Несмотря на такие суровые и нестабильные условия на поверхности, подобные планеты могут быть необычайно плодородными с химической точки зрения. Непрерывный конвейер поднимающейся к поверхности раскаленной лавы постоянно освежает химическую смесь, обогащает ландшафты густой подливкой из высокореактивных веществ. А кроме того, из-за крупных размеров геофизическая продолжительность жизни подобных планет очень велика, поскольку отношение остывающей поверхности к общему объему у них меньше. Миллиарды лет замедленной активности позволяют им выглядеть молодо гораздо дольше, чем их миниатюрным – размером с Землю – кузинам.

Здесь, прямо посередине клубной гостиной, весьма многолюдно. Супер-Земли, а также нептуноподобные планеты чуть больших размеров и объекты поменьше, размером с Землю, так многочисленны, что им приходится сидеть прямо-таки друг у друга на голове. А данные последних исследований показывают, что они предпочитают находиться на тесных орбитах, полный оборот по которым занимает считанные дни или недели. Более того, судя по всему, такой тип планет – самый распространенный на Млечном Пути. Данные исследований наталкивают на мысль, что подобные небесные тела, вероятно, превосходят числом звезды в нашей Галактике, таких планет, быть может, сотни миллиардов[105].

И здесь нас ждет очередной сюрприз, очередное вопиющее противоречие нашим представлениям о заурядности Солнца и Солнечной системы, заставляющее усомниться в некоторых предпосылках Коперника: большинство этих планет вращаются вокруг звезд, которые меньше и тусклее Солнца, поскольку вообще большинство звезд во Вселенной меньше и тусклее Солнца.

Проведите перепись звезд по всей Галактике – и вы обнаружите, что 75?% звезд обладают массой меньше половины Солнца, а их яркость составляет всего-навсего несколько процентов его яркости! Самые маленькие – с массой примерно в одну десятую солнечной – светятся с яркостью лишь в одну тысячную Солнца. Это тусклые красноватые шары из водорода и гелия, рассыпанные по всему космосу.

Именно таковы почти все наши звезды-соседки. В пределах 20 световых лет от нас насчитывается восемь звезд размером с Солнце или несколько больше – и при этом 101 известная звезда меньше Солнца. Даже знаменитая система Альфа Центавра состоит из трех звезд. Две из них более или менее похожи на Солнце, а третья – Проксима Центавра – обладает массой только в 13?% солнечной и яркостью меньше чем 0,2?% яркости Солнца.

Все подобные звезды так тусклы и так далеки, что их невозможно различить невооруженным взглядом, они становятся видны лишь в линзах телескопов, собирающих свет. Однако не стоит отмахиваться от них как от сущей мелочи, от стайки межзвездных мошек: задумайтесь о том, что эти мелкие звезды не просто собирают вокруг себя большинство планет в Галактике, но и живут дольше всех других разновидностей звезд. Относительно низкая температура в их недрах в сочетании с турбулентной ядерной системой пищеварения, которая перерабатывает материал звезды, приводят к тому, что водородное топливо у этих звезд кончается очень не скоро – должно пройти колоссальное время. И к тому же они пережигают его, что называется, безотходно. Примерно через десять миллиардов лет постоянного термоядерного синтеза звезда вроде нашего Солнца израсходует всего лишь 8?% своего водорода, после чего ее жизнь начнет стремительно клониться к закату. Напротив, звезда гораздо меньших размеров способна переработать 98?% своего водорода, и на это у нее уйдет более триллиона лет[106].

Из этого следует, что если поглядеть на лигу выдающихся планет, то обнаружишь, что подавляющее большинство из них находится в системах тусклых звезд, которые равномерно излучают энергию на свои льдисто-каменистые чада примерно в сто раз дольше, чем ожидаем мы от своего Солнца. По-моему, разумно предположить, что внешний наблюдатель, который посмотрит на Млечный Путь, вооружившись астрономическими инструментами, исследует наши края и тут же придет к выводу, что такова уж неофициальная иерархия звезд, окруженных планетами: правят балом маленькие, а те, что покрупнее, встречаются довольно редко.

А теперь отправимся в дальний конец клубной гостиной, где кресла расставлены в густой тени. Однако здесь не менее людно, чем в остальных местах. В темных глубинах кресел раскинулись самые загадочные члены клуба – межзвездные миры, бродяги, вольные странники. Это планеты без звезд и орбит. Они дрейфуют в открытом космосе.

Время от времени такие планеты становятся заметны по воздействию на пролетающий мимо свет далеких звезд. Линзоподобное искажение, возникающее из-за их массы на ткани пространства-времени, ненадолго усиливает и искривляет эти лучи, направляя их по контурам планет, которые остаются холодными и темными. Вероятно, эти небесные тела осиротели в результате мощного гравитационного воздействия на какие-то юные планетные системы, оказались вырваны из звездного гнезда и вышвырнуты в пространство – и теперь скитаются по Галактике.

Есть свидетельства существования значительного числа подобных планет-скиталиц[107], возможно, на Млечном Пути их не меньше, чем звезд. Их существование сильнейшим образом влияет на баланс астрофизических объектов в космосе, сдвигает его с гигантских структур в сторону мелких скоплений планетного вещества, которые создаются при бурном вращении вокруг зон, где рождаются звезды. И мы снова сталкиваемся с таким разнообразием видов и размером популяций, о каком и не подозревали.

Итак, в клубной гостиной собралась весьма разнородная компания, и чем пристальнее мы вглядываемся, тем больше разных типов различаем. На самом деле я, можно сказать, еще и не начал их перечислять – коснулся лишь тех разновидностей, о которых мы в данный момент больше всего знаем.

Например, планеты есть и во множестве систем, у которых больше одной звезды. Представляете, насколько там все не так, как у нас? Солнца-двойняшки, а иногда и тройняшки и даже больше[108]. Зачастую такие звезды вращаются друг вокруг друга на солидном расстоянии. В таких случаях планеты вполне могут сформироваться и вращаться вокруг одной какой-нибудь звезды, а гравитация ее сверкающей сестры не очень их беспокоит. Однако есть и другие места, где планеты вращаются вокруг двух солнц, двух звезд в центре планетной системы. На небесах этих далеких планет восходят и заходят сразу два светила, и иногда они заслоняют друг друга, вызывая затмения, а иногда движутся бок о бок с утра до вечера.

Астрономы приходят к выводу, что существует великое множество всевозможных планет разного состава и с разными условиями. Миры, окутанные покровом атмосферы из паров воды или молекул водорода, планеты-океаны[109], где вообще нет континентов, углеродные миры с невиданной геофизикой, ледяные шары, погрязшие в вечной зиме настолько, что даже атмосфера у них замерзла и осыпалась на поверхность. Наверняка на свете есть планеты холодные и раскаленные, теплые и тепловатые, а иногда на одной планете есть все эти климатические зоны. Бывают планеты юные. Бывают древние. Бывают миры с богатым химическим составом, и одни из них залиты неведомыми соединениями, а другие больше похожи на Землю. Бывают и химически бедные планеты. Наверняка найдутся миры с кольцами из пыли или льда, вроде Сатурна. Будут и планеты, окруженные лунами, в том числе и лунами размером с Марс или Землю, быть может, даже с собственными атмосферами, океанами и материками.

Если во все это вдуматься, становятся понятны две вещи. Первая – ни наша звезда, ни наша планетная система не похожи на те системы, где обычно встречаются маленькие каменистые планеты с большим запасом воды. Иначе говоря, при всем разнообразии планет Земля и ее среда обитания несколько необычны. Это немного загадочно и очень важно. Предположим, что планеты, условия на которых благоприятны для жизни, с равной вероятностью встречаются у любых видов звезд и при любой архитектуре орбит. Если так, то мы могли бы ожидать, что подавляющее большинство пригодных для жизни планет существует вокруг звезд с низкой массой и эллиптической конфигурацией тесно сдвинутых орбит. Либо сами эти планеты, либо их сотоварищи должны быть Супер-Землями. То есть исключительно на этой основе мы вправе ожидать, что мы должны были существовать в одной из таких систем, а не в системе вроде той, в которой мы живем на самом деле.