Поднимаюсь в свою бывшую комнату. Все как и три года назад, только без моих вещей. Запираю дверь на замок, телефон...

Чёрт! Для посторонних номеров у Рудовых всегда включена глушилка.

Ощущение того, что я - пленница, усиливается. Да, Светка, нашла приключения на свою задницу. Я много раз размышляла над тем, что было бы, если бы я не стала докапываться до правды, когда уже явно поняла, что поведение маленького солнышка Кристи слишком сильно выходит за рамки нормы. Можно былопросто отвести глаза, развести руками и списать все на кризис еёвозрастной группы. Как мне и порекомендовали некоторые коллеги, когда я поделились опасениями. Так просто. Доработать свои полмесяца, получить более, чем щедрое вознаграждение, забыть свою неудачу и спокойно жить дальше. Две недели отдыха и меня ждет шестилетний разбалованный оболтус, работа с которым будет даже в удовольствие. Но оставить Кристьку одну... с близким человеком, который на глазах превращается из любящего, заботливого отца в одержимого страстью и желанием к собственной дочери . Когда я решилась впервые озвучить свои догадкиАлле, матери Крис, та посмотрела на меня, как на сумасшедшую. Когда я показала ей видео, которое сняла скрытой камерой, она разозлилась и мне было предъявлено обвинение в том, что я лезу не в своё дело... Чтобы достучаться до нее, мне потребовалось значительное количество времени.Поступила бы я так снова, зная последствия? Без сомнения. Снова и снова, пока оставался бы хоть призрачный шансизменить жизнь маленькой девочки.

Стою под струями тёплой воды, стараясь смыть с себя всю тяжесть сегодняшнего дня. Капли медленно стекают по коже смешиваясь со слезами. Могло ли все сложиться иначе? Могло. Но это не имеет никакого значения...Сползаю по стенке кабинки на пол и даю себе разрешение выплакаться. Когда ещё представится такая возможность?

Па-а-аш, ну что же ты со мной делаешь?..

Через час спускаюсь в кабинет. Уже получше. Присаживаюсь в кресло перед рабочим столом, за которым сидит Егор. Пьёт. Плохо. Контролирует он себя в таком состоянии прекрасно. Если хочет. А вот желание это делать уменьшается пропорционально количеству выпитого.

- Освежилась? - хмуро.

- Да, спасибо, - стараюсь отвечать нейтрально.

- Тогда начнём, - решительно.

А спустя пять минут нашего разговора - монолога Рудова, я с ужасом понимаю, что всё, что было до этого, просто лёгкие неприятности, в вот сейчас - это даже не ж..па, это полный п..здец!

Егор начинает с воспоминаний, как доверил мне своего сына, как увидел первые положительные сдвиги в его психологическом состоянии, как понял, что я смогу стать частью их семьи и восполнить то, что ушло из нее после смерти матери Жени.

Далее пара приятных совместных моментов извлеченных из памяти. Все действительно было хорошо, мы почти достигли уровня семьи из рекламы зубной пасты, йогурта и собачьего корма. Но было одно но, о котором я не задумывалась тогда и, о котором поведал мне Женя в нашем последнем серьезном разговоре.

Егор был разным. Очень. Я была знакома с его светлой стороной, тёмная мелькала время от времени, но не вызывала у меня особых беспокойств. В отношениях с сыном Рудов держал себя в ежовых рукавицах, а учитывая, что временами ему устраивал Женя, я вообще восхищалась, как он до сих пор сохраняет терпение. Но никакого особого секрета не было. Все, что накапливалось в семье, сливалось за ее пределами. Пока была жива Женина мать, этого разделения, возникшего с моим появлением в доме, не существовало. И гнев, и любовь распределялись поровну, время от времени давая крен то в одну, то в другую сторону. То, что все вернётся на круги своя, Рудов-младший даже не сомневался. Я, помнится, возразила, что в его отношении отец никогда не позволит себе перейти грань, на что получила честный ответ, не перейдёт до тех пор, пока он остаётся для него мелким щенком, как только щенок покажет клыки, которые посчитают реальной угрозой, все изменится.

Тогда женемного времени было потраченнона размышления о любви. После чего я с прискорбием осознала ее отсутствие. Мы - два человека, которым было приятно, удобно и выгодно на тот момент быть рядом. Признаваться себе в этом было неприятно, но правда есть правда.

И вот сейчас мне прямым текстом предлагают вернуть все как было, с некоторой корректировкой действующих лиц. Вернее не так. Ставят меня перед фактом. Надежда на Женю лопается как мыльный пузырь, потому что сын, судя по всему, вырос, показав папаше те самые клыки. Да, Светка, ты застала Егора прямо в эпицентре кризиса среднего возраста и без потерь выбраться отсюда будет очень проблематично...

Рудов поднимается из-за стола.Обходитего.Разорачиваеткресло, упираясь руками в подлокотники и полностью меня блокируя. Да, похоже Егор Андреевич прямо сейчас собирается осуществить свой гениальныйплан иобзавестись-такиновым наследником. Иименно мне оказаначесть зачать, выносить, вырастить ивоспитать в его уважении к отцу. В УВАЖЕНИИ!

Взгляд на часы. Почти девять. Женька, ну и где ты бродишь?!! А что, если его вообще нет в городе?.. Мне нужно время, хотя бы для того, чтобы смириться с неизбежным. Ты наговорился, Рудов? Теперь моя очередь!

- Ты всегда очень убедителен! - чего мне стоит сдерживать все эмоции, которые бушуют внутри. Со скрипом, номне удаётся натянуть самую милую из моих улыбок. Протягиваю руку к его щеке, осторожно обвожу скулу,спускаясь на шею. Фиксирую. Глаза в глаза. Открыто, и не отводя взгляда.

- Накормишь меня? С утра ничего не ела... - спокойно, без заигрывания и кокетства.

Отрывает руку от подлокотника, накрывая мою ладонь своей. Небольшой наклон головы. Расслабляется. Прикрывает глаза. Глубокий вдох-выдох.

- Конечно, пошли, - притягивает меня прямо с кресла к себе под мышку, перекинув руку через плечо. Короткий поцелуй в висок. Пока живём... Женька, быстрее!!!

В столовой все как и прежде - стильно и элегантно. Сервировка, подача блюд, их вкус - персонал Рудова не зря получает деньги. Ем медленно, тщательно все пережевывая, собственно, единственная задача, которая передо мной сейчас стоит - тянуть время. Приходится старательно подбирать слова, не хочу упоминать Женю, вызывая недовольство Егора. А по факту получается, что он всегда и являлся темой девяносто-девяти процентов нашего общения.

Замечаю, что Егору надоедают разговоры ни о чем. Эта мимика мне хорошо знакома, ему скучно. И он решает вернуться к теме начатой в кабинете. Правда, теперь несколько в ином ключе - запугивание и шантаж. Да, господин Рудов, вот вы и оседлали своего любимого конька. Все просто - не соглашусь быть послушной женой, женой особенно подчеркивается, отдаст Зореву, а Верова пустит по миру. Искренне удивляюсь, за что Верова. Взрывается и злобно цедит, потому, что ЭТОменя заботит больше, чем страх перед Зоревым.

Света, блин, вспомни, что ты психолог, ты можешь вести беседу избегая крайностей, не провоцируя. Но у меня, откуда-то из глубины, поднимается такая бешеная злость, которую уже невозможно погасить. Я начинаю бить по самым больным местам Егора, я говорю ему правду, которую он сам прекрасно знает, но которую ему не озвучивали, не смели озвучивать, даже затрудняюсь представить сколько лет. Зачем? Хочу, чтоб всё закончилось. Здесь и сейчас. Рудов такого не прощает. Никому.

Красное от ярости лицо, расширенные ноздри, тяжелое дыхание. Пальцы сжаты в кулаки с такой силой, что побелели от напряжения. Я вижу, как бешено пульсирует вена у него на шее. Ну, что Рудов? Несколько отработанных ударов и к тебе вернётся уверенность, что никто и никогда больше на посмеет повторить подобного.

И вдруг сквозь шум вушах до меня доносится его громкий злой смех.

- У нас будут потрясающие дети - сильные и бесстрашные!

Через секунду Егор сжимает меня в руках, не позволяя даже дернуться и быстрым шагом направляетсяв свою спальню. А я перевожувсесвоисилыв голос. Ба гордилась бы мной, потому что на первые десять секунд Егор замирает. Руки сдерживают мои движения и заткнуть мне рот он не может физически. Я перебираю все известные мне проклятия, стараясь опять бить по больному. В спальне он просто срывает с меня одежду, свирипея ещё больше, пытается заткнуть мне рот поцелуем, больно прикусывая губу, но получает ответный укус и ещё более усиленный уже не крик - вой вперемешку с ревом. Откуда у меня столько сил? Вся боль за себя и за других, накопленная за долгие годы. Она выпущена мной из самой глубины души. Я чувствую, что это не то сопротивление, которое он ожидал от меня, слишком злое, звериное. Оно его сбивает, но остановиться, значит, признать свою слабость. И всем своим телом Егор наваливается на меня, с силой раздвигая мои бедра и упираясь горячим возбудженным членом мне в живот, спуститься ниже пока не решается, так как его плечо, упертое мне в лицо, хоть немного заглушает вопли. Но вот он собрался и начинает медленно сползать вниз.