тоже не знает. Судя по всему, Диане почти удалось докопаться до истины, иначе Матер Мунди не стала бы предпринимать таких усилий, чтобы ее припугнуть. Окажись на месте Дианы любой другой, Матер Мунди наверняка достигла бы своей цели. Диана взглянула на отвратительного колосса из металла и пластмассы, который по-прежнему возвышался над ней, и вновь невольно содрогнулась. Теперь, когда появилось время осмыслить пережитое, она действительно испугалась. Неужели другие люди чувствовали нечто подобное в присутствии Безумной Дженни?

— Черт, — произнесла она вслух твердым и уверенным голосом. — Одно меня тревожит по-настоящему. Как объяснить главе Союза то, что случилось с его драгоценным компьютером?

Капитан Сайленс вел своего старого друга и врага, человека по имени Кэррион, по сверкающим стальным коридорам звездолета «Неустрашимый». Кэррион давно уже не был на звездолете. Последние двенадцать лет он в полном одиночестве жил на планете Ансили, известной также под названием Мир Призраков. Там он довольствовался лишь обществом не знающих покоя духов, принадлежащих убитым ашраям. После стольких лет блаженного одиночества Кэррион чувствовал себя не в своей тарелке, оказавшись среди множества мужчин и женщин, составляющих экипаж корабля. Он знал, что многие из них, подвернись им только случай, не замедлили бы его убить. Когда он проходил мимо, они поворачивали головы ему вслед и, судя по движениям губ, чуть слышно осыпали его проклятиями и оскорблениями. Восполненные ненависти взгляды жгли ему спину. Но Кэррион делал вид, что ничего не замечает и ничего не чувствует. Высоко вскинув голову, он гордо шагал вслед за Сайленсом.

— С тех пор как ты последний раз был на звездолете, тут кое-что изменилось, — заметил Сайленс. — Впрочем, перемены не столь уж значительные. В твоем персональном компьютере есть файл, который познакомит тебя с нынешним состоянием корабля. Но учиться тебе придется в ускоренном темпе. Мы покидаем орбиту через шесть часов.

— Зачем такая спешка? — осведомился Кэррион. Голос его, как и всегда, оставался бесстрастным и невозмутимым. — Черная Бездна никуда не исчезнет.

— Однако то, что находится там, ждать не будет. Ты слышал рассказ Полчеловека. Он назвал их Возрожденными. Умершие пришельцы, которые вновь обрели жизнь. Нечто вроде привидений. Конечно, если все это не бред.

— Ты не веришь словам одного из величайших героев человечества?

— Если первый Полчеловека — всего лишь подделка и обман, почему я должен верить второму? Но когда речь идет о таком опасном враге, как Возрожденные, лучше перестраховаться. Кто-то должен проверить, правду сказал Полчеловека или все это выдумки. А у моего корабля и экипажа опыт общения с Черной Бездной больше, чем у всех остальных.

— Истории уже известно нечто подобное Возрожденным. Ты сам отдал приказ уничтожить ашраев. Однако они выжили — в некотором роде.

Сайленс пробурчал себе под нос нечто нечленораздельное.

— Да, но это твои личные привидения, ты держишь их под контролем… Я выделил тебе каюту расследователя Фрост. Раз ты снова официально стал расследователем, она твоя по праву.

— Я знаю, как много она для тебя значила. Сочувствую твоей утрате.

— Ты никогда ее не любил. Она олицетворяла все то, что тебе ненавистно.

— Я ее уважал Она была настоящим воином.

— Всегда и везде. Я чту ее память. — Сайленс помолчал несколько мгновений и потом произнес, тщательно подбирая слова. — Не обращай внимания на неприязнь экипажа. Уверен, они переменят отношение, когда увидят тебя в деле.

— Сомневаюсь, капитан. Я предатель. Я предал свою собственную команду и все человечество, встав на сторону ашраев. Не то чтобы я им сильно помог… Тем не менее для человечества я остаюсь злейшим врагом, воплощением ночных кошмаров. Расследователь, отказавшийся от своего предназначения. Предатель, гордый своим предательством.

— У тебя были причины поступить так, как ты поступил, — заметил Сайленс

— У тебя они тоже были, когда ты отдал приказ дотла спалить Ансили и уничтожить на планете все живое.

— Этого ты мне никогда не простишь. Я прав?

— Прав, капитан. Мы с тобой натворили слишком много. И теперь прощение ничего не значит ни для тебя, ни для меня.

— Однако ты получил официальное помилование, — сказал Сайленс. — Тебе возвращены полномочия расследователя в обмен на согласие участвовать в миссии. Экипажу это известно. И им придется с уважением относиться к тебе, к твоему званию и к твоей работе.

— Я не просил о помиловании, — пробурчал Кэррион. — Я ни о чем не жалею и ни в чем не раскаиваюсь. Я по-прежнему последний из ашраев, и их наследие живет во мне. Я здесь потому… потому что надо мне где-то быть теперь, когда все металлические леса исчезли.

— Ты здесь потому, что я тебя попросил, — возразил Сайленс. — Потому, что ты мне нужен. Потому, что ты мой друг.

— Возможно. Но нас разделила пролитая кровь, Джон. Те двое, которыми мы были прежде, те двое, что были друзьями, остались в прошлом. В таком далеком прошлом, что из сегодняшнего дня оно почти неразличимо. Мы с тобой стали другими.

— Наверное, ты прав, Шон. Людям свойственно меняться с течением лет. Мало кто в конце своей жизни остается таким, каким был в начале. Время от времени мы оглядываемся в прошлое и с удивлением замечаем, как сильно изменились.

— Я сам выбрал свой путь, — произнес человек по имени Кэррион. — И я ни о чем не жалею.

— Умри, проклятый предатель!

Из темной ниши внезапно выступил один из членов команды и, направив бластер прямо в грудь Кэрриона, выстрелил. У застигнутого врасплох Кэрриона не было времени увернуться, узкий коридор не оставлял пространства для маневра. Даже Сайленс, обладавший редкой ловкостью и быстротой реакции, не мог предотвратить нападения.

Силовое копье Кэрриона извергло сверкающее энергетическое поле, которое без остатка поглотило луч бластера. Использование силовых копий было запрещено по всей Империи под страхом смертной казни. Они увеличивали силу любого заурядного эспера до таких пределов, что в любой битве он становился практически непобедимым. А Кэррион был далеко не заурядным эспером.