Густав вытащил из нагрудного кармана рубашки сигарету, закурил и стал хмуро смотреть, как голубоватый дымок рассеивается в неподвижном воздухе. Будь он порешительнее, сел бы в машину и убрался бы отсюда прямо сейчас. Свое дело он сделал во имя будущих времен. Черт, ведь он чуть голову не потерял!
Кто бы мог подумать, что он докатится до того, что влюбится в дуру из рода Вестбергов!
В эту девчонку, тощую, долговязую. В детстве она совсем не была хорошенькой, но где-то, может, в больших глазах, угадывалась какая-то значительность, которая уже тогда привлекала его в ней. Прошло столько лет, но он узнал ее без труда и, хотя забыл ее имя, помнил, как она, похожая на длинноногую прибрежную птицу, грациозно вышагивала по берегу озера. А ее глаза…
Коротко выругавшись, Густав швырнул сигарету в воду. Он мог бы убить этого городского пижона, из-за которого у нее теперь тени под глазами. Когда-то, давным-давно, они были полны здорового любопытства, веселья и уверенности в том, что ее любят и понимают. Теперь же она как будто спряталась в надежное укрытие и только изредка оттуда выглядывала. Она красива. О Господи, да спросите об этом любого мужчину! Но выглядела так, словно совершенно потеряла доверие к себе как к женщине и в этом ей дьявольски стыдно признаться.
Густав встал с выражением решимости на лице. За те давние благословенные времена, когда мальчишкой бегал на это озеро, он был благодарен ее дедушке, но остался в долгу перед самой Маргрит.
Разобрав спиннинг, он прошел через лесок и, прежде чем его успели увидеть, мигом оценил обстановку.
Маргрит сидела на складном стуле, вытянув перед собой длинные ноги, и с отсутствующим видом смотрела на воду. Александр пристроился рядом. Густаву показалось, что… она чем-то сильно расстроена. Всего за десять минут этот паразит превратил ее в красивую механическую куклу!
– Густав! Иди к нам, мой мальчик, садись! – Дядя Мартин указал на скамью.
– Благодарю, но мне, пожалуй, пора.
Рыба уже наелась, и мне не хочется от нее отставать.
Маргрит медленно повернулась и безжизненно взглянула на него. Он же посмотрел на нее в упор, сверкая глазами. Будь он проклят, если позволит ей не заметить его, сделать вид, будто прошлый вечер не задел ее так же сильно, как его.
– Знаете что, – медленно произнес Густав, – приглашаю всех на ужин.
Дело шло к вечеру. Мартин с Биргиттой вежливо отказались, сославшись на собрание деревенского клуба, и торопливо откланялись.
Александра же идея поужинать в компании с незнакомым человеком не особо воодушевила. Но пренебречь неожиданным приглашением, оставаясь в рамках приличий, он не мог.
Тем более что им все равно надо было где-то поесть.
Густав извинился, что не может накормить их в своем доме, ибо его экономка готовит отвратительно. И предложил отправиться в местный ресторан. Для поездки выбрали машину Маргрит…
В уютном ресторанчике на торговой площади разговор зашел о последних политических неурядицах. Маргрит беззастенчиво позволила себе отвлечься и уставилась невидящими глазами в глубь зала, думая о своем…
– Не возражаешь, дорогая? – прервал Александр ее бессвязные мысли.
Когда они были не одни, он говорил с ней демонстративно интимным тоном. Она тупо взглянула на него, и он повторил, что Густав пригласил их погостить у него до возвращения в Стокгольм.
– Александр, но я уже устроилась, – заметила молодая женщина, видя краем глаза, что Густав напустил на себя вид учтивого безразличия.
– Не будь смешной, Маргрит. Если бы я знал, что ты будешь жить в таких кошмарных условиях, в этой жалкой лачуге, я никогда не отпустил бы тебя из Стокгольма!
Она уже готова была возразить, но вовремя прикусила язык. Спорить с ним бесполезно.
Александр был из тех людей, кто предпочитает игнорировать возражения, чтобы лишний раз не раздражаться.
– Вам будет удобно там. Хотя приличного питания предложить не смогу, – мягко заверил их Густав.
– Что ж, большое спасибо. Но мы…
Они заговорили одновременно, и Маргрит запнулась, беспомощно сознавая, что полностью теряет над собой контроль. Чувство было не из приятных.
– Послушай, – все-таки начала она, прежде чем Александр успел продолжить, – я, наверное, останусь у себя. Но почему бы тебе одному не принять предложение Густава? Есть можно и в другом месте. Я даже сама могу приготовить рыбу на ужин.
– Боже упаси! – с чувством произнес Александр.
Официант принес бесподобную телятину с тушеными грибами, и дискуссия прервалась.
Потом мужчины перешли к кофе, а Маргрит заказала себе половинку апельсина, сваренную в сиропе и поданную со сливками, засахаренным имбирем и шоколадной стружкой. Пока Александр рассуждал о перспективах капиталовложений в искусство и памятники старины, она наслаждалась десертом.
– Мы можем все вместе вернуться и забрать твои вещи, Маргрит, – предложил Густав, расплатившись с официантом.
– Спасибо, но я настаиваю на своем… Александр! – Она повернулась к своему боссу, надменно вздернув подбородок. – Завтра утром я заеду за тобой часов в десять, согласен?
Обычно бледные щеки Александра побагровели. О согласии и речи быть не могло.
На обратном пути, чтобы не видеть двух мужчин, каждый из которых был дьявольски амбициозен, Маргрит закрыла глаза. Однако сознание так легко не закроешь. Итак, Александр здесь. Но она этого не хочет, она еще не готова.
Ей и без того непонятно, как вести себя с ним вне привычной обстановки, а тут еще безмолвное присутствие Густава Бервальда путает все карты. Эти мужчины и похожи, и не похожи друг на друга…
Густав поставил машину позади своего грузовичка, и еще с минуту все сидели молча. Над верхушками деревьев висела луна, придающая озеру неземное очарование. В ее призрачном свете ветки плакучих ив сплетались в драгоценное кружево.
– Сборы не займут у тебя много времени, – объявил наконец Александр. – Если не возражаешь, я подожду тебя в машине. Бог знает кто прячется в этих зарослях.
Очень рыцарский поступок, подумала Маргрит с кривой усмешкой.
– За меня не беспокойся, – сказала она, приоткрыв узкую дверцу и высунув ноги. – Нас тут охраняет аист и носит нам на завтрак лягушек. Дикий кот, правда, охотится за приезжими.
– Надеюсь, ты шутишь, дорогая. – Александр манерно передернулся.
Густав поспешно вышел, обогнул машину и подошел к молодой женщине.
– Я помогу тебе собрать вещи, Маргрит. – Он произнес это с улыбкой, и у Маргрит шевельнулось подозрение, что Густав сделал это нарочно.
– Александр, сейчас вы с Густавом поедете к нему домой, – игнорируя услышанное, заявила молодая женщина. – Я же ясно сказала, что сниматься с этого места не хочу. Я люблю его, здесь мой дом, сюда я и ехала. Завтра у нас будет жаркий денек. Ты поразишься, что за галереи есть в этих краях!
Александр с шумом втянул в себя воздух.
– Маргрит, будь так добра… я очень устал сегодня и совершенно не настроен потакать твоим играм в скаутов. Какой бы ни была ферма у Густава, в любом случае она лучше, чем эта вонючая дыра! От озера несет сыростью и тленом!
Уперев руки в бедра, Маргрит взглянула на него. Таким она Александра еще не видела. Она привыкла к его вежливости и сдержанности.
Откровенной грубости Александр никогда до сих пор себе не позволял. Он впервые напомнил ей Карла Сергеля, и это ее испугало.
Густав молча стоял поодаль, прислонившись к дверце грузовичка. Маргрит внезапно подумала, что ему не хватает сейчас охапки сена: он бы на ней разлегся и предался своим мыслям, пожевывая травинку и хитро поблескивая глазами.
– Завтра мы заберем отсюда твои остальные вещи, – раздраженно продолжил Александр. – А теперь, если ты ничего не имеешь против, я бы хотел несколько часов поспать.
Мы отплываем завтра в полдень!
Десять минут спустя двое мужчин уже катили по проселочной дороге. И вскоре Густав проехал на своем грузовичке под старомодными въездными воротами. За всю дорогу до фермы они с Болиндманом не обменялись и тремя словами, но было ясно, о чем тот думает. Ему явно пришлось не по душе, что Маргрит его не послушалась, более того – отказалась даже говорить на эту тему.
