Я не очень-то поняла, что он такое сказал, но ясно было — мне ничего не грозит. Зря Макс беспокоится.

— Для чего вам наши собаки? — спросила я напрямую. Потом мне показалось, что это было нехорошо, так спрашивать. Вроде как мы все такие жадные, что нам жаль, если эти мягкие голоса поговорят с нашими животными. Тем более я сразу поняла, что собакам от этого ничего плохого не бывает. — Я попробую (пропуск текста) Люди, я Для об это одно и то Но н (пропуск текста) то, что ты для нас — как для вас книги. А собаки — самая легкая и интересная глава. — Ясно, — кивнуло я, хотя подумала, что перескажу потом это Максу. Он объяснит так, что я пойму лучше. — Значит, вы исследователи. Говоривший опять улыбнулся. — Можно сказать и так. — Но разве собакам приятно в любую погоду бежать на пустырь и сидеть тут часами, не шевелясь? Говоривший, наверное, пожал плечами. — Разум, не желающий знакомиться с нами, закрыт от нас, даже если познакомиться хотим мы. — А что, про людей вам читать неинтересно? — Люди для нас закрыты. — Но я же с вами разговариваю! — Значит, нам интересно читать и про людей. Я вспомнила то главное, что мне необходимо было сказать. Мы не рассчитывали на это, но я знала, что должна сказать это. — Из-за того, что вы работаете с нашими собаками, им угрожает опасность. Вышло как-то высокопарно, но это неважно. Главное, чтобы он понял. — Почему? — он, кажется, очень огорчился. — Собаки стали вести себя странно. Люди решили, что это — новый вид бешенства. Болезнь. — Тогда мы, конечно, прекратим нашу работу, — заверил меня он. Я подумала, что нехорошо даже про себя называть его инопланетянином и уж тем более, как их называет Макс, гуманоидом. Слово какое-то неподходящее, вроде как на табличке в зоопарке. Мы с ребятами договорились называть пришельцев Оранжевыми. – Но дело в том, что и сами мы оказались в беде. Планируя задержаться у вас на вашу земную неделю, мы бросили здесь якорь. По теперь его нет. То есть он остался на этой планете, но его нет на прежнем месте, и мы не можем его найти. — А что это за якорь? — Вы его видите как небольшой металлический предмет размером меньше вашего кулака. — Кажется, я видела его здесь. — Да, он был здесь, но теперь он исчез. — Мой друг брал его, но сегодня положил на место! — сказала я, боясь, что Макс таким безобидным действием испортил что-то очень важное. — Сейчас его здесь нет. — Может, взял кто-то еще? Но разве вам трудно найти его? Даже я и моя подруга можем искать пропавшие вещи, а уж тем более — ваш якорь! — Не все так просто, — грустно сказал Оранжевый, — на нашем якоре стоит специальная защита, именно благодаря ей он и действует. – То есть найти его можно только обычным, человеческим образом? — Вам это сделать даже проще, потому что у нас нет физических рецепторов и мы можем взять его, только когда знаем, где именно он находится. — Давайте вы поможете нам спасти наших собак, а мы найдем ваш якорь! — После того, что мы узнали, мы обязаны так поступить, а якорь… Найдите его, пожалуйста… До этого момента у меня оставалось ощущение, что я разговариваю не с человеком, а теперь мне стало ясно, что вообще-то мы одинаковые! — Обязательно. Как с вами можно связаться? — Со мной вы сможете связаться легко, держа в руке мой личный маяк. Кстати, ведь с вами хозяин Геста? — Да. Он мой друг, его зовут Игорь. — Значит, с ним я могу общаться напрямую. — Почему? — Но он ведь любит Геста. И я успел к нему привязаться. — И поэтому вы можете общаться напрямую, хотя у него и нет моих способностей? — Конечно. Привязанность надежнее любых, самых совершенных передатчиков. Это знают почти все люди, даже те, которые очень тщательно маскируют свои возможности. Я буду общаться с ним через Геста. Вдруг у меня страшно закружилась голова. Теперь на какое-то мгновение я испугалась. Я уже не чувствовала руку Наташи и понимала только, что оранжевое облако постепенно рассеивается, а в руке у меня остаются два маленьких теплых кусочка, похожие на речную гальку. Потом я увидела бледное лицо Макса, который будто бы издали взволнованно спрашивал: — Оля, Оля, что с тобой? ИГОРЬ КВАСЦОВ Когда Гест сорвался с места, я принялся глядеть во все глаза: я же инопланетян не видел никогда, вон летающие тарелки — и те недавно в первый раз в жизни увидал. Собак набежало — полный пустырь. Я и не знал, что их у нас столько. Толстые цепи были словно бы распаяны. Явилась и болонка тети Даши. Хотел бы я слышать, как визжала хозяйка, найдя клетку разломанной! Когда собаки уселись на поле кругами, я так из бузины высунулся, хотел получше все рассмотреть, что Максу пришлось брать меня за шиворот и нарочно пригибать к земле. Но больше ничего интересного я так и не увидел. Стало вдруг ужасно жарко, как в парилке, когда натопят градусов за сто. И в глазах слегка помутилось, вроде как смотришь через оранжевое стекло. Еще я слышал какие-то далекие звуки, как будто разговаривают под землей, а Оля в это время тихонько так что-то про себя бормотала. Я спрашиваю: «Что это, Макс?» А он на меня только рукой машет: не мешай, мол. Сидел я, сидел, а потом подумал: а как Гест? Может, им, собакам, вредно сейчас там сидеть? И через некоторое время все кончилось, будто не было. Стекло оранжевое убрали, только глаза после этого побаливали слегка. Я вскочил на ноги. Теперь-то, наверное, можно! Ноги затекли очень. Собаки тоже повскакивали, озираются, а я смотрю, Оля вроде как не в себе. Макс к ней сразу кинулся. Я еще подумал: вдруг не зря он за нее беспокоился. И я поволновался слегка. Но с ней, кажется, ничего не случилось. Все вокруг нее столпились, мол, что да как. Я тоже подошел, а она разжимает руку и показывает два железных брелка. Я потом узнал, что это, чтобы с инопланетянами разговаривать. Один она отдала Максу, другой оставила себе. Катя все досадовала, что обошлось без нее, на что Дима съязвил: мол, слава богу! А Оля очень интересно все рассказала, как она разговаривала с Оранжевым и что я, оказывается, теперь хозяин собаки-Инопланетянина. Гест подошел ко мне, я сел перед ним на корточки и спросил: — Как тебя звать-то, брат? А он говорит. То есть это мне показалось, что он говорит, на самом деле он это подумал, а я уловил: — Для тебя теперь я тоже Гест. И я понял, что он очень хороший человек, хотя и не человек совсем, этот Гест. Макс нам сказал идти пока по домам, за это время он что-нибудь придумает, а утром расскажет план дальнейших действий. А пока дал задание узнать, где остановился тот толстый инспектор санэпиднадзора. Дома я просто спросил у отца, где поселился мужик, который приходил к нам сегодня. Папка взглянул на меня с подозрением. — Вы там что, убивать его собрались? — буркнул он угрюмо. — Нет, мы ему письмо напишем. Макс говорил, что это еще надо обдумать, но письмо будем ему отсылать обязательно. — Дети!.. — усмехнулся отец. — Нету толка от писем, нету! У Мишки Селезнева он квартиру снимает. Пишите, если хотите. А фамилия его — Иванов. Александр Иваныч. Я все это записал на бумажку, чтоб ненароком чего не перепутать, и пошел спать. А отец еще необычно долго бродил по дому и бормотал про себя: «Ну что за уборочная! Понаехало всяких чертова тьма, эдипе… тьфу! эпидемиологи, уфологи, чертзнает-чегологи… Работать мешают». Я потрепал лежавшего у кровати Геста по загривку, пожелал ему спокойной ночи и заснул. ГЛАВА VI Несчастный инспектор и исчезновение ИГОРЬ КВАСЦОВ Утром мы собрались, уже как обычно, у Макса. Я пришёл, конечно, с Гестом. Я гордился тем, что теперь отец не висит у меня над душой со всякой картошкой и я могу уходить из дома когда захочу. Макс за ночь составил письмо. Оно получилось как бы от имени жителей частного сектора и одновременно анонимным — без подписи, значит. Он дал его почитать всем. Я сказал, как звать инспектора, и он дописал обращение. Получилось у него так: Уважаемый Александр Иванович! Мы, жители частного сектора поселка городского типа Озерки, просим Вас как работника санэпиднадзора обратить внимание на сложную эпидемиологическую ситуацию в районе. Собак частного сектора и прилегающего района поразила неизвестная инфекция, занесенная, по нашим наблюдениям, космическими пришельцами. Убедительно просим Вас принять соответствующие меры. С уважением, жители частного сектора пос. Озерки. — Ну как? — спросил нас Макс. — Я не поняла одну вещь, — сразу же отозвалась Катя, — зачем они, то есть мы, просим обратить внимание, когда он и так обратил внимание? А мы хотим, чтобы он, наоборот, перестал обращать внимание? — Так задумано, об этом потом, — отмахнулся Макс, — вы лучше скажите, как это звучит, убедительно? — Тут же написано: убедительно, — сказал я, и Катя начала смеяться. Я тут же понял, что сморозил глупость. Но она могла бы и не смеяться: никто же, кроме нее, не смеется! — Все шикарно написано, — замял дело Дима, — мне больше всего понравилось «Вы» с заглавной буквы! — Ну, хорошо, — удовлетворенно кивнул Макс, — а план будет такой… ОЛЯ ПОЛУНИНА Мы вышли, пересмеиваясь. Очень уж все смешно получилось. Письмо мы вручили Диме, его санэпиднадзорщик не знает, никогда не видел, никаких подозрений не возникнет. Мне с Наташей Макс поручил следить за всем, что происходит на квартире Селезнева, и все рассказывать. Игорь наклонился к Гесту. — Значит, выпустите эту… голограмму, когда Оля скажет, что пора. Вы сейчас где? Гест задрал морду и протянул лапу, пытаясь указать на что-то. Со стороны он казался обыкновенной собакой, только очень хорошо выдрессированной. Мы все задрали головы. Сегодня на небо наползли облака, и я увидела на них несколько чуть более светлых пятен, которые мягко дрейфовали в воздухе. — Подплывайте к окнам. Квартира на втором этаже, крайняя справа, — нашептывал Игорь. Пятна переместились, и я потеряла их из виду. — Иди, — подмигнул Макс Диме. Тот тяжело вздохнул и пошел к подъезду. Он вообще очень стеснительный парень и долго отнекивался, прежде чем согласиться нести письмо. Собственно, именно он должен был заниматься этим, он же медиум. Я уже натренировалась видеть то, что требуется, и теперь легко настроилась. Наташа тоже следила за ним, но по энергетическому следу. Я слегка прикрыла глаза и начала рассказывать. — Дима поднялся по лестнице, звонит в дверь. Он думает… Дима надеялся, что ему не откроют. Он в самый последний момент страшно перепугался. Но всем я не стала этого говорить. — Ему открыл высокий худой человек. — Мишка Селезнев, — пояснил Игорь. — Оболочка вся в дырах: много пьет и курит, — уточнила Наташа. — Дима молодец, — продолжила я рассказывать, — очень просит позволить поговорить с Александром Ивановичем. Селезневу, кажется, все равно. Дима зашел, протянул письмо толстому человеку, который только что вышел из кухни с бутербродом… — С колбасой! — тут же добавила Наташа. — Дима говорит, прочитайте, пожалуйста, сейчас, — тут мой голос стал напоминать Димин, я сама с удивлением это отметила, — и скажите, чем вы можете нам помочь. Толстый человек читает письмо, он очень удивлен… — Кусочек колбасы упал, — увидела Наташа. — … Он очень удивлен, теперь он смеется, отвешивает Диме легкую затрещину и говорит, что, если он будет «принимать меры в соответствии с этим письмом», его сразу посадят в психушку. — Еще бы, — усмехнулся Макс. — Говорит, конечно, займусь, за это мне деньги платят. При этом думает о повышении в должности. Говорит, завтра же всех собак переловят. Игорь крепче ухватил Геста за ошейник. Макс подал сигнал Кате, она улыбнулась и кивнула. — Со стены упала картина. Вылетела из рамы. Александр Иванович отругал Мишку, что тот так плохо прибивает такие тяжелые картины. Могла и по голове попасть! Димка ведет себя правильно, говорит, это предзнаменование, так всегда бывает перед тем, как прилетит HЛO. — Давай! — шепнул Игорь Гесту. — Димка, умница, запаниковал, говорит, вот они! — Иванов очень встревожен, — кивнула Наташа. — А что с его бутербродом? — тут же спросила Катя. — Иванов видит за окном огромный светящийся шар, Дима забился в угол, — я следила за тем, что происходит в квартире, как раньше — за футбольным матчем, — из шара появляется туманная фигура. — Мне стало любопытно, что будет дальше. — Это маленький человечек в черном комбинезоне, с серой кожей и огромными черными блестящими глазами. Макс с улыбкой кивал. Целое утро мы этого инопланетянина придумывали! — Иванов взвизгнул и нырнул под стол! Кричит, не забирайте меня, у меня командировочные не отработаны! Катя давилась от смеха. — Из другой комнаты выехало пианино и забаррикадировало Иванова под столом. Дима сбежал. Я открыла глаза. Вначале мир вокруг показался слишком ярким и резким, так всегда бывает. Из подъезда выкатился хохочущий во все горло Дима, и мы побежали дворами обратно к Максу. — И что теперь будет? — еще не до конца просмеявшись, спросил Дима у Макса, когда мы сидели в Максовой комнате и пили чай. — Александр Иванович может кинуться собирать чемоданы, уехать обратно в центр и слезно просить начальство перевести его на другой участок. А может попытаться продолжить лечить город от собачьей эпидемии. Конечно, с учетом всего того, что он «узнал»! Тогда его в лучшем случае поднимут на смех и отстранят от должности. То есть как бы там ни было, Гест и другие собаки уже вне опасности. Я думаю, не очень-то хорошо было так пугать этого Александра Ивановича. А ведь он теперь может решить, что ему пора подлечиться! — А как нам найти якорь Оранжевых? — спросила я. — Над этим я сейчас как раз и думаю, — погрустнел Макс. — Для начала нужно, чтобы Катя настроилась на металлические предметы и поднимала весь мусор в районе пустыря. Может, и повезет. А вы с Наташей займетесь еще более кропотливой работой: просмотрите память жителей Озерок. У кого-то должен остаться след якоря. А уж там видно будет. — Ну вот и хорошо, я пока отдохну, — подал голос Дима, — у меня сегодня сестра в гости приехала, привезла новую кассету Деви. — Ты слушаешь индийскую музыку? — удивился Макс. — А ты нет? — разочарованно отозвался Дима. Он надеялся, что Макс, с его-то возможностями, мог бы покупать себе такие кассеты в неограниченных количествах и давать переписать ему. Вообще, как я понял, в Димином представлении умный человек не может не любить индийскую музыку. — Нет, — я только иногда беру релакс-кассеты со звуками природы или индийскими инструментами, а вообще я музыку не очень много слушаю. Дима вздохнул и принялся рыться в фонотеке, надеясь, что Макс купил что-нибудь просто ради интереса, денег-то немерено. — Я пойду работать, — по-деловому заявила Катя, подхватила свой рюкзачок и отправилась на пустырь. Я решила, что стыдно сидеть сложа руки, когда кто-то уже взялся за дело, позвала с собой Наташу и тоже собралась уходить. Мальчишки остались у Макса. Когда я вышла на улицу, то почувствовала, что должно произойти что-то очень плохое. Надо мной висело тяжелое предощущение опасности. И я сделала шаг ей навстречу. ИГОРЬ КВАСЦОВ Димка все-таки ушел слушать свою Деви, а мы с Максом и Гестом остались. Мы условились, что к четырем часам девчонки вернутся пообедать, подойдет и Дима. Он, кстати, пообещал сделать из меня человека. Его прямо-таки передернуло, когда на его фразочку о какой-то там Кришне я спросил, что это за тетка.