Наряду с ролью неравнозначности и неравнодоступности для обретения профессионализма в жизни общества преобладание в социальной статистике носителей нечеловечных типов строя психики, сопутствуя этим обстоятельствам, привело к тому, что иерархичность профессионализма,практически неразрывно связанного с конкретной личностью в ту эпоху,толпо-«элитарные» общества отождествили со степенью благородства и достоинства самих личностей. Единожды выработавшись, это отождествление общественной значимости профессионализма определённого рода и достоинстваиндивида как такового(носителя профессионализма) стало программой социального поведения, которую в готовом к употреблению виде из поколения в поколение люди черпали из культуры толпо-«элитарных» обществ как социальную неоспоримую норму. Она порождала в обществах непроходимые для подавляющего большинства личностей кастовые, клановые, сословные границы, определявшие иерархию социальных групп и принадлежавших им личностей, их права и обязанности.
Даже прямые порицания этой социальной нормы в Откровениях Свыше[386]не находилидеятельногоотклика[387]в обществах на протяжении многих веков — такова власть психологической инерции при преобладании в статистике нечеловечных типов строя психики.
На Руси на основе этой программы длительное время держалось крепостное право и царская власть, и цари активизировали её в критических ситуациях: так в1831 г. Николай I, прискакав на Сенную площадь в Петербурге и обратившись к толпе, усмирил начинавшийся холерный бунт[388]. Но на эту же программу в своей деятельности пытались опереться и самозванцы: Лжедмитрии периода смуты рубежаXVI—XVIIвеков, Емельян Пугачёв, представлявшийся чудесно спасшимся императором Петром III. «Кирилловичи-Гогенцоллерны» и прочие претенденты на тронпредполагаемой к возобновлению Российской империив постсоветскую эпоху надеются на мистическую реализацию этой же программы социального поведения.
Становление системы образования как отрасли профессиональной деятельности при прежнем соотношении эталонных частот биологического и социального времени не нарушило устойчивости толпо-«элитаризма»: те кто получил образование до первой мировой войны ХХ века в большинстве своём смогли прожить жизнь на основе полученных ими в детстве и юности знаний и выработанных навыков. Сама система образования в её исторически сложившемся виде[389]способствовала поддержанию устойчивости толпо-«элитаризма», что было показано в разделе 10.7 настоящего курса.
Поскольку прикладные знания и навыки в тот период истории не устаревали в течение всей жизни, а подавляющее большинство населения работало от зари до зари и в силу своей занятости не располагало временем, чтобы воспроизвести «с нуля» все знания и навыки[390], необходимые для изменения своего социального статуса, то в основе власти над обществом лежало управление доступом к освоениюготовых к употреблению знаний и навыков,ранее уже накопленных культурой: действительных приближений к истине, заведомой умышленной лжи,заблуждений, которые возникли по причине ограниченности людей и разного рода недоразумений.
Так до конца XIX века социальная пирамида — иерархия личностей — строилась на основе регуляции доступа к разнородной информации тех или иных социальных групп в целом, а также — и их отдельных представителей, которые в силу разных причин становились исключениями из общего правила[391], на принципах:
· явных посвящений (система общего и специального образования, учёных степеней и званий вузов и академий);
· тайных посвящений (масонство и всевозможные оккультно-политические ордена и братства);
· посвящения по умолчанию (когда доступ к информации того или иного рода предоставляетсяопределённым избранным, но до сведения избранного не доводится, что в действительности имеет место посвящение, по какой причине посвящение по умолчанию обеспечивает бо́льшую естественность поведения, чем посвящения с соблюдением той или иной обрядности).
Но эта информационно-распределительная основа поддержания общественного устройства и иерархии социальных групп и личностей в обществе не воспринималась подавляющим большинством людей в качестве средства осуществления власти над обществом со стороныхозяев «элиты» и системы посвящений,поскольку обновление культуры (если оставить в стороне капризы моды) охватывало жизнь нескольких поколений, а в пределах жизни одного поколения наблюдались только следствия, порождённые дозированным доступом к разнородным посвящениям (образованию) представителей всех социальных групп[392]. Общепринятой ныне характеристикой такого рода общественного устройства являются слова: господство сословного строя ииндивидуальной и корпоративнойчастной собственностина средства производства, к числу которых по существу относились и управленчески зависимые от правящей «элиты» социальные группы, почитаемые «низшими».
Именно в таких условиях, порождённых прежним соотношением эталонных частот биологического и социального времени, вызубрив всё в университете, —единождыосвоенными знаниями и навыками можно было жить всю жизнь: «жить» бездумно — автоматически отрабатывая некогда освоенные поведенческие программы общения с людьми и алгоритмы профессиональной деятельности в каждом из множества стечений жизненных обстоятельств. А оккультно-политические орденские структуры (на Западе — масонство) при этом обеспечивали сборку профессионально специализированных «функциональных блоков» в целостную систему «элитарного» правления обществом в соответствии с принятой «элитой» концепцией управления (для масонства это библейский проект порабощения человечества от имени Бога).
Если же для учёбы в университете «не вышел благородством», некому было заплатить за получение образования, был закрыт доступ в корпорацию, гильдию, цех по причине отсутствия вакансий и т.п., то оставалось:
· либо всю недолгую жизнь горбатиться чернорабочим или же медленно, повышая квалификацию, продвигаться по ступеням иерархии на основе самообучения — своим умом,
· либо же противопоставить себя сложившейся системе внутриобщественных отношений и уйти в криминалитет, в котором иерархии более подвижны, чем легитимные иерархии общественно узаконенных отношений толпо-«элитаризма».
При этом определённая часть «лишних» людей всегда находила своё место в армии (особенно если армия — наёмники[393]), а другая часть уходила от неприемлемых для них светских отношений в разного рода «монашество», бежала в леса и пустыни, бежала за море, дабы вести семейно-обособленный образ жизни вне породившей их толпо-«элитарной»[394]— по её существу рабовладельческой — цивилизации, какое качествоЗапад и глобальная цивилизация при его лидерствесохраняют по настоящее время. На протяжении истории изменялись только юридические формы поддержания рабства и способы его осуществления: рабовладение осталось рабовладением, хотя и стало более мягким и цивилизованным в методах и средствах принуждения других работать на обеспечение беспредельных устремлений «элит» и их хозяев к роскошной жизни на всём готовом и безответственности за содеянное.
Соответственно и орденские структуры, хотя и провозглашали, что«все люди — братья в большей или меньшей степени, но это видно только после принятия определённого градуса»[395],однако человека из простонародья считали по существу «диким» (камнем) и относились к нему как к особого родалегко воспроизводимым«природным ресурсам», которые доступны всем «не диким» (камням) для осуществления свойственных каждому из орденов целей. И потому жизнь и смерть простых людей (по одиночке и во множестве) для всех систем посвящения мало что значила, если у представителя простонародья не было разного рода мистических способностей, с которыми представители «элиты» вынуждены были бы считаться как с объективной данностью; за возможность опёки и употребления «мистиков» из простонародья в свойственных им целях оккультно-политические структуры «элитарных» орденов конкурировали между собой[396].
