— Шеф, вы не имеете права…

— Не говорите мне о правах, Сэм, я уже за гранью всего этого! Не могу больше… Любому терпению есть предел… А меня одно упоминание о ней доводит до истерики…

— Но скажите, шеф, почему мисс Иможен так отвратительно с вами обошлась?

— Потому что я спасал ей жизнь!

Мак-Клостоу подробно рассказал констеблю о ночных приключениях, которые, по его мнению, погубили репутацию сержанта полиции Ее Величества и нанесли серьезный урон его бороде.

— Кто-то из нас двоих явно спятил — либо я, либо эта женщина! — мрачно подытожил он. — И чтобы выяснить это раз и навсегда, я должен ее прикончить! Как только увижу — возьму и без всяких там предупреждений выпущу в брюхо весь магазин! Ну а уж потом послушаю объяснения!

— У вас нет оружия, шеф!

— Я прихватил с собой револьвер, Сэм.

— Но это же запрещено!

— Говорю вам, мне уже не до правил и уставов!

И, дабы показать незыблемость своего решения, Мак-Клостоу принялся тщательно разбирать и протирать револьвер. Щелкая курком, он с такой дикой радостью стиснул зубы и так блаженно улыбнулся, что, даже не кончая Оксфорда или Кембриджа, любой бы сообразил: сержант представил, как стреляет в Иможен Мак-Картри. У честного Тайлера застрял комок в горле. Эта хладнокровная подготовка к бойне и пугала, и возмущала его простую душу. Сэмюель не желал Иможен смерти, ибо для него это означало бы убийство самой юности, и не представлял, как поведет в тюрьму собственного шефа. С точки зрения констебля, это было бы ужасным кощунством. Иможен Мак-Картри спасло только то, что, когда она вошла на кухню, сержант еще не успел собрать револьвер.

— Ну, Сэм, как дела? Все в порядке? — весело спросила она. — Я счастлива вас видеть, Арчи, тем более что уже довольно давно ищу…

Легенды рассказывают, что путешественники баснословных времен, забредавшие на край света, порой встречали неких дам по фамилии Горгона, и если злая судьба сталкивала их с Медузой — самой страшной из сестер, то застывали на месте, не в силах удрать от неминуемой гибели. Но, сколько бы глубоко ни было описанное в легендах оцепенение, вряд ли оно отличалось от полного паралича, в который повергло Арчибальда Мак-Клостоу неожиданное появление Иможен Мак-Картри. А шотландка, не подозревая о чуть не разыгравшейся драме, продолжала:

— Арчи, сегодня ночью я вела себя ужасно глупо, но меня слишком крепко придушили, и я просто не узнала вас… А потом выяснилось, что я обязана вам жизнью… Теперь вы станете для меня братом… Я принимаю вас в клан Мак-Грегоров!

И в доказательство самых благородных намерений Иможен, склонившись над сержантом, нежно облобызала его в обе щеки.

— Ну и колючая у вас борода, Арчи! — кокетливо заметила она. — Кажется, будто целуешь медвежонка…

Прямое напоминание о бороде, так жестоко пострадавшей от той же мисс Мак-Картри, вернуло сержанту способность соображать. Он вскочил, довольно грубо оттолкнул Иможен и разразился истерическими воплями:

— Она меня поцеловала!.. Иможен Мак-Картри меня поцеловала!..

Потом он закружил по кухне, как больная вертячкой овца, прыгнул на один стул, с него — на другой и, распахнув дверь, выскочил прямо в парк, где до полусмерти напугал стайку девушек, разучивавших фигуры джиги. Да и как не испугаться, если перед вами внезапно вырастает какой-то огромный бородач и принимается сыпать проклятиями, каких отродясь никто не слыхал в учебном заведении, а потом галопом мчится куда-то в глубину парка?

Иможен, не веря своим глазам, так и осталась на кухне.

— Скажите честно, Сэм, неужели это мой поцелуй привел его в такое состояние? — ошарашенно спросила она Тайлера.

Констебль ткнул пальцем в разложенные на столе части револьвера.

— Вы чудом избежали смерти, мисс…

— Что? Вы хотите сказать, будто Арчи… Но почему? Что я ему сделала?

Мисс Мак-Картри не понимала, с чего вдруг столько людей возжаждали отправить ее в мир иной. Чего им надо? Ведь, в конце-то концов, Иможен добивается лишь справедливости… Мак-Клостоу, Мак-Дугал, не говоря уж об убийце, шастающем по колледжу… Шотландка не привыкла сидеть сложа руки и спокойно ждать, пока ей свернут шею, она давно знала, что лучшая защита — это нападение, а потому решила сходить к Морин Мак-Фаддн и при случае прямо сказать, что считает ее убийцей двух преподавателей и советует поскорее самой во всем признаться, если хочет хоть немного облегчить свою участь. Повторяя про себя пылкую обвинительную речь, мисс Мак-Картри постучала в дверь учительницы французского языка.

Морин сидела в кресле-качалке и читала. Узнав Иможен, она с улыбкой пригласила ее в комнату. Героине Каллендера мисс Мак-Фаддн показалась еще очаровательнее, чем обычно, но с такого рода слабостями следовало бороться.

— Прошу прощения, мисс Мак-Фаддн, я побеспокоила вас…

— Наоборот, я очень рада, что вы зашли в мою комнатенку, мисс Мак-Картри. Садитесь, пожалуйста.

Иможен подвинула себе что-то вроде пуфика и села лицом к хозяйке.

— Чем могу вам служить, мисс Мак-Картри?

— Ничем… Пожалуй, скорее я могла бы помочь вам устроить красивый финал…

— Простите, что?

— Несмотря ни на что, вы мне очень симпатичны, мисс Мак-Фаддн… и, по правде говоря, я не сержусь на вас за сегодняшнюю ночь…

— Боюсь, я плохо понимаю вас, мисс Мак-Картри…

— Прошу вас, не надо хитрить, это не поможет… Оуэн Риз вас любит, правда? Хоть с этим-то вы не станете спорить?

— Ничего подобного.

Словно налетев на невидимое препятствие, Иможен вдруг потеряла всякую уверенность в собственной правоте, и весь боевой задор улетучился.

— Однако, глядя на вас… все думают…

— И ошибаются, мисс Мак-Картри… Это я люблю Оуэна Риза. Что до него… Надеюсь, Оуэн испытывает ко мне нечто большее, чем обычная дружеская симпатия, но и то не уверена… Поверьте, мне нелегко делать такие признания, и я решилась на это только потому, что вы, по-моему, вышли на ложный след… Или я заблуждаюсь?

— Нет.

— Оуэну приятно мое общество… У нас общие вкусы и склад ума… Но для любви этого мало, не так ли? Да, конечно, время романтической влюбленности для меня давно прошло, но мне бы очень хотелось в один прекрасный день услышать от любимого человека, что он меня любит и хотел бы видеть спутницей жизни… Меж тем, если уж быть до конца откровенной, для нас этот день так и не настал…

— Почему?

Морин чуть заметно пожала плечами.

— Оуэн — человек очень скрытный. Я знаю, он был когда-то женат… и крайне неудачно. Он много настрадался… потому-то, будучи валлийцем, в конце концов переехал в Шотландию… словно бежал. Возможно, Оуэн просто боится новых брачных экспериментов? Или же просто не любит…

Иможен не отличалась особой чувствительностью, но все же угадала, что эта приятная утонченная женщина глубоко несчастна, и неожиданно для себя самой взяла ее за руки.

— Мисс Мах-Фаддн, вы и представить себе не можете, как меня обрадовала ваши слова!

— Вам приятно узнать, что меня не любят так, как вы думали?

— Да. Позвольте, я вам все объясню…

Мисс Мак-Картри рассказала Морин, как увидела Риза выходящим из ее комнаты, как она догадалась о причинах этого странного визита и как Риз, по всей видимости, вылил воду из графинов, не зная, к несчастью, о тайных запасах Иможен (касаясь этого эпизода, шотландка покраснела, ибо ей невольно пришлось признаться в слабости). Мисс Мак-Фаддн слушала молча и, лишь когда Иможен умолкла, задумчиво проговорила:

— Так вы решили, что я и есть преступница, которую вы разыскиваете? А Оуэн, зная о моих кровожадных наклонностях, ради любви ограничивался только разрушением темных замыслов?

— А иначе зачем бы ему выливать воду из графинов?

— Вы наверняка правы… Но Оуэн поступил так вовсе не из-за меня… В какой-то мере я даже сожалею об этом, ведь такая забота доказывала бы, что я ему не безразлична…

— Простите, мисс Мак-Фаддн… но не значит ли это, что мистер Риз любит другую?