Так что придется ладить свой транспорт, но тут все упирается в то, что нужного количества хорошей парусины купить просто негде, для этого нужно ехать туда где ткань массово производят, то есть на Север. Лен-сырец, правда и тут дешев, но качество уже не то, да и кому его потом прясть и ткать, а главное на чем? Нет у меня ни мастеров по этому делу, ни станков. Найти людей и купить оборудование можно, но как ни крути -- опять таки не здесь, так что к весне точно не успеть. Пока проще всего делать одно крупное коневодное судно и пару небольших дозорных стругов, или что-то вроде казацких чаек. Они и без паруса вполне ходкие, хотя небольшой кожаный парус, как на поморских кочах, вполне реально сделать. Козьих шкур в той партии, что мы купили у мордвы, хватает. Впрочем, если качественная ткань в нужном количестве подвернется, да по вменяемой цене, можно будет и прикупить. На чайку холста уйдет алтын на двадцать-тридцать, а вот на расшиву потребуется куда как больше, на веслах плыть будет тяжко, так что особо и вариантов не вижу.
С конями у меня, правда, не особо, а татары же своими делиться не будут: не принято это у них. Как конный дозор использовать -- слова супротив не скажут, на то и посланы, а вот чтоб лошадок у них взять для дела -- не дождешься. Впрочем, волов у меня теперь достаточно, да сена с избытком, так что к весне они будут в достаточно хорошей форме и для пахоты той землицы, что успеем расчистить от леса и для экспедиции в Нижнее Поволжье. К тому же я еще раньше велел построить полноценный хлев, да не один, хотя рязанская посоха между собой и переговаривалась, что, де блажит немец, где ж это видано -- избу для скотины ладить. Тепло у них там, пока климат не испортился и особых морозов нет: так что и в дождь и в снег ютиться живность на дворе, максимум рачительный хозяин навес сладит или приплод в избу заберет на время холодов.
Одно плохо, я пока не знаю насколько здешние бычки сильнее лошадей, так что придется построить наклонную платформу, как на коноводных судах позднего типа и посмотреть, что можно выжать по максимуму из местной скотины. Заодно и конструкцию отработаю. Дальше проще: расположим эти платформы в два ряда в центре судна, обгонными муфтами свяжем их соответственно с левым или правым валом, а те заведем на гребные колеса. Можно было бы и винты отлить, но пропульсивный коэффициент у гребного колеса выше, да и на мелководье проблем меньше. А самое главное, бронзы едва на пушки хватит, да и они куда как важнее...
А так, если из металла ладить, то по массогабаритным параметрам винт выгодней, но рассчитывать гребные винты мне не приходилось, а времени на натурные эксперименты вряд ли хватит, потому как других дел по горло. Да и мощность на валу не столь большая будет, чтобы масса колес стала запредельной. Если предположить, что вол может выдавать в долговременном режиме пару лошадиных сил, то для того чтобы разогнать до пяти узлов расшиву на пятнадцать тысяч пудов хватит и шестнадцати голов. А в режиме форсирования думаю и более дюжины узлов получиться выжать, правда, не шибко долго. Впрочем, изначально я ориентируюсь на спокойный десятичасовой ход, по четыре часа работы с двухчасовым перерывом на отдых в полдень.
Строить судно придется однозначно на Оке. По Железнице ее ни как не провести, уж больно узко, а тратить время и силы на расширение русла бессмысленно, да и непосильно. С расчетным водоизмещением размер у судна выйдет немалый: длина как минимум шестнадцать саженей, и ширина не менее пяти, а максимальная осадка всего полтора аршина. Если сделать больше, то в межень по Волге в некоторых местах не пройти: плотин то пока нет, зато есть мели. Заниматься же разгрузкой и преодолением оных на виду у ногайцев не слишком разумно. Соблазн пограбить под шумок будет для них слишком велик, тем более что люди Юсуф-Бия особых симпатий к подданным Московского Государя не испытывают.
А раз так, то и готовиться к экспедиции будем со всей тщательностью. Кроме единорогов очень желательно дюжины две коротких дробовых стволов, для вооружения чаек, калибром в три четверти вершка, причем максимально простых, чтобы с их изготовлением справились ковали, нанятые в Нижнем Новгороде. Не хочу отвлекать на это дело Тумая и других мастеров, для них более сложные задачи найдутся. Успеем до отплытия отлить такие же из чугуна, поставим их и на чайки и на расшиву. Если же нет -- обойдемся и теми, что успеем отковать до весны.
Проблема только в самой картечи. Для выделки железной или чугунной, шарообразной формы, нужно нужны формующие барабаны, вроде тех, что используются при производстве шарикоподшипников, пусть и с меньшими требованиями к чистоте поверхности и точностью. Вот только пока их даже делать не из чего, чугун будет не раньше мая, а сколько времени уйдет на отжиг, я пока не знаю. Но в любом случае оснастка получиться довольно массивной: даже у ближней картечи чугунные пули весом в двенадцать золотников получаться чуть более половины вершка, не говоря уж про дальнюю, весом в тридцать шесть золотников. Причем, калибр последних будет чуть менее четырех пятых вершка -- почти как у дробовых тюфяков, но не факт что получится такими пулями стрелять на приличную дальность, с точностью проблемы могут возникнуть.
На расстояниях до пятидесяти саженей куда как эффективнее мелкая картечь. Впрочем, практика покажет, а поначалу кроме железной сечки рассчитывать не на что: для того чтобы из железного прутка диаметром тридцать пять миллиметров формовать шарики, нужны не только пара массивных, охлаждаемых водой, барабанов, но и мощный привод для них. Так что до постройки тромпы или хотя бы нормального вешняка о массовом производстве картечных пуль придется забыть.
...
Пока шла подготовка к запуску стекловаренной печи, я отрывался с пацанами на лыжах. Бегали с самого раннего утра, пока некоторые не начинали валиться от усталости. С остальными продолжали пробежку уже пешком, заодно тренируя глазомер, определяя расстояние то до стога сена, то до дуба на опушке. Некоторых я выделил особо: если и во всем остальном преуспеют, будут у меня стрелки, а со временем и настоящие снайпера. Оружие для них рано или поздно будет -- это дело времени и ресурсов, были бы люди способные им владеть на уровне.
К сожалению, из тех, кто имел соответствующие задатки, почти все были слишком молоды для участия в Выборгской операции, до которой осталось чуть более года. Семнадцать лет к началу 1555 года исполниться только шестидесяти семи, но из них всего двое обладают глазомером, требуемым для снайперской стрельбы. Пятерым самым талантливым стрелкам нет пока и четырнадцати. Как назло среди них единственная из девчонок, проявившая интерес к стрельбе. Остальные особы женского пола в наших пробежках участвовали в основном за компанию, а Стай это безумно нравилось. Чуть позже я приметил что она, соревнуясь с парнями, легко попадает шишкой в дупло дуба с весьма приличного расстояния, да еще и при свежем ветре. Позже, когда начал проверять глазомер у детворы, она тоже оказалась первой, да и по всем прочим параметрам, кроме силы и выносливости не уступала лучшим.
На третий день декабря, в пятницу из Мурома прискакал гонец из Москвы с ответом на мое послание и письмом от Висковатого. Иван Михайлович порадовал меня сообщением о том, что затея с добычей фосфоритов с места сдвинулась, землю государь ему отвел, где было надобно, да толковой человек на то дело поставлен, так что через неделю как вскроется Ока, груз отправят, а на Муроме его ждать еще пару недель спустя. Закончив чтение, я наскоро набросал ответ и перешел к остальной корреспонденции. Иван Васильевич мой вариант обучения посошной рати одобрил, оговорив особо, что за каждого ученика по окончании учебы мне будет выплачено по пять рублей. За тех же, кто в будущем своих учеников наберет да обучит, уже по сорок рублей. Кроме того, государь прислал отдельную грамоту, в которой подробно описывалось, какие пожалования полагаются самим ученикам, с наказом зачитать ее им для пущего усердия.
