— Зря пришла, — затянувшись, сказал глава сопротивления. — У тебя вроде дела есть. Или ты уже все сделала?

Лия перевела взгляд на Императрицу. Та сидела, положив руки на стол, и смотрела в одну точку. Судя по всему, к принесенной еде она даже не прикоснулась.

— Я… тебе не кажется, что тут слишком… дымно? — Лия решила перейти в наступление.

Тейла неожиданно хмыкнула. Подняв голову, она весело посмотрела на Лию, но было видно, что в ее глазах стоят слезы. Или это от дыма?

— Это такой способ казни, — криво усмехнувшись, пояснила Тейла. — Закурить человека до смерти.

Лия, пусть и не могла оценить странного юмора Императрицы, тем не менее, задумалась.

— Ты же говорил, что у тебя мало осталось, — вспомнила она.

— Я нашел еще. На «Ловчем». Так что ты сама позаботилась о способе своего убийства, Тейла, — Лек закурил еще одну сигарету.

— Это было для Стэра, — буркнула Императрица, вновь уставившись на свои руки.

Лек хмыкнул.

— Лия, я настоятельно тебе советую покинуть помещение. У меня тут допрос полным ходом идет, если ты не заметила.

— Не заметила, — парировала Лия. — Здесь нет Хэрри. И я не вижу коллапсора и экрана показателей.

Лек неприязненно посмотрел на нее.

— Мне прямым текстом сказать, что тебе здесь делать нечего? Кажется, я уже это сделал. Или мне стоит пригрозить изолятором? Но я это тоже сделал. Вчера. Или тебе после возвращения мужа снесло башку до такой степени, что ты все забыла?

Лия удивленно посмотрела на главу сопротивления. Он явно сердился, и Лия понимала, что сердится он именно на нее.

Глупо было приходить сюда.

— Прости. Мне… я хотела поговорить.

— Потом поговорим, — бросил Лек, делая еще одну затяжку.

— Не с тобой…

Тейла вновь подняла голову. В ее глазах Лия прочитала горечь и безразличие.

— Если так, то тебе точно грозит изолятор, — оскалился Лек. — Я ясно запретил вступать с ней в контакт.

Лия опустила глаза.

— Лек… прости, что перечу, но эта женщина вернула мне мужа. И пусть за все остальное я готова ее убить, за это я хочу сказать «спасибо». Я… сейчас же пойду и сделаю все, о чем ты меня просил.

Тейла коротко хохотнула.

— Не стоит меня благодарить, Лия Стэр, — сказала она. — Твой муженек — тот еще манипулятор. Да и не было у меня выбора. Так ему и передай. Пусть не мучается чувством вины.

Чувством вины? Кажется, надо будет выспросить у Вилта подробности знакомства с Тейлой. Похоже, Лия чего-то не знает.

— Да и ты… — это уже Леку. — Собираешься весь день тут сидеть и курить? Зря ты ее гонишь, Лекс. Тебе самому пора. Спасибо за еду, но тут воняет дымом. Как ты мне предлагаешь есть? И почему в санузле нет душа? Я десять миллиардов тебе заплатила, мог бы разместить меня в тюрьме покомфортней.

Лек со злостью потушил окурок прямо о поверхность стола и резко встал. Лия подняла голову и увидела, что голова сопротивления раздосадованно смотрит на Императрицу.

— Я уже тебе сказал: здесь все отрабатывают свое убежище. И ты… не будешь исключением.

Кажется, эти слова задели Императрицу за живое. Она тоже встала и сложила руки на груди. Выглядела она разгневанной.

— Ты собираешься меня выпустить? Дать кредит? Из моих же денег? Твоя наглость просто не имеет границ, Лекс!

Глава сопротивления поджал губы и сощурился.

— Я тебе уже все сказал. Решай.

Тейла зарычала.

— А если я не соглашусь? Если не дам тебе гарантий? Что ты будешь делать?

Лек отвел взгляд. Его плечи опустились, и сейчас он вдруг стал похож на побитого жизнью бродячего пса.

— Тогда я просто переведу тебя в более комфортабельный бокс. Там даже будет душ. И за десять миллиардов кредитов ты получишь тюрьму. Хотя можешь получить больше.

С этими словами он бесцеремонно отодвинул Лию в сторону, потом, открыв дверь, вытолкнул ее в коридор и вышел следом. Кивнул своим охранника, а затем схватил ее за плечо и зашептал на ухо.

— Иди и узнай, наконец, когда ее заменил двойник. Это важно, Лия. Это очень важно.

— Да, не вижу никаких отклонений. Маска прижилась прекрасно, — заключил доктор Корбиг.

Вилт вздохнул.

— Тогда почему ничего не происходит? — спросил он, чувствуя себя двоечником. Лицевая регенерация его прежде не так уж сильно интересовала. А теперь вот оказалось, что общих знаний, которыми он обладает, недостаточно, чтобы объяснить происходящее с ним… точнее, не происходящее.

Госпожа Ализа говорила о том, что уже через неделю лицо Вилта станет «взрослее». Он действительно уже перестал напоминать старшеклассника, но лицо… все равно оставалось слишком молодым. Отчего Вилт, глядя в зеркало каждое утро, невольно начал побаиваться самого себя. Жутковатое ощущение, как будто в отражении — кукла.

— Хм-хм, — проговорил Корбиг, убирая в ящик стола диагностические перчатки. — Подобные случаи относятся к разряду отклонений. Такое случается, но очень редко. Искусственный эпидермис адаптируется слишком медленно, и маска фиксирует возрастной эффект. «Анабиоз красоты» — так это называют. Об этом мечтают многие актрисы, начинающие стареть.

Вилт уловил главное: лицо его не придет в «возрастную норму».

— И сколько этот эффект будет длиться? — спросил он с опаской.

— Бывает по-разному, — задумчиво проговорил Корбиг и откинулся на спинку кресла. — От нескольких месяцев до нескольких лет. Ничего страшного в этом нет. Сопутствующих отклонений, насколько мне известно, зафиксировано не было. И вероятность отторжения маски ничтожно мала. Хотя попадать в аварии повторно я бы не советовал.

Вилт усмехнулся. Он бы и в первую не попадал. Скрежет сминающихся переборок иногда чудился ему по ночам — и он потом долго не мог уснуть, вслушиваясь в размеренное дыхание Лии, прижимавшейся к нему на узкой кровати. Ее близость успокаивала. Но воспоминания все равно возвращались. Вилт не хотел рассказывать о своих страхах Лие, но через пару дней она и сама заметила его состояние. Он обещал поговорить с Корбигом, а вместо этого — вот, нарвался на консультацию по поводу не проходящей юности…

Сработал таймер, просигналив, что Корбигу пора принимать кардиостимуляторы. Бегство с первого Предела не прошло для него даром. Но он был жив. А вот Риксом Салерно, как выяснилось, погиб во время боя… Вилт почему-то не ждал этой новости. Казалось, Салерно неуязвим. И вот, чем все закончилось.

Произошло слишком много изменений. Вилт чувствовал себя так, как, должно быть, чувствуют пациенты, вышедшие из больницы после долгой реабилитации и обнаружившие, что у друзей и родственников все это время жизнь шла своим чередом.

О Лие ходили слухи, которые Стэру не раз пересказали: ты понимаешь, парень, мы же считали тебя мертвым, ее не в чем упрекнуть. В общем, не одному Вилту показалось, что жена стала близка с Леком. Но он знал то, чего не знали остальные: слезы Лии, слова Лии, ее поступки — и в них не было фальши. От своих сомнений Вилт избавился в первую же ночь. Но ревность все равно жила где-то в нем, но прежде Стэр пытался игнорировать ее, как люди пытаются игнорировать головную боль: если отвлечешься и забудешься, все само проходит.

Было заметно, что боль постепенно побеждает Корбига, но госпиталь с заметно сократившимся штатом, по-прежнему держался на нем. Старик искренне радовался возвращению Вилта, который тут же был назначен первым помощником. Это случилось как нечто само собой разумеющееся. Хотя Стэр заметил недовольство одного из ординаторов, Брина Виго. Прежде он не слишком выделялся, хотя Вилт замечал, что этот человек честолюбив. А после того, как врачей на Пределе почти не осталось, Виго активно взялся за продвижение в руководители. Вилт занял место, которое он уже практически считал своим. Кто бы мог подумать, что придется снова окунуться в карьерные интриги. Но теперь Вилта это не угнетало, заставляя тосковать по сигаретам. А сигареты, кстати, всегда были под рукой и это не могло не радовать. Конкуренция казалась ему бессмысленной, но не беспокоила. Какой смысл бороться за должности там, где идет борьба за свободу. Он просто определился с собственными целями. Вилт не говорил Лие, но во многом этому поспособствовало послание с Последнего Предела, которого он мог и не увидеть.