Мне кажется, что точка зрения, которую я сейчас объясняю, – это самое оптимистичное толкование накопленных на сегодня данных. Оно допускает и изобилие жизни во Вселенной, и нашу особость. Оно не противоречит всему, что говорят нам на данный момент статистические оценки. И есть у него еще одно волшебное качество – его можно проверить, оно подводит нас, пожалуй, к самому интересному варианту: собравшись с силами, мы сумеем выйти за рамки собственных обстоятельств и, помимо особости, обрести еще и значимость. Ведь несмотря на то, что гипотеза, которую я представил, стала конечным результатом тщательной оценки колоссального массива доступных нам данных, задача еще отнюдь не решена. Открытия и гипотезы, о которых вы прочитали на этих страницах, выводят нас на неизведанную территорию. Эти рубежи – декорации для тех историй, которые я оставил напоследок: одни – о научном риске, другие – о фантастических предположениях, которыми тем не менее хочется поделиться, третьи – о вопросах, которые мы должны себе задать.

18 августа 1977 года американский астроном Джерри Эйман сидел за кухонным столом и листал бесконечные страницы компьютерной распечатки. С этих страниц на него изливался зашифрованный поток циферок и пробелов, расположенных ровными колонками. Тщательно прочесав эту чащобу информации, Эйман вдруг заметил на одной странице весьма необычную комбинацию. Вместо цифр от 0 до 9 компьютер выдал колонку символов 6EQUJ5. Эйман схватил красную ручку, обвел эти символы, а слева, на полях, написал: «Ого!» («Wow!»).

Этот клочок бумаги с плоховато пропечатанными символами и эмоциональной пометкой на полях, по мнению некоторых ученых, – сигнал из космических глубин, который больше всех зарегистрированных на сегодня похож на искусственный и преднамеренный, на сигнал, который отправили разумные существа.

Эта распечатка была сделана за несколько дней до этого, 15 августа 1977 года, и на ней показаны результаты анализа радиосигналов, зарегистрированных телескопом «Большое ухо»[220], стоящим в пустоши возле города Делавэр в штате Огайо. «Большое ухо» – это прямоугольная структура площадью более трех футбольных полей, замощенная металлическими панелями, а по бокам оканчивающаяся двумя конструкциями наподобие оград. В то время телескоп и в самом деле был настроен на прием весьма специфических сигналов.

По мере вращения Земли «Большое ухо» сканировало проплывающие над ним небеса и улавливало радиосигналы в пятидесяти разных диапазонах частот. В их число входили и те, которые перекрывались с особой природной частотой – той самой, с которой излучают атомы водорода, когда их протон и электрон меняют квантовые состояния спина. На первый взгляд это довольно скучно, однако ученые придают этой частоте – так называемой радиолинии нейтрального водорода на частоте 1400 мегагерц или на волне 21 см – огромное значение. Она соответствует излучению межзвездного и межгалактического водородного газа, а если зарегистрировать ее из космоса, показывает содержание влаги в нашей атмосфере и даже соленость океанов. А кроме того, в общегалактическом радиошуме она находится на довольно-таки тихом участке – как раз в том месте, где хочется прислушаться к каким-нибудь интересным явлениям. Именно поэтому радиолинию нейтрального водорода нередко называют «космическим водопоем» электромагнитного спектра.

Итак, это особая частота, по природе своей вездесущая – и к тому же, как правило, она не «мигает» и вообще ведет себя на редкость смирно и постоянно – просто гудит себе по всему мирозданию. Именно поэтому телескоп «Большое ухо» и слушал ее – поскольку в августе 1977 года Джерри Эйман и его коллеги как раз искали инопланетные сигналы в рамках программы SETI («Search for Extraterrestrial Intelligence», «Поиски внеземного разума»).

Рис. 15. Сигнал «Ого!»

Сильный узкополосный космический радиосигнал. Повторно зарегистрировать его не удалось (изображение печатается с разрешения Дж. Эймана, обсерватории «Большое ухо» и Североамериканской астрофизической обсерватории (NAAPO)).

Последовательность 6EQUJ5 на распечатке данных с «Большого уха» отмечала внезапный радиовсплеск. Как правило, слабым сигналам естественного шума соответствовали лишь пробелы или цифры 1, 2 или 3. Но если сигналы оказывались достаточно сильными, компьютеру приходилось переходить на буквы, а буква U означала радиосигнал примерно в 30 раз сильнее фонового космического излучения. Этот всплеск был зарегистрирован в течение того времени, когда внимание «Большого уха» было нацелено на вполне конкретный участок неба – на протяжении 72 секунд. Кроме того, он появился почти точно на частоте нейтрального водорода – то есть у «космического водопоя». А потом исчез. И больше ни разу не был зарегистрирован.

О сигнале «Ого-го» написано очень много. Сам Джерри Эйман[221] тщательно исследовал множество вариантов, когда этот всплеск объяснялся бы вполне прозаическими причинами, однако ни один из них не подтвердился. Крайне маловероятно, чтобы сигнал был вызван какими-то факторами на Земле или даже на ее орбите, будь то пролетающий спутник или какой-то космический аппарат. Но если этот сигнал дошел до нас из космоса, мы попросту не знаем, что это было и откуда прилетело, поскольку «Большое ухо» не могло сколько-нибудь точно указать место, откуда сигнал исходил.

С семидесятых годов астрономы узнали очень много нового о так называемой «быстропеременной Вселенной» и о природных явлениях наподобие гамма-всплесков, пульсарных глитчей, черных дыр, изрыгающих свет, и других событиях, которые наблюдаются всего один раз. Однако точного соответствия того, что зарегистрировал телескоп «Большое ухо», никто так и не нашел, поэтому тайна остается тайной.

Эта поразительная история, кроме всего прочего, показывает, с какими трудностями постоянно сталкиваются все проекты в рамках SETI: фрагментарную, мимолетную информацию невозможно ни подтвердить, ни истолковать. Более того, наши попытки непосредственно зарегистрировать сигналы, преднамеренно отправленные внеземными цивилизациями, на сегодняшний день ни к чему не привели.

Отсутствие бесспорных доказательств существования внеземного разума оставляет безграничный простор для спекуляций, и самые утонченные из них опираются на так называемый парадокс Ферми[222], названный в честь великого итальянского физика Энрико Ферми. Все началось в 1950 году, когда Ферми за дружеским обедом с коллегами заметил, что Галактика очень стара, звезд в ней предостаточно, так что если бы жизнь была явлением распространенным, в каждом уголке Вселенной кишели бы развитые цивилизации. Вопрос – и парадокс – в том, почему мы их не наблюдаем.

На первый взгляд это очень дельный вопрос, и для ответа на него написаны целые тома. А между тем разрешить этот парадокс мы не можем все по той же причине – у нас мало информации. Можно придумать тысячи причин, почему никто не явился на наш космический порог с добрососедским визитом: то ли межзвездные путешествия – это очень трудно, то ли разумная жизнь склонна к самоуничтожению, то ли жизнь вообще встречается очень редко, то ли инопланетный разум настолько чужд нашему, что мы не в состоянии распознать его сигналы, то ли он предпочитает помалкивать, то ли инопланетяне уже здесь, просто мы этого не понимаем. Шутить по этому поводу можно сколько угодно, ни в чем себе не отказывайте.

Если бы у нас было хоть одно достоверное свидетельство, мы сразу вышли бы из тупика. А пока что поиск внеземного разума – занятие трудное, рискованное и чреватое осложнениями. Однако я искренне считаю, что дело того стоит. В отсутствие знаний остается только одно – стараться их раздобыть. И это самое главное. На страницах этой книги мы не раз и не два сталкивались с необходимостью определить, каким будет следующий шаг, какой тест однозначно покажет, есть ли жизнь вне Земли. Проекты SETI – это одна крайность: их участники сделали поиски внеземного разума смыслом своего существования. Однако есть и другие варианты.