Сердце немного оклемалось, пересмотрело положение о независимости и самостоятельности и решило вернуть всё так, как было раньше. Сэхун нащупал оставленные на сиденье документы, запихнул на место и кое-как завёл машину. Торопиться уже не стоило — он всё равно опоздал бы на утреннюю пятиминутку у шефа. Зато он мог соблюдать правила дорожного движения, чтобы оправдать подаренную ему улыбку. С этой улыбкой утро понедельника превращалось в волшебство, с которым не хотелось расставаться.

На работе Сэхун безболезненно пережил нагоняй от шефа за опоздание, потому что продолжал витать в облаках, ввалился в кабинет — его Сэхун делил с тремя коллегами — и шлёпнулся на стул. Без цели и смысла принялся перекладывать папки с одного края стола на другой, а потом — обратно.

— Совсем заработался, — мрачно подытожил один из коллег, полюбовавшись на действия Сэхуна. — Лучше бы за кофе сходил. Принёс бы сразу на всех, чтобы с утреца проснуться.

— У нас же есть мотобригада в полиции? — немного мечтательно спросил Сэхун, не готовый окончательно вернуться к суровой реальности.

— Естественно. А почему это её не должно быть?

— А отдел у них где?

— Через дорогу, салага. Полгода тут трёшься, а до сих пор ничего не знаешь.

— Правда? — Сэхун пропустил мимо ушей ворчание старших и крутанул кресло к окну, чтобы уставиться на здание по ту сторону дороги. У крыльца здания выстроились в ряд полицейские байки, над крыльцом на ветру полоскался флаг с эмблемой мотобригады, а за стёклами в кабинетах и залах сновали люди. Как раз напротив окна Сэхуна располагался диспетчерский зал — количество девушек в форме и с микрофонами у губ зашкаливало.

Даже забавно, что Сэхун полгода не интересовался видом из окна собственного кабинета.

Подперев подбородок кулаком, Сэхун глазел на здание по ту сторону дороги, пока коллеги по очереди вспоминали былые деньки на службе. Ему требовалось только кивать в нужных местах, делая вид, что он внимательно слушает.

Идиллия почила в бозе через полтора часа. В кабинет влетел дежурный и торопливо сообщил, что найден труп на окраине города. Не особенно известный коллекционер убит в собственном доме с нечеловеческой жестокостью. Стиль тот же, как в недавнем деле о громком убийстве.

Сэхун черкнул в блокноте адрес, вместе с остальными вылетел из кабинета и помчался на стоянку. Машинально пришлёпнул мигалку и погнал по дороге — даже умудрился стартовать раньше остальных, поскольку приехал на работу позже и поставил тачку ближе к выезду. За пятнадцать минут добрался до нужного дома, выскочил из машины и кинулся к крыльцу. В трёх метрах от ступеней остановился так резко, словно на стенку налетел, потому что на этих самых ступенях сидел его утренний понедельничный патрульный. Имя само по себе всплыло в памяти.

Ким Чонин.

Шлем остался с байком у ограды, поэтому ветер лениво перебирал тёмные волосы Чонина. И при виде застывшего у крыльца Сэхуна Чонин поднялся.

— Труп обнаружил я, — заявил он Сэхуну в лоб.

— В доме? — не понял Сэхун, хотя он в принципе не мог связно мыслить, поскольку не ожидал увидеть заинтересовавшего его человека так скоро и при уголовных обстоятельствах.

— В доме. — Чонин коротким движением подбородка указал на машину у ограды. — Нарушение правил парковки. Я хотел поговорить с владельцем, а дверь оказалась приоткрыта. Я зашёл.

— Откуда вы узнали, что владелец живёт именно в этом доме?

Чонин с откровенным недоумением на лице пожал плечами и негромко напомнил:

— Патрульная служба. Я попросил пробить номер машины и сообщить адрес владельца.

Сэхун провалился бы сквозь землю от стыда, если бы мог. Но он не мог. А ещё его мозги отказывались работать, когда перед глазами ходячим искушением маячил Чонин. Сэхуну срочно требовалось сделать нормальный вдох и встряхнуться, потому что этот чёртов понедельник оказался переполнен Чонином.

Для Сэхуна жизнь оставалась сколько-нибудь нормальной только в Пусане во время обучения. Первые два курса. Он тогда кое с кем встречался и считал, что счастлив. Потом его партнёра отчислили, и в поле зрения не попадались геи, способные привлечь Сэхуна и очаровать. Ну а после переезда в глухую провинцию, к чёрту на рога, геи и вовсе перестали попадаться. Любые. Хуже того, ему в последние года три вовсе не попадались парни, способные вызвать сколько-нибудь сильные чувства. Оставалось дружить с продукцией секс-шопов, вот он и дружил. Пока Чонин не перевернул его уютный и спокойный мирок всего за одно утро.

Сэхун вообще никогда не испытывал ничего подобного. Разве хоть раз было такое, чтобы он с первого взгляда заинтересовался и так бурно отреагировал? Да никогда. Сэхун всегда, сколько себя помнил, долго присматривался к людям и наблюдал за ними. По сути, он был спокойным и открытым человеком, но чтобы показать это, ему требовалось знать, кто будет смотреть на него и видеть его. Чувствительность к насмешкам, шпилькам и чёрствости заставляла его придирчиво выбирать круг друзей и знакомых, не подпускать к себе кого попало.

Но с Чонином это не работало, и Сэхун не понимал, почему. Точно так же не понимал он, почему Чонин разорвал штрафной бланк и отпустил его с миром.

— Вы что-нибудь трогали в доме?

— Только дверную ручку, лейтенант О. Но я был в перчатках. Внутри двери были открыты. Тело в гостиной. Дом я не осматривал, чтобы не затереть следы, если они есть. Сразу сообщил о трупе и ждал вас снаружи. Я так понимаю, с меня должны снять показания? Значит, вернуться к службе я пока не могу, ясно. Вы сейчас приступите к осмотру?

— Нет, — помотал головой Сэхун и беспомощно оглянулся. Фургон экспертов на дороге волшебным образом не возник, увы. — Сначала место преступления и труп должны обследовать эксперты. Нужно подождать. Вы видели кого-нибудь поблизости, когда подъехали к дому?

— Увы. — Чонин слабо улыбнулся. — На улице никого не было. Я просто обратил внимание на припаркованный автомобиль, остановился рядом, убедился, что никого внутри нет, связался с диспетчером, уточнил владельца и регистрацию, после чего и зашёл в дом. Это заняло около пяти минут. Пока я ждал здесь вашего приезда, на улице никто не появлялся. Могу предположить, что убийство совершили ночью, поэтому убийца давно ушёл.

Сэхун торопливо записывал слова Чонина в блокнот, но думал о другом. О том, что меньше всего он хочет говорить с Чонином об убийстве. Что они почти одинакового роста и возраста. Что Чонин пахнет, как горы Сораксан. Что рядом с Чонином непередаваемо тепло и уютно, и странно спокойно. И что сам Сэхун, наверное, просто болен какой-то неизвестной болезнью, потому что назвать своё состояние влюблённостью у Сэхуна не получалось. Если он и влюблялся раньше, то совсем не так.

Совсем. Не так.

— Скажите, вы местный?

— Неделю назад прибыл с Чечжу, — пожал плечами Чонин и чуть неловко улыбнулся, заставляя сердце Сэхуна снова бешено колотиться в груди.

— На Чечжу вы…

— Занимался тем же. Мотобригада полиции. Покойного я не знал, знаком не был и увидел впервые в жизни. На тот случай, если вы пытаетесь пристроить мою кандидатуру в список потенциальных убийц. Понятия не имею, в каком часу умер этот человек, но полагаю, что смогу предъявить убедительное алиби, поскольку я на дежурстве сегодня с полуночи и выписал семнадцать штрафов. Большую часть — в ночное время.

— Нет, я вас не подозреваю в убийстве, — сбивчиво возразил Сэхун. — Просто обязан спросить о некоторых вещах. Для… так положено.

Чонин кивнул и небрежным движением руки откинул со лба длинную чёлку. Эта чёлка придавала ему нечто мальчишеское и немного смягчала облик в целом. Без чёлки он выглядел бы суровее и несколько старше, чем был на самом деле. И аристократичнее. Казался бы холодным и неприступным. Впрочем, холодным он всё равно казался, когда не улыбался и “давил” тяжёлым взглядом.

— Почему вы всё время так смотрите на меня, лейтенант О?

Щекам тут же стало жарко, едва Сэхун сообразил, о чём именно спросил Чонин. Он неловко сжимал пальцами блокнот и ручку и не представлял, что вообще можно ответить. Не говорить же правду в лоб, хотя было бы забавно, если бы все люди вокруг говорили друг другу о том, что чувствуют, искренне и напрямик.