Кажется, ребята, я вам уже говорил, что эти дамочки очень привлекательны, сообразительны и догадливы. Припоминаю одну хорошенькую блондинку, с которой я повстречался в Саратоге. Эта малютка была воплощением мечты всякого парня. У лее было все, что человек, облаченный в брюки, ищет с детства. Она была настолько привлекательна, что, ей-Богу, из предосторожности надо было надевать очки, чтобы не натворить глупостей.

Так вот, однажды прихожу я к этой крошке. Она отворяет дверь и стоит на пороге, показывая мне свои жемчужные зубки. Обнимаю ее с такой силой, что, когда наши губы разъединились, раздался такой звук, как-будто лопнул дедовский кожаный диван.

Вдруг она отступает в сторону и заявляет мне:

— Одну минуточку, Лемми. Я вижу у тебя на пиджаке светлый короткий волос. Эта твоя леди носит короткую стрижку?

— Мое сердечко, — отвечаю я ей, — у меня нет никого, кроме тебя. Я бы ни за что не согласился поцеловать любую другую женщину на свете.

— Правда? Даже мою сестру, с которой мы близнецы и похожи как две капли воды?

— Ну уж, если она совершенно такая же, как ты сама, то по этой причине я бы еще мог поцеловать ее, если бы когда-нибудь с ней повстречался.

— Ага, так вот она-то и носит короткую стрижку, а ты сам только что признался, что если повстречаешься с ней, то обязательно станешь целоваться с ней. Это не честно. Ты мне изменяешь, Лемми!

После этого она хлопает меня по макушке щипцами для льда, которые держит в руках, готовя коктейль. А когда я прихожу в себя, она мочит мне голову ароматным уксусом и собственными слезами. Она просит прощение за свою невыдержанность и заверяет меня, что я могу теперь целовать ее сестру, сколько мне влезет.

Тогда я говорю ей, что не стоит так переживать, потому что я все-таки действительно встретил случайно ее сестру на улице.

Тут она снова хлопает меня по голове так, что мне пришлось наложить целых четыре шва. Отсюда вы можете, ребята, сделать вывод, что логика — это не характерная черта женщин и что каждый раз, когда вы собираетесь откровенничать с дамочками, смотрите, нет ли поблизости каких щипцов. Ну, а второй совет в отношении двойняшек, особенно если они хорошенькие, — держите язык за зубами, особенно если спросят, есть ли, на ваш взгляд, между ними какая-нибудь разница.

Пока я размышлял, Джуанелла скрылась за поворотом дороги. Прислонившись к дверному косяку, я гляжу на луну и думаю о всяких поэтических вещах. Но больше всего меня интересует, каков будет следующий ход в этой игре.

Насколько можно судить, я не могу сделать никаких опрометчивых шагов. Сейчас очередь Джимми Клива, и свой ход должен сделать он. Он постарается доложить о местонахождении Варлея. Сообщив о своей удаче штабу, он, может, соблаговолит известить и меня.

Я собирался подняться к себе по лестнице, когда внизу раздался пронзительный телефонный звонок. Я хватаю трубку.

Незнакомый голос спрашивает, попал ли он в «Квадратную бутылку». А после того, как я заверяю в этом, мне заявляют, что хотят поговорить с остановившимся здесь американским джентльменом.

— Да? Я как раз и есть тот американский джентльмен. Чем могу быть полезен?

После небольшой паузы меня спрашивают:

— Скажите, вас зовут мистер Кошен? — И когда я отвечаю утвердительно, то слышу: — Послушайте, вы меня не знаете, но, наверное, вам обо мне говорили. Меня зовут Сэмми Майнс. Я работаю в одном агентстве с Джимми Кливом. Может, он вам 'рассказывал обо мне? Ну, так вот, я здесь тоже кое-что делаю для него и ФБР. Вы знаете, по какому делу. Я здесь нахожусь уже более трех месяцев.

— Вот как? Все это очень интересно. Ну так что?

— Я считаю, — говорит Майнс, — что нам с вами нужно бы немного поговорить вдвоем в спокойной и тихой обстановке и без посторонних свидетелей.

— Что-то я не больно хорошо вас понимаю. Почему без свидетелей?

— Если вы хотите знать, , то я имел в виду Клива. Может быть, вы не догадываетесь, но вас обманывают все время.

— Я это великолепно знаю. Значит, вы хотите со мной поговорить. Это — срочное дело?

— Я бы сказал весьма. Еще один момент. Было бы очень скверно, если бы нас увидели вместе, но хочу с вами обязательно повидаться, и как можно быстрее.

— О'кей. Где вы находитесь?

— Сейчас в Леатерхеде, но у меня есть машина, так что я могу подъехать практически в любое время.

— О'кей, Сэмми, я скажу, что вам делать. Поезжайте в город на Джермин-стрит, дом 177а. Мои комнаты на втором этаже. Попросите ночного консьержа впустить вас в мою квартиру и там найдете что выпить. Я подъеду туда примерно через час.

— О'кей, мистер Кошен. До скорой встречи. Я сразу же выезжаю.

Осторожно вешаю на место трубку и замираю на миг, проверяя, не потревожил ли кого-нибудь из обитателей гостиницы телефонный звонок. Но вокруг царит полнейшая тишина.

Стоя в темноте и куря сигарету, я размышляю, что это мне даст. Интересно, о чем хочет поговорить со мной этот парень. Возможно, я частично догадываюсь. Речь, видимо, пойдет о Джимми Кливе. Так как он задумал захватить себе все лавры, обойдя меня, то не захотел ли он проделать то же самое и в отношении Майнса? Ну, а тому это пришлось явно не по вкусу, и вот он задумал свой контрмарш. Теперь вы видите, ребята, что в моем деле полезно не быть слишком эгоистичным.

Я поднимаюсь наверх, выпиваю немного виски, наполняю портсигар и беру свою шляпу. Потом спускаюсь вниз, осторожно прикрываю за собой дверь гостиницы и иду к сараю, где стоит моя машина. У меня предчувствие, что что-то должно произойти.

Может быть, этот парень Майнс расскажет что-то толковое.

Я завожу машину и, объехав вокруг лужайки, выбираюсь на главное шоссе. Это была замечательная ночь. Я ехал и раздумывал о той птицеводческой ферме, которую мне бы хотелось завести в будущем.

Дорога была ровной и гладкой, на полпути ее раскинулся каменный мост через узенькую речку. Я снизил скорость, переезжая через мост, и как раз в этот момент, когда я перебирался на ту сторону, что-то с громким стуком ударилось о никелированную окантовку ветрового стекла. Удар был так силен, что я услышал только грохот и свист. Потом что-то упало к моим ногам.

Я остановился у обочины и при помощи зажигалки осмотрел машину. Мои предположения оправдались. Под Аогами у меня валялась пуля, вроде бы выпущенная из револьвера 38 калибра.

Мне невольно вспомнился кольт, лежавший в сумочке Джуанеллы.

Я выбежал из машины и, прячась в тени деревьев, прокрался вдоль зеленой изгороди. Кругом ни души. Меня эта история несколько вывела из себя, потому что я не из тех парней, которым нравится, когда в них стреляют. Понимаете, это как-то не соответствует моим желаниям.

Через некоторое время я возвращаюсь к машине, сажусь за руль и еду дальше. Интересно, думаю я, кто же это стрелял? Допустим, что крошка Джуанелла набила мне голову всякой белибердой. Все рассказанное ею было вымыслом чистой воды, и вот теперь она перепугалась, что я пойду и устрою ей веселую жизнь.

Что ж, может, ей показалось, что будет проще убрать меня вообще. И если это была Джуанелла, то, значит, она болталась за гущей этих деревьев. Ей пришлось идти пешком, потому что у Джуанеллы, насколько я знаю, нет машины. И тут мне в голову приходит блестящая мысль. Я нажимаю на акселератор, пока стрелка не останавливается на 100 км, и, минуя Доркин, сворачиваю на боковую дорогу. Вот и Южный Холмвуд. Подъехав к церкви, начинаю разыскивать коттедж «Мейлиф».

Домиков сравнительно немного, и очень скоро я нахожу этот беленький коттедж. Он с левой стороны, на полпути к холму.

Отворяю калитку, прохожу по тропинке и стучу в дверь. Никакой реакции. Жду две-три минуты, потом обхожу кругом. Вот кухонное окно. Открываю его без всякого труда и влезаю внутрь. Закрыв за собой ставни, зажигаю зажигалку и разыскиваю выключатель. На одну минуту включаю свет.

Из кухни я попадаю в узенький коридор, из которого двери ведут направо и налево. Справа оказалось нечто вроде гостиной, а слева — спальня. Кроме того, в доме была еще ванная комната.