Потом она спрашивает:

— Ну, так в чем же дело? Только не говорите, что меня подозревают в убийстве. — Тут она слегка зевает. — Хотя это в известном смысле было бы интересно.

— Послушайте, леди, — начинаю я, — почему бы вам не дать отдых своим очаровательным ножкам и не присесть? Разрешите мне кое-что объяснить, потому что мне было бы крайне неприятно, если бы вы оказались замешанной в какой-нибудь некрасивой истории, а сейчас вы стоите буквально на самом пороге этого.

Она удивленно приподнимает брови и садится в кресло, стоящее против нас.

— Это очень интересно. Итак, вы считаете, что я очень скоро попаду в неприятную историю? Можно ли полюбопытствовать, в какую именно?

— Сейчас все объясню. Мы разыскиваем одного человека по имени Варлей. Вы помните, мисс Варлей, когда мы встретились с вами на дороге, я вам сказал, что, по-моему, где-то вас видел до этого. Встречал ли я вас или нет, но ваше описание у меня имеется. Мизинец на левой руке у вас чуточку искривлен, не так ли? Если вы сестра Варлея, значит, вы его родственница и вы знаете, о ком я говорю.

Она пожимает плечами.

— У меня в семье очень мало родственников-мужчин.

— • Меня интересует всего один, тот самый, который является владельцем коттеджа в Северном Холмвуде, называемого коттеджем «Тори». Этот человек сбежал в прошлом году из Нью-Йорка, попал во Францию и участвовал там в паре убийств. Потом он скрылся сюда с пачкой важных документов в кармане. Вот этот Варлей меня и интересует.

— Это просто невероятно! До чего же было бы интересно иметь такую романтическую фигуру в качестве родственника. Скажите мне, кого это он убил во Франции? Надеюсь, что этот человек заслуживал, чтобы его убили.

Эта дамочка явно начинает показывать свои коготки.

— Послушайте, я думаю, что у вас где-то поблизости имеется паспорт. Мне бы хотелось на него взглянуть. Во избежание каких-либо недоразумений.

Она поднимается.

— Конечно, паспорт у меня есть, и я с удовольствием покажу его вам.

Она подходит к письменному столу, стоящему в углу комнаты, достает из ящика паспорт и протягивает его мне. Все в порядке, и фотография ее, и прописка. Она действительно Лана Джеральдина Варлей, подданная США, приехала из Ричмонда, Вирджиния.

Я возвращаю ей паспорт.

— Вроде бы все о'кей.

— Прекрасно, теперь, когда вы установили мою личность, что вы хотите дальше?

Внешне эта крошка нисколько не взволнована. Я смотрю на Сэмми. У него на лице забавное выражение, Я говорю значительным тоном:

— Мы пришли, чтобы дать вам шанс. Считаю своим долгом напомнить вам, что играть в кошки-мышки с дядей Сэмом весьма опасно, а вы сейчас как раз этим, по-моему, и занимаетесь.

Она слегка вздыхает и отвечает:

— Мистер Кошен, хотите верьте, хотите нет, но вы сильно меня позабавили и заинтриговали. Честное слово, вы являетесь ко мне среди ночи, рассказываете какие-то истории и вроде бы даже удивляетесь, что я не понимаю, о чем вы толкуете.

— О'кей. Возможно, это и правда, что все произошло случайно. Только я лично не особенно верю в случайные совпадения. Весьма сомнительно, чтобы вы решились приехать в это захолустье просто так как раз в то время, когда с минуты на минуту ожидается приезд сюда того самого Варлея. Гораздо естественнее предположить, что

Варлей должен вам передать те самые документы, потому что ему на пятки наступает полиция. Глаза у нее раскрываются пошире.

— Допустим, что это так. Какую пользу извлеку из этого я и тот самый Варлей.

— Будьте же разумны, крошка. Вы великолепно понимаете, что мы заинтересованы найти и Варлея, и бумаги, но больше всего нас интересуют документы. Представим, что мы поймали Варлея без бумаг. А кто-то, вроде вас, припрятал их в неизвестном месте. Рано или поздно Варлей выходит из тюрьмы, и эти документы у него снова в руках.

— Так, — вздыхает она, — все ясно. А ведь это вовсе не глупая идея, верно?

— Особенно умной я бы ее не назвал, но она разумная, что ли. И, конечно, такой ловкий парень, как Варлей, обязательно предпринял бы что-нибудь в этом духе, если бы у него была сестра, кузина или просто приятельница, такая красивая и хитрая, как вы.

Она кусает губы.

— Знаете, мне и раньше говорили, что я миловидна, но от вас первого я слышу о своей хитрости. Вы, похоже, очень откровенный человек.

— Откровенный или нет, это никого не касается. Послушайте, малютка. Я не из тех парней, которые любят зря терять время, особенно в такой ранний час. Советую вам, подумайте как следует. Может быть, к завтрашнему утру вы что-нибудь и надумаете.

Она улыбается мне своей очаровательной улыбкой.

— Мне было приятно беседовать с вами, мистер Кошен. Конечно, утром разговаривать куда лучше, чем ночью. Думаю, что мы отыщем интересные темы для дальнейших бесед. Вы мне показались занимательным собеседником.

Она поднимается. Сэмми тоже.

— Мне очень жаль, что вам надо идти, — продолжала она. — Заходите как-нибудь попить чайку. Я буду рада.

Я искоса смотрю на Сэмми. Он почти ухмыляется.

— О'кей, мисс Варлей, — говорю я. — Что ж, вам виднее. Возможно, мы еще встретимся. Приношу извинения за то, что вытащили вас из постели.

— Пустяки, уверяю вас, я получила огромное удовольствие.

Мы выходим. Когда мы же стоим на тропинке, до нас доносится:

— До свидания, мистер Кошен. Мне было крайне приятно с вами познакомиться. — Дверь захлопывается.

Мы возвращаемся к машине. Сэмми вынимает из кармана пару сигарет и протягивает мне одну. Мы стоим, облокотившись на машину, и молчим. Наконец Сэмми говорит:

— Вроде бы дела дрянь, да? Я пожимаю плечами.

— А ты рассчитывал, что она сразу же так и расколется? Я уверен, что она и вчера не поверила, что я морской офицер, находящийся здесь на отдыхе. Она предчувствовала, что за Варлеем установлена слежка. Она не дура, так что рассчитывать на легкую победу не приходится.

— Понятно. Ты думаешь, что она выгадывает время?

— Возможно.

Мы молчим некоторое время, потом я говорю со вздохом:

— Знаешь, Сэмми, у меня такое ощущение, что этой кошечке не слишком понравилась моя физиономия.

— Моя тоже, — говорит Сэмми.

— Возможно, твоя ее больше устраивает. Как мне думается, эта дамочка уже не ляжет спать. Сейчас она наверняка спокойненько присядет в кресло с сигаретой и подумает. Либо она ровно ничего не знает об этом деле, что, на мой взгляд, было бы слишком большой случайностью, либо ей надо здорово все обдумать. Тебе ясно? Я сейчас пойду спать. Ну, а ты минут через пять-шесть обойди-ка ее коттедж с другой стороны, постучись поделикатнее и поговори с ней еще разок.

У него даже глаза на лоб вылезают от моих слов.

— Чего ради? Какого черта я сумею сделать?

— Послушай, попробуй рассказать ей правду. Что ты частный детектив, но что вынужден болтаться со мной, поскольку обязан это делать: как-никак война. Признайся, что ты не слишком ко мне привязан. Потом скажи ей то, о чем я умолчал: что если бы я был прав и Варлей передал или переслал бы ей документы, то тем самым она нарушила бы в глазах Федерального правительства законы военного времени и ей грозило бы длительное заключение в Алькатраце. Понятно?

— Понятно, — отвечает он. — Но я не чувствую особого энтузиазма.

— А потом объясни ей, что, если она согласится работать с тобою, все будет в порядке. Всегда можно будет сказать, что она спрятала эти документы, чтобы передать их властям.

Сэмми кивает головой.

— Когда ты вобьешь это ей в голову, сообщи ей, что за возврат документов власти обещают вознаграждение в размере ста тысяч долларов. И поинтересуйся, какая перспектива ее больше устраивает: первая или вторая.

— Ясно, мистер Кошен, идея совсем неплохая. Если эта красотка — приятельница Варлея, она здорово перетрусила. Если ей подсказать такой выход, да еще деньги, она ухватится за предложение руками и ногами. Ты не знаешь, каковы они, эти красотки. Они идут с парнями вроде Варлея до тех пор, пока атмосфера не становится чересчур накаленной. А потом, если есть возможность их продать, то они охотно идут на это.