Ксандрос посмотрел на Ребекку таким беспо­мощным взглядом, которого она никогда у него не видела.

— Вы имеете в виду — сразу обоих?

Ребекка слабо улыбнулась.

— Почему бы тебе не начать с одного, а там как пойдет.

Он вдруг позавидовал ее спокойствию, а может, это просто его нерешительность. Он посмотрел на маленькие комочки, издающие какие-то сопящие звуки.

— Почему бы и нет? — и он протянул руки.

Сестра взяла одного из младенцев и положила на руки Ксандросу.

— Обязательно поддерживайте головку, — дру­желюбно наставляла она его.

У Ксандроса в горле встал ком, когда он почув­ствовал теплоту комочка на своих руках. Как это может быть? — думал он. Двойное чудо.

— Мой сын, — тихо сказал он, осторожно качая ребенка.

Ребекка сглотнула, уловив в его голосе нотки собственника. Она успокаивала себя тем, что ее страхи необоснованны. Разве не должна она радо­ваться, что он сразу проникся нежностью к своим детям? Но она не ожидала, что он приедет. Навер­но, нужно было ее предупредить.

Еще во время беременности, бессонными ноча­ми, когда она не могла найти удобное положение, разве не мечтала она о таком развитии событий?

Появление Ксандроса — чудо. Как будто он был волшебником и мог исправить ситуацию.

Но это было тогда. Ребеккаа была подавлена и напугана предстоящим появлением близнецов на свет. С того момента что-то изменилось. Сейчас она мать. У нее двое детей, которые полностью зависят от нее. Казалось бы, этот факт должен был напугать ее, но получилось наоборот. Она чувство­вала необычайную силу и уверенность в себе. Она смогла бы сейчас противостоять кому угодно, даже такому могущественному мужчине, как Ксандрос.

— Почему ты не предупредил меня о своем приезде? — спросила она.

Он поднял голову, хотя до этого касался губами лобика сына.

— Я хотел сделать тебе сюрприз.

— Или проверить? — недовольно предположила она.

Сестра нахмурилась, чувствуя надвигающуюся бурю.

— Вы должны отдыхать...

— О да, я за этим прослежу, — быстро перебил ее Ксандрос. — Мы больше не смеем отрывать вас от работы, и я хотел бы побыть наедине с матерью моих сыновей.

Ребекка хотела возмутиться и сказать ему, что здесь она все решает. И еще ей не понравилось, как он назвал ее. Прозвучало так, словно она инку­батор. Но устраивать сцену в присутствии сестры ей не хотелось. К тому же она видела, что та на сто­роне Ксандроса. Об этом свидетельствовал крас­норечивый взгляд, который она бросила на него в дверях.

Ребекка смотрела на его красивый профиль и вдруг поняла, что ей нужно отдохнуть. Она чувствовала, что силы покидают ее.

— Ты, наверно, захочешь навестить нас попоз­же, — намекнула она как можно вежливее. Как будто он ничего не значил для нее. А он и так никто для нее. Да, он отец ее сыновей, но это ничего не меняет. Между ними ничего нет, и не стоит забы­вать об этом.

Ксандрос все еще стоял и смотрел на спящих младенцев.

— Ты уже думала, как назвать их? — спросил он, проигнорировав ее намек.

Конечно, думала. У нее для этого было много длинных вечеров, когда не знаешь, куда себя деть. Но обычно не так легко выбрать имя, не говоря уж о двух именах. К тому же у нее не было советчиков. Никто рядом не произносил: «Нет, я терпеть не могу это имя». Сколько раз она слышала это на курсах!

Для нее было сложно поверить, что казавшаяся бесконечной беременность закончится рождением двоих детей. Хотя УЗИ каждый раз подтверждало этот факт. Но разум понимает, а сердце отказыва­ется принимать. Доктора суетились вокруг нее с некоторым благоговением. Они призывали ее быть вдвойне осторожной и хмурились, когда слышали, что у нее нет мужа.

Приехал бы к ней Ксандрос, если бы она сказа­ла ему, что очень нуждается в нем все эти месяцы? Ребекка не знала, но и проверять не хотела. Да в тот момент она действительно не хотела видеть его. Тогда сразу вспыхнули бы все чувства к нему, а ей следовало быть собранной и спокойной. Когда она вернулась из Нью-Йорка, то решила для себя, что больше он никогда не увидит ее слабой и беспо­мощной.

— Может, ты хочешь, чтобы я предложил тебе свои варианты? — он спрашивал так, будто у него было на это право.

Уставшая после родов и его внезапного появле­ния, она была не в силах спорить. К тому же они всегда смогут договориться на чем-то, что понра­вится им обоим. Ей очень нравилось его имя.

— Хорошая мысль. Если только у тебя нет сию­секундного предложения, — сухо заметила она. — Как, например, Александрос Первый и Александрос Второй.

Но было видно, что он ее не слушает. К ее удив­лению, осторожно уложив ребенка в люльку, он взял на руки второго. Ребекка не верила своим гла­зам. Такой сильный и большой мужчина — и так легко научился держать новорожденных детей. У нее защемило сердце от мысли, что все могло бы сложиться по-другому.

— Похоже, ты быстро учишься, — тихо сказала она.

— Я всю жизнь быстро учусь, — равнодушно бросил Ксандорос. Он нежно провел пальцем по крохотной щечке. Скоро он научится различать их. И когда все будут говорить, что мальчики одинако­вые, он будет знать, что это не так.

У них носы чуть-чуть различаются. Сразу и не заметишь. Когда он рос с братом-близнецом, то постоянно искал скорее различия, чем сходство.

Через пару дней он будет безошибочно различать сыновей.

Ребенок вдруг начал всхлипывать, и Ребекка, почувствовав приятную тяжесть в груди, протянула к нему руки.

— Он хочет кушать, — смущенно пояснила она, чувствуя, что щеки заливаются румянцем. Хотя при данных обстоятельствах это странно. Ксандрос знает ее грудь, как никто другой. Тогда почему она сейчас чувствует себя так, словно с ней в одной комнате незнакомец?

Ксандрос растерянно прищурился, но потом осторожно передал ей ребенка. Он первый раз за все это время внимательно посмотрел на нее, когда она спустила с плеча рубашку и приложила ребен­ка к груди, помогая себе пальцами.

Ее щеки порозовели, а из собранных в пучок волос выбились прядки. И она кормила их ребенка. А ведь ее грудь должна еще хранить прикосновения его губ и языка. Она тогда стонала от удоволь­ствия, отдаваясь его ласкам.

Его накрыло неведомое ранее чувство. Может, это шок оттого, что она предстала перед ним в роли матери, матери их детей, а не просто желанной, сексуальной женщины?

Ксандрос поджал губы и отвернулся от идеали­стической картины. Все совсем не так, как кажется. Он это знал лучше всех.

Он подошел и посмотрел на второго младенца, который начал копошиться. А что, если они одно­временно проголодаются? Как она вообще с этим справится? Он повернулся и увидел, что Ребекка смотрит на него своими ярко-голубыми глазами.

— Я так понимаю, ты переведешь их на искус­ственное вскармливание? — спросил он тоном человека, который говорит о том, чего не понима­ет.

Ребекка покачала головой.

— Я планирую кормить их сама.

Он удивился, но не подал виду. Жены его друзей и коллег быстро заканчивали кормить грудью, потому что торопились вернуться к работе или светской жизни. Или заботились о форме груди. Он был шокирован, когда однажды услышал от женщины, что она улучшила форму груди хирургическим путем и поэтому не смогла кормить ребен­ка. Что ж, она заплатила слишком высокую цену за хорошую фигуру. 

— А ты справишься с двумя детьми? — поинте­ресовался он.

— Да. Природа снабдила меня всем необходи­мым, — отозвалась Ребекка. — А представь, у меня была бы тройня!

Он против своей воли улыбнулся и вдруг почув­ствовал острое желание уйти. В то же время ему очень хотелось остаться.

— Когда тебя отпустят домой?

Ребекка тянула с ответом, хотя понимала, что врать бесполезно. Так же как говорить, что это не его дело. Однажды она сообщила ему о своей беременности, и вот теперь у этого поступка появились последствия.

Что ж, она будет держать его в курсе событий. А больше ничего ему не должна.

— Я надеюсь, что дня через три, — сказала она. — Если их устроит состояние детей и мое тоже.