Однако он слишком проголодался за день, поэтому, переодевшись, всё-таки поднялся к ней.

— Как тебе Брума на первый взгляд? — заинтересованно спросила она, ставя перед ним тарелку с ужином и кружку с чем-то густым и горячим.

— Меньше, чем Лейавин.

— Но такая же шумная, верно? — Дафна улыбнулась, а потом её взгляд зацепился за расползающееся на груди Габриэля тёмное пятно. От её пристального внимания стало не по себе, и Габриэль выше натянул рубашку, чтобы скрыть синяк. Это её ещё больше обеспокоило. — Что это у тебя?

— Ничего.

— Дай посмотрю.

— Даф, не надо.

Женщина замерла на месте и на долю секунды задумалась, будто вспомнив что-то. Потом с благосклонной усмешкой переспросила:

— Даф?..

Габриэль пожал плечами, не видя в этом ничего странного. Она всё-таки настояла:

— Дай мне взглянуть.

Он повиновался. Нехотя встал из-за стола и показал ей место ушиба. Дафна сразу поняла, что случилось.

— Тебя кто-то побил?

— Да так…

— Раздевайся.

— Даф…

— Габриэль, делай, что я говорю.

— Или что?

— Или запру тебя здесь и больше никуда не выпущу.

Угроза подействовала. Габриэль был готов выполнить что угодно, лишь бы не сидеть взаперти в четырёх стенах. Поэтому он стянул рубашку через голову и поёжился под взглядом Дафны. Она пристально осмотрела его тело, потом коснулась кожи ледяной ладонью, и Габриэль вздрогнул. Сначала стало больно от прикосновения, но затем он почувствовал нечто иное. Что-то мягкое и едва ощутимое шёлком скользнуло по плечу и груди, просочилось под кожу холодящей субстанцией и замерло внутри, словно заполнив собой пустоту. Габриэль опустил голову, чтобы посмотреть на это, и увидел тусклое голубоватое свечение под пальцами чародейки.

Он не хотел признавать, но влияние её магии сделало с ним нечто большее, нежели просто залечило ушиб. Это чувство… будто было знакомо, хотя прежде ему не доводилось испытывать такое на себе. Это было странно.

Дафна отошла и налила себе того же горячего напитка. Она выглядела такой спокойной. Если бы мама узнала, что Габриэль с кем-то подрался, то устроила бы ему хорошую взбучку.

— Так что произошло?

— Не поделил воробья с местными.

— Чего?

Видя, что Габриэль улыбнулся собственным словам, Дафна непонимающе засмеялась и не стала допрашивать, лишь уточнив:

— Мне стоит об этом беспокоиться?

— Не стоит.

Габриэль с опаской отпил из кружки и поморщился от непривычного вкуса. Было похоже на разогретый мёд.

— Чем ещё занимался сегодня? Помимо… деления воробья?

— Познакомился с Фьотрейдом, кузнецом.

— Похоже, с тобой мне придётся научиться вообще ничему не удивляться.

Габриэль решил, что так и впрямь будет лучше.

— Ты могла бы зачаровать для него меч?

— Да. Я не так часто этим занимаюсь, но я разбираюсь в зачаровании. — Она хмыкнула и добавила: — Раньше он ко мне не обращался.

— Простые люди не очень-то хотят к тебе обращаться.

Габриэль не собирался обвинять её, но Дафна услышала в его словах упрёк и решила объяснить:

— К приближённым графини всегда будут относиться со скрытой ненавистью. Тем более к магам. Люди не понимают магию и боятся её, соответственно у них нет доверия к чародеям. Но я всего лишь выполняю свою работу в замке. Не слушай, что болтают обо мне на улицах, хорошо?

— Я и не собирался. Я же не боюсь магии.

— Потому что ты и сам умеешь кое-что.

— Не умею.

— Но у тебя есть дар.

Габриэль посмотрел на неё с недоумением и покачал головой.

— Нет.

— Да, просто ты никогда его не развивал, — обыденным тоном отозвалась она, будто только что не сообщила Габриэлю, что он вдруг может стать магом.

— Откуда ты знаешь?

— Ладно, я докажу тебе. Встань.

Ему не понравилось, как изменился её голос. Дафна явно не собиралась шутить. Когда он выпрямился в полный рост, она резко вскинула руку, и яркая белая молния, пронзив светом тёмную комнату, острой кометой устремилась в его сторону. Габриэль рефлекторно сжался и отвернулся, потому что убежать уже не мог. За вспышкой молнии последовал взрыв, Габриэль отшатнулся, будто какая-то сила оттолкнула его, и устоять на ногах удалось с трудом.

Осознание произошедшего пришло позже: когда шум стих, и Габриэль осмелился открыть глаза и осмотреть комнату. Ничего не изменилось.

— Ты хотела меня убить?

— Убить? — неподдельно удивилась Дафна. — Я знала, что ты сможешь отразить мою атаку.

— Я сам этого не знал! Как это возможно?

— У тебя высокий уровень сопротивления чужим заклинаниям. Ты ничего не умеешь, но твой дар сам защитил себя от угрозы. Это очень хороший результат.

— То есть… — Габриэль хотел что-то сказать, но мысль ускользнула, и он так и не продолжил начатую фразу.

Дафна закончила:

— То есть если ты будешь учиться, то сможешь многого добиться. Магия ещё не раз спасёт твою жизнь, будь уверен.

— И ты меня научишь?

— Конечно. Не могу же я позволить исчезнуть такому дару. Он и без того слишком долго спал.

Ужин так и остался остывать на столе. Габриэль смотрел на Дафну полными восхищения и страха глазами и хотел приступить немедленно. Она благосклонно рассмеялась над его нетерпеливостью.

Утром, когда Габриэль пришёл в кузницу, оказалось, что Дафна уже была здесь и даже забрала Вьюгу Винтерхолда, чтобы поработать над ней, если выдастся свободное время. Фьотрейда её визит осчастливил настолько, что он полдня не унимался и без конца твердил, как же ему повезло с Габриэлем: мало того, что сам в подмастерья вызвался, так ещё и чародея нашёл!

Габриэлю было приятно видеть норда в таком настроении.

До полудня они ковали новый меч. Фьотрейд украшал грубую сталь традиционным скайримским узором, мастерил прочную рукоять, а Габриэль помогал по мере своих возможностей и жадно слушал рассказы кузнеца. Время летело легко и незаметно. Габриэлю нравилось работать вместе с Фьотрейдом: в кузнице он отвлекался от тоскливых мыслей о доме и родителях.

После обеда он вернул лампу Сирроку и на обратном пути всё-таки свернул на другую улицу — к «Радушию Джерол». Внутри таверна оказалась просторной и многолюдной, зал шумел разговорами и смехом, в углу звучала лютня. Беловолосую Элисаэль и её отца нигде не было видно. Тогда Габриэль осмелился спросить о них и узнал, что альтмеры покинули город рано утром. Почему-то именно на такой ответ он и рассчитывал.

Жизнь в Бруме отличалась от жизни в Лейавине. С рассветом Габриэль уходил в кузницу и возвращался лишь с первыми сумерками. Он не всегда ковал. Иногда Фьотрейд устраивал учебный поединок на деревянных мечах и каждый раз очень удивлялся, откуда у парня такие способности. Однажды Габриэль всё-таки рассказал ему про отца: про то, что тот был хорошим воином и пал, защищая Бруму. С тех пор Фьотрейд стал смотреть на Габриэля иначе. Более строго.

Пару раз они ходили на охоту в лес на западе от города. Дафне об этом они не сказали.

К кузнечному увлечению племянника она относилась без большого одобрения, но не запрещала. «Главное, чтобы ты больше не ввязывался в уличные драки», — сказала она тогда. Тем не менее чародейка стремилась усадить его за книги, но Габриэлю куда больше нравилось читать о воинах, приключениях и различных тайнах, а не о магии.

В магии он, кстати, тоже немало преуспел. Вечерами Дафна учила его управлять внутренней энергией и влиять на мир вокруг, и, хотя большую часть занятий она углублялась в теорию, Габриэль так до конца и не понял, как всё это работает. У него получалось — и такой результат его вполне устраивал.

К Дафне нередко приходили гости. Странные люди разных рас, полов и возрастов иногда появлялись в городе и приносили письма. Таинственные курьеры обращались с Дафной уважительно, непременно кланялись, но называли её исключительно «сестра». Габриэль всё время спрашивал Дафну, кто это, но она отмахивалась от вопросов. Говорила, что стажёры её знакомых-чародеев. Габриэль не верил. Ученики чародеев не носят столько оружия.