Дождь безжалостно лупил по земле, холодный дождь ранней весны. Плащ давно промок, по спине текли скользкие змейки воды. Копыта глухо стучали по сырым камням, а скалы вокруг смотрелись неприветливо.

Ярослав замерз, хотел есть, но не останавливал коня.

Ущелье сделало поворот, за ним открылась пещера, зияющая черным зраком в сером камне ресниц. Дождевые потоки маленькими водопадами стекали с карниза и казалось, что по огромному глазу струятся слезы.

Конь всхрапнул, дернул ушами. Ярослав остановил животное и спрыгнул на землю. С этого места конь будет все сильнее поддаваться чарам Иного, из помощника сделается обузой.

Отвел его за скалу и привязал к хилому деревцу, невесть каким образом выросшему среди камней. Жеребец стоял понурый, мокрый, недовольно храпел и мотал головой.

Ярослав тщательно обтер руки, вытащил меч. Снял плащ, несколько раз махнул лезвием. Мышцы, что слегка застыли под дождем, начали разогреваться. К телу возвращалась привычная гибкость.

Медленно, тщательно выбирая путь, Ярослав двинулся к пещере. Не прошел и десятка шагов, как по лицу проскользнуло что-то, более холодное и неприятное, чем шипящий вокруг дождь. По груди пробежала легкая щекотка, в позвоночник точно воткнули спицу.

Все шло так, как и должно. Иной применяет обычную тактику – пытается смутить человека чарами, напугать, ошеломить, подчинить собственной воле. Но на этот раз у него ничего не получится.

Ярослав миновал приземистый валун, гладкий, словно лысина, ощутил долетевший из пещеры резкий запах. Остановился, пытаясь по вони определить, с какой тварью придется иметь дело.

Все разновидности Иных пахнут отвратительно, но по-разному. Сегодня, судя по уксусной вони, Ярославу предстоял визит к крупной твари, из-за большого количества лап носящей прозвище «многорук».

Ярослав перехватил меч и вступил под карниз.

Тьма облекла его, точно густая непрозрачная жидкость. Он даже ощутил на губах ее душный, липкий вкус, но ни на миг не поверил своим ощущениям. Обычный человек, задыхаясь, упал бы на холодные камни и стал бы для Иного легкой добычей. Но Ярослав лишь подождал, пока глаза привыкнут к темноте и двинулся дальше.

Пещера конической формы постепенно сужалась от входа, идти было неудобно, ноги то и дело цеплялись за выступы. Иной, по обычаю своего рода, скрывался в дальнем углу, в самом темном месте.

Оттуда, где полумрак сгущался до полной тьмы, с легким шорохом выдвинулись полтора десятка гибких щупальцев. Каждое заканчивалось уродливым подобием человеческой руки.

Вслед за конечностями явился и сам многорук: волосатый шар на четырех толстых ногах. Щупальца колыхались вокруг него смертоносным облаком, на верхушке тела посверкивали похожие на стрекозиные глаза.

Ярослав пригнулся, выставил меч. Иной медлил, раз за разом пытаясь применить безотказную доселе магию. Бесплотные прикосновения одно за другим скользили по телу человека, но без какого-либо эффекта.

Ярослав ждал. Иной понял, что обычная тактика не сработала: человек не падал, ослепленный видениями, не рыдал, не выл от ужаса, не пытался бежать. Огромная туша двинулась вперед.

Ярослав уклонился от удара щупальцами, полоснул мечом по округлому боку. Увидел, как в коричневой шерсти открылась щель, из нее хлынула кровь, сам отскочил назад, уходя от возможного удара.

Многорук постоял, раскачиваясь. Щупальца тряслись, шерсть на боку слиплась от крови. Чудище издало свистящий звук и двинулось на человека, на этот раз гораздо медленнее. Наложить чары более не пыталось – раненый Иной не имеет сил колдовать.

На этот раз Ярослав действовал по-другому. Меч засверкал в его руках, полосуя воздух. Отрубленные щупальца с противными шлепками падали на камни, а ухватить человека тварь никак не могла.

Лишь потеряв половину конечностей, Иной отступил. Но Ярослав не дал ему уйти. Подпрыгнул и, выбросив руку, поразил тварь в один из светящихся гнилостной зеленью глаз.

От пронзительного свиста заложило уши. Обезумевший многорук метался по пещере, а Ярослав уворачивался от огромного тела, что запросто расплющило бы человека о скалу. Перекатившись по сладострастно впившимся в спину камням, добрался до выхода из пещеры. Обтер с лица пот и стал ждать, пока многорук затихнет.

Дождавшись, пока уродливое тело закончит трепетать, Ярослав вышел под дождь. Работа была почти сделана, осталось сжечь монстра. Если этого не сделать, то из разложившегося трупа народится с десяток маленьких Иных, и каждый из них вскоре догонит по размерам родителя.

Отвязал от седла непромокаемый мешок из пропитанной жиром кожи, вернулся в пещеру. Облил труп Иного горючим составом, купленным специально для этого случая. Кремень ударил об огниво сухо и пронзительно, вспыхнуло жаркое пламя. Ярослав вынужден был отойти к устью пещеры. Стоял и смотрел, как горит иная плоть. Ощущал спиной холодное дыхание дождя. Треск дров мешался с шорохом водяных струй.

Когда пламя потухло, Ярослав мечом разворошил груду праха, оставшуюся от Иного, проверил, не сохранилось ли кусков больше куриного яйца, могущих стать зародышами новых тварей.

Вложив меч в ножны и надев плащ, взобрался на коня. Ткнул его каблуками, а сам потянулся к седельной сумке, где лежала фляга с брагой и кусок копченого сала. Ел и пил на ходу, не обращая внимания на усталость, на моросящий дождь, на капающую прямо с капюшона на нос воду.

Все это были мелкие неприятности, не более.

В деревне его встретил староста. Встретил там, где и должен был – у входа в святилище Даждьбога, под широким священным навесом. Каждый явившийся сюда мог рассчитывать на гостеприимство бога, даже преступник.

Ярослав преступником не был и под сень навеса вступил без трепета. Он выполнил свою работу и пришел получить заработанные деньги.

Староста глядел на Ярослава с плохо скрываемым страхом.

– Я убил Иного, – сказал Ярослав просто. – Плати.

– Хорошо, – с дрожью в голосе сказал староста и протянул мешочек. Мысль том, что Ярослав обманывает, не могла прийти ему в голову. Всякий на Острове знал, что Отдавшие Душу не могут лгать.

Ярослав не стал пересчитывать деньги. Он знал, что его слишком боятся и не попробуют надуть. Просто кивнул и спрятал деньги.