На масонскую сущность «Ордена Света» указывают и семь ступеней его внутренней структуры: ведь действительных степеней и в шотландском масонском обряде насчитывается тоже семь: ученик, подмастерье, мастер, тайный мастер, рыцарь избранник Девяти, князь розенкрейцер (соответствует 18-му градусу), рыцарь-кадош (соответствует 30-му градусу). Да и в специальной литературе связь масонства с тамплиер —ством в общем-то не вызывает больших сомнений. Споры, скорее, идут здесь о формах и времени передачи традиций, нежели о самом факте ее существования.
Можно, таким образом, констатировать, что идейные установки и этические нормы, положенные в основание «Ордена Света», роднят его «братьев-рыцарей» не столько со средневековыми тамплиерами, сколько с «вольными каменщиками» нового и новейшего времени. Неприязнь к православию и традиционным русским национальным ценностям, поиски некоей новой философии, призванной синтезировать анархическое мировоззрение с мировоззрением раннего христианства, широкая пропаганда необходимости организации коммун, артелей и союзов анархистского толка не оставляют сомнений относительно масонского характера «Ордена Света».
Именно так и воспринимали его современники. Заслуживает внимания свидетельство скрипача Большого театра 3. М. Мазеля о посещении им вместе с М. А. Чеховым «заседаний масонской ложи в Москве». О масонской ложе Солоновича, в которую его приглашали в 1924 году московские «братья», показывал на допросах в ОГПУ руководитель «Братства Серафима Саровского» в Ленинграде Иван Андреевский.
Критика большевизма велась «братьями-рыцарями» явно с масонских позиций, так как в революции они видели не «диктатуру пролетариата», а «духовное и социальное преображение человека, раскрытие всех его потенциальных сил и способностей, победу Света над Мраком, Добра над Злом». Обескураживающие реалии советской действительности не только ставили их в оппозицию к большевистскому режиму, но и показали ошибочность прежних представлений о скором и, главное, легком осуществлении масонского идеала. «Человек, — писал Солонович, — есть „Гроб Господень“, освободить который можно только новыми крестовыми походами Духа, для чего и нужны новые рыцарские ордена — новая интеллигенция, если хотите, которая и положит в основу свою непреодолимую волю к действительной свободе, равенству и братству всех в человечестве».
К этому времени Алексей Александрович Солонович — преподаватель МВТУ им. Баумана — был известнейшим в своем кругу теоретиком мистического анархизма. Его лекции в Кропоткинском музее, где он возглавлял секцию анархистов, или на дому — пользовались большим успехом у слушателей. После смерти Карелина 20 марта 1926 года Солонович становится духовным лидером не только ордена, но и всего движения. Наиболее крупным и, к сожалению, не сохранившимся теоретическим трудом Солоновича является его трехтомное исследование «Бакунин и культ Иалдобаофа» (одно из воплощений Сатаны), ходившее в машинописном виде по рукам среди членов сообщества. Солонович был разочарован результатами Октябрьского переворота 1917 года. Большевики, доказывает он в своей книге, растоптали идеалы Октября, «предали», «задушили» революцию, последними вспышками которой он считал Кронштадтский мятеж и крестьянские восстания 1921 — 1922 годов.
Московские тамплиеры, по А. Л. Никитину, просто обязаны были заполнить тот ваккуум, который образовался в духовной жизни общества в начале века, и подобрать ту паству, которую потеряла в это время Русская Православная Церковь. Со стороны населения, особенно образованных классов, православная церковь вызывала очевидную неприязнь из-за своего «обскурантизма», сотрудничества с государством в области запретительной и доносительской, а также своим сопротивлением реформаторским ожиданиям русского общества, считает он. Не пожалев черной краски для Православной Церкви, которая «не сумела объединить общество и противопоставила себя науке, которая бурно развивалась в XIX веке», в качестве ориентира для наиболее адекватной оценки роли «Ордена Света» в духовной жизни страны Никитин выбрал итальянского масона Дж. Гамберини.
И выпады Никитина против Православной Церкви, и его пассажи о «новой вере», о «новой религии», которые якобы были нужны русским людям (каким? Уж не Вячеславу ли Иванову сотоварищи?), и его рассуждения о «множестве людей», увлеченных «одним из наиболее понятных для европейцев идеалов нравственной чистоты — рыцарством», озадачивают. Очевидно, он не только глубоко вжился в тему, но и, быть может, сам того не замечая, впитал в себя и основные мировоззренческие установки «братьев-рыцарей». А они, как мы знаем, независимо от того, в какие бы бутафорские одежды ни рядились: тамплиеров ли, мартинистов или розенкрейцеров — в принципе одни и те же и легко вписываются в простую, но емкую формулу — граждане мира.
"Сейчас я понимаю, — пишет А. Л. Никитин, — что все они жили по заветам Ордена — по тем же заветам, по которым жили и действовали члены московского кружка Новикова и Шварца в конце XVIII века, «работавшие над камнем» — над собственной личностью, чтобы освободить от уз невежества, себялюбия и других пороков ту божественную искру, которая должна указывать каждому дорогу к свету истинного знания и любви, помочь противостоять распаду личности.
Собственно говоря, это и было самым важным в том деле, которое начиналось на «воскресниках» у Никитиных на Арбате разговорами о культурных и духовных ценностях, с катастрофической быстротой выпадавших из круга тогдашней жизни, с ее варварской идеологией «обостряющейся классовой борьбы». На собраниях в кружках не только читали легенды, о которых мы еще будем говорить. Здесь велись беседы о самовоспитании, борьбе с собственными недостатками, о необходимости овладения знаниями и мастерством в избранной сфере деятельности, чтобы через нее преобразовывать к лучшему окружающий мир, воспитывать нравственное чувство". Яснее и не скажешь.
Разгром «Ордена Света» и связанные с этим аресты во многом были подготовлены борьбой, которую развернули в конце 1920-х годов против А. А. Солоновича его противники во главе с видным анархистом А. А. Боровым. Стремясь во что бы то ни стало убрать Солоновича из Кропоткинского музея и «захватить» его, Боровой со своими сторонниками — так называемые «политические» анархисты не стеснялись в средствах, выставляя в печати Солоновича и Кропоткинский комитет во главе с В. Н. Фигнер и С. Г. Кропоткиной (вдова анархиста) как цитадель реакции и черносотенства.
Апофеозом разнузданной кампании против московских анархо-мистиков стала статья Юрия Аникста против Солоновича, опубликованная в 1929 году в парижском анархическом журнале «Дело труда». Отрекомендовав его как «отъявленно-|го антисоветчика и антисемита», Аникст припомнил командору помимо уже известной нам рукописи о М. А. Бакунине едва ли не все его прегрешения перед Советской властью, начиная от симпатий к кронштадтским мятежникам 1921 года и кончая принадлежностью к зарубежному масонству — словом, весь тот букет, который скоро будет предъявлен ему уже в качестве официального обвинения.
Первый «звонок» для анархо-мистиков прозвенел еще в ноябре 1929 года, когда ОГПУ была арестована группа молодежи во главе с Н. Р. Лангом, работавшая при библиотеке Кропоткинского музея над библиографией трудов П. А. Кропоткина. Однако по-настоящему за них взялись только в августе — сентябре 1930 года. 7 августа был «изъят» Н. А. Ладыженский, 14 августа в Мацесте арестовали Н. И. Проферансова — одного из руководителей сочинского филиала ордена. Наиболее же крупная волна арестов пришлась на 11 сентября 1930 года, когда за одну ночь были арестованы Е. Г. Адамова, Г. И. Аносов, Н. К. Богомолов, Ф. Ф. Гиршфельд, Г. Д. Ильин, И. В. Покровская, Н. Н. Ру-сов, А. И. Смоленцева, А. А. Солонович, И. Н. Уйттенховен (Иловайская), Н. В. Водовозов, Ю. Г. Завадский, И. И. Леонтьев, В. Н. Любимова, Е. Н. Смирнов, Н. А. Никитина, В. Ф. Шишко. 14 сентября были арестованы Д. А. Бем, Е. К. Бренев и И. Е. Ры-тавцев. 15 сентября — Г. К. Аскаров, А. А. Поль. 16 сентября — Л. А. Никитин, 24 сентября — В. И. Сно, 25 сентября — И. Е. Корольков, 26 сентября — Е. А. Поль, 7 октября — А. В. Уйттенховен и Н. А. Леонтьева, 11 октября — А. В. Андреев, 13 октября — П. А. Корнилов, 1 ноября — В. Р. Никитина. Всего по делу проходили 33 человека.
