Кроме всего прочего, оказалось, что еще на прошлой неделе прибыл обещанный Висковатый струг с фосфоритами. Матвей, как было оговорено ранее, глянул, что прислано, сверяясь с выданным мною образцом, затем послал мужиков разгрузить судно, а сам расплатился с купцом. Печь для обжига была почти готова, но Котов решил дождаться меня, и не страдать самодеятельностью, тем более, что я обещал вернуться назад на пару дней раньше, не приняв в расчет ранний ледоход на Оке. Так что теперь пришлось разъяснить ему, что да как, впрочем, заняло это не более получаса, ватажник все схватывал с полуслова.
В ожидании вечера не стал терять времени, прошелся по Выксе, просмотрел, как идет работа. На соседнем холме как раз шла разгрузка угольной печи. Сортировку угля проводили тут же. Крупные и средние куски грузили в вагонетки, покрытые изнутри глиной, после чего отвозили в хранилище, мелкие на месте дробили, сбрызгивая водой, чтобы исключить самовозгорание и везли на тачках на южный склон, где уже была распахана земля под огороды. Уголь конечно не низкотемпературный как было бы желательно, но от такого польза тоже есть, влаги он удерживает немало, а в засушливый период отдает ее обратно. Заодно угнетает развитие насекомых и вредителей, особенно нематоду и проволочник, что для картофеля то, что доктор прописал. Кстати, от филлоксеры уголь тоже защищает, впрочем, виноград у меня все одно не вырастет, а до эпидемии этой напасти в Европе еще несколько столетий[44]...
Подошел к углежогам и обрадовал их, что эта закладка была последней. Теперь печи пора разбирать на кирпич, как остынут, и возводить на новом месте -- ближе к домне, тем более что туда лес возить будет в разы ближе. Причем поначалу строить будем лишь одну печь и ту временную. Остальные уже со сменными чугунными ретортами, а две, совсем небольшие, каждая на пару реторт, сделаем для выжигания бурого и шоколадного угля [45]. Но пока нет чугуна, нет смысла и строить, потому, как величину усадки отливок таких размеров посчитать заранее малореально.
Взяв с собой главу артели с помощником, повел к достраивающейся домне, показать, где ладить печи. Кстати, сама домна выглядела внушительно, несмотря на не шибкую высоту: всего пять саженей от лещади до колошника. Вокруг ее, расширяющейся улиткой, вилась галерея охлаждения, выполнявшая так же функцию нагрева дутья. Причем сечение каналов пришлось делать с большим запасом, чтобы не тратить время на расчеты и не мучиться вопросом, а хватит ли. Двухаршинная улитка вентилятора располагалась внизу и была целиком сделана из сваренных вместе полос металла. Сколько нам пришлось возиться, чтобы ее отцентровать, даже вспоминать не хочется. Хорошо хоть не пришлось роликовые подшипники делать, обошлись баббитовыми, из олова с добавкой сурьмы и серебра.
Галерея для очистки колошниковых газов, проложенная на вершине узкой насыпи протянувшейся в сторону холма, добавляла своеобразной законченности индустриальному пейзажу. Меня не столько беспокоила экология, сколько было жаль терять то, что можно использовать с толком. Серы в местной руде практически не было, так что на получение абгазной серной кислоты рассчитывать не приходилось. А вот аммиачную воду в некотором количестве получить было вполне реально. Сколько ее там выйдет большой вопрос, но нам любое дополнительное количество селитры только в плюс. Вдобавок боковые части насыпи будут использоваться для подвоза руды и угля.
Кстати, новую большую печь для плавки меди, расположенную неподалеку, тоже подключили к подобной галерее, но более короткой и узкой. В самом металле примесей не так много, но здоровья они точно не добавляют. А если получится раздобыть руды, то содержащаяся в ней сера нам тоже пригодится. Тем более что я знаю, где их искать, хотя на данный момент не все места доступны для эксплуатации. Месторождения в будущей Воронежской области помешают разрабатывать крымцы, да и глубины там от двадцати двух саженей и более, хотя руда хороша, кроме того, в составе есть еще и никель с платиной. Причем содержание меди в той руде около четырех-пяти процентов.
В Карелии с медью тоже богато, но слишком далеко от Выксы и слишком близко к шведам. Про Урал пока вообще разговора нет, пока туда никак, а вот казанская сторона, от меня никуда не уйдет, тем более что историю Саралинского завода я вкратце знаю, и пленные шведы мне в отличие от Петра I без надобности -- сам справлюсь[46]. Заодно можно обеспечить работой тех, кого пришлось взять в Нижнем Новгороде. Это без малого полторы сотни лишних пар рук, которых придется так и ли иначе чем-то занять, чтоб не барагозили. Время сейчас подходящее, русские воеводы распугали всех мятежников, и у казаков и прочих гулящих людишек есть шанс. Выживут, еще работы подкину, а нет -- значит не судьба.
Хлеба я им дам, инструмент тоже, оружия у них и своего хватает, но могу и добавить, а вот деньгами баловать не стану -- по осени заплачу за руду, если таковая будет, а нет, так извиняйте братцы, у нас не богадельня. Впрочем, им пока еще до Выксы добраться нужно, струги простроить, да как следует подготовиться. Вот только где взять рудознатцев знающих как выглядит медная руда? Самому же ехать время жалко, от устья Камы до места двести верст, то есть примерно неделя пути, да назад дня три. Даже если дня за три-четыре выйдет управиться с поисками, две недели считай псу под хвост. Впрочем, сие худший вариант, при полном отсутствии ветра, когда под парусом уже никак и придется грести против течения.
Стоп, а я ведь только своих мужиков при найме опрашивал, кто что умет и знает, а среди посохи о том, слова молвлено не было. А ну как есть кто среди них с рудным делом знакомый? С одной стороны конечно еще дед Ивана Васильевича немцев приглашал, чтобы медь на Цильме искать, но с другой стороны не все так просто. Достаточно вспомнить, как те же сиволапые мужики находили месторождения и железа и меди в XVIII веке, причем началось это еще как помню до Петра I. Оно и понятно, сейчас они перед государевыми дьяками норовят сказаться ни в чем не сведущими, чтобы тягло новое на свой же хребет не схлопотать, а я-то живой деньгой буду платить и щедро.
Решив не откладывать этот вопрос, я закончил с угольщиками и направился в сторону плотины. По дороге зашел на лесопилку, проверил, готовы ли доски для ульев, конструкцию которых прикинул еще до отъезда в Нижний Новгород. Оказалось что, мой заказ выполнен, так что я немного задержался и совместно с плотниками собрал один экземпляр для образца. Улей получился достаточно массивный, потому как тонких досок у нас пока не вышло, минимум, который удалось получить на нашей лесопилке -- один вершок, при более частой установке полотен бычий привод уже не тянул. Впрочем, как помню, мой сосед пчеловод делал ульи со стенками всего лишь чуть-чуть тоньше.
Рамки пришлось делать из квадратного бруска такого же размера, распиливая пакет из досок повторно. После обработки рубанком их размер стал на одну восьмую вершка меньше, так что в итоге вес улья вышел два пуда и десять фунтов, а с учетом меда, который может поместиться на десяти рамках, к осени все это хозяйство может потянуть пудов на пять-семь. Посему, чтобы не усложнять жизнь будущим пчеловодам сразу приделали ручки для переноски. Проблема оставалась с покраской, но пока время терпит и можно подумать над этим позже.
Тут же ладили каркас для двух плавучих пасек, узких и длинных плоскодонок, с заранее просчитанной осадкой. Других вариантов обеспечить переправку пчелосемей к очередному месту взятка просто не было: пока вокруг сплошные леса и передвигаться можно только по рекам. Тем более что именно по их берегам в основном и расположены основные массивы цветоносов. Чертежи набора я закончил еще на прошлой неделе, и с изготовлением проблем не было, учитывая, что большая часть шпангоутов была однотипной.
