В свете тусклых фонарей, которые чисто номинально освещали улицу, я отлично прочитал страх в её глазах.

– Мне нужно было идти, – не уверенно, словно оправдываюсь, проговорила она, – мне позвонила сестра.

Я не дал ей договорить. Мне было неинтересно слушать её оправдания.

– Я все знаю. Это ты довела моего сына до такого состояния. Ты это сделала специально!

Я еле сдерживался, чтобы не размазать её по стенке. Она вызвала меня на такие эмоции, которые я раньше ещё не испытывал.

– И сейчас меня интересует только одно. Почему?

Мне действительно было важно понять, что стояло за её действиями. Что ей руководило... Или кто.Либо эта девчонка была меркантильной дрянью, либо её подослал тот полицейский. Одно из двух. Либо сразу оба варианта. Эта мысль пришла мне в голову только что. Как я раньше мог не догадаться о том, что девушка совмещала все это.

– Что почему? – она умело изображала удивление.

– Почему ты его спровоцировала?

Я не стал ходить вокруг да около, играя в её игры. Если ей хотелось уточнений, то я готов был ей их дать, лишь бы она только не тянула время.

– На что я его спровоцировала? – её ответы стали меня дико раздражать.

– Ты с ним играла. Набивала себе цену. Ты все это спланировала. Скажи, тебе кто–то в этом помогал?

Это было подстроено? Признавайся немедленно!

– Вы в своем уме? Что вы такое говорите? Вы меня в чем–то обвиняете?!

Девчонка так натурально изображала возмущение, что я почти поверил. Будь я на месте Тимура, точно бы повёлся. Возможно, такие маленькие продажные девки и могли обвести его вокруг пальца, но со мной её трюки не сработают.

– Почему ты не отвечаешь на мой вопрос? Потому, что я своими догадками попал в самую суть?

– Потому что вы несёте бред! Я даже толком понять не могу, в чем именно вы меня обвиняете!

– Это все из–за тебя...

Но у этой нахалки хватило наглости меня перебить.

– Он сам устроил сцену в университете. Подрался с моим другом. Опозорил меня при всех студентах. Силой затащил в машину, – девчонка уже не оправдывалась, я по голосу слышал, как она из беззащитного котёнка превращалась в агрессивную львицу, которая готова была на меня накинуться. Что, собственно, она вскоре и сделала. Мия пошла на меня и начала тыкать пальцем меня в грудь, цедя сквозь зубы свои фразочки.

– Вообще–то, ваш сын – взрослый мальчик. Он сам принимает решения. И сам должен нести за них ответственность. Ему я не раз говорила, чтобы он сбавил скорость. Я его не раз просила остановиться. Он не захотел, и он меня не слушал. И вот случилось то, что случилось. А теперь не нужно спихивать ответственность и вину на кого–то другого. Вы – взрослый человек. Вы должны правильно разобраться в этой ситуации, а не бездумно обвинять, верить своему сыну. Спихнуть вину на кого–то другого много ума не надо, а понять, что произошло на самом деле...

– Как ты со мной разговариваешь?

Эта девчонка взбесила меня настолько, что я непроизвольно схватил её за руки, и притянул к себе. Я хотел, чтобы она меня боялась, а не дерзила.

– Так, как вы этого заслуживаете, – её глаза метали молнии.

Они были искренние и негодующие. В ее взгляде я увидел бурлящую молодость. Жизнь, которая у меня проходила мимо. Бунтарство. Протест...

И мне тоже захотелось всего этого.

Я даже не задумываюсь над тем, что делаю. Не могу это контролировать. Просто схожу с ума, беру и.… притягиваю ее к себе.

Делаю то, что делит мою жизнь, на до и после. Перечёркиваю ее. Потому что я весь на эмоциях. Из–за чертовой девки сына я срываюсь, и теряю контроль над ситуацией. Это похоже на выстрел. Резкую смену настроения. Мои губы сминают ее... я хочу попробовать ее дерзость на вкус. Эта дикая энергия, которая бьет в ней ключом, будит во мне зверя. И у меня срывает крышу, когда она, распахнув губы начала отвечать мне на поцелуй...

Глава 18.

Следующие несколько дней были ужасные. Произошедшее выбило меня из колеи настолько, что я даже из дома не хотела выходить. Выныривала из комнаты лишь для того, чтобы сделать с сестрой уроки и приготовить еду.

Пропускала университет. Боялась снова с ним встретиться...

Вспоминала слова Артема Сергеевича, сказанные несколько ночей назад. Как раз тогда, когда он меня подкараулил у дома.

– Не думай даже рыпнуться в сторону моего сына. Исчезнешь из его жизни. Из моей тоже. Оставайся в своём болоте и не попадайся мне на глаза.

Предупреждение в его голосе чувствовалось особенно остро.

К нему я прислушалась. Первый раз в жизни поверила в то, что отец Тима действительно выполнит все то, о чем говорил после... поцелуя. Мерзавец!

Может мне уже пора было прекращать бояться семейку Климовых? Так больше продолжаться не могло.

Как оказалось, не те у нас с Тимуром были отношения, чтобы в трудные моменты жизни держаться друг за друга. Тем более, когда в моей судьбе случился его отец.***До последнего момента я не знала, правильно ли поступаю. Совесть на меня давила. Не хотелось выставить себя сволочью, бросая парня в момент трудностей в его жизни. Вот только... так могли подумать те, кто наблюдал со стороны. Те, кто делил мир на черное и белое. Кто не знал, что Тимур пытался выставить меня виновной в том, что совершил он. Убеждал в этом всех. Отца... Следствие...Когда я стучала в дверь его дома, до последнего не знала, что скажу. Не была уверена в том, что не прощу его, сославшись на то, что он был в состоянии аффекта в тот момент.Как хорошо, что в самый последний момент победил здравый рассудок, в лице его отца, который открыл дверь их дома.

Увидев его глаза, его взгляд... Холодный... Замораживающий... Я попятилась назад, сделала пару шагов, а после, сжав пальцы в кулаки, посмотрела на мужчину. Я раскрыла рот, чтобы сказать ему, зачем я пришла, но мужчина успел первым.

– Убирайся! – с ненавистью выплюнул Артём Сергеевич, окинув меня пренебрежительным взглядом.

– Я пришла не к Вам, – чтобы произнести это, мне пришлось собрать всю волю в кулак, – я хочу видеть вашего сына. Я знаю, что его освободили.

Все каналы трубили о том, что Тимура освободили, так что эта информация была достоверной.

– Когда я просил тебя помочь, ты не ударила палец о палец. А теперь лицемерно пришла его встречать? – прищурив глаза, мужчина сделал шаг вперед.

– Я сделала всё, что было в моих силах, как только нас доставили в полицию. Я сказала правду. Этого должно было быть достаточно, — как бы уверено я не хотела это сказать, но мой голос все равно предательски дрогнул.

– Этого не было достаточно, – разделяя каждое слово, с ненавистью проговорил мужчина, – в любом случае, ты не сможешь с ним поговорить

– Почему? – спросила исключительно из чувства противоречия.

– Тимура здесь нет, — отрезал отец и отвернулся. По его действиям было видно, что продолжать разговор он был не намерен.

– Его здесь нет? – переспросила только бы потянуть время. – Или Вы просто против нашего разговора? Как всегда.

– Запомни, милая, если бы я просто не хотел, чтобы вы поговорили, вы бы не поговорили. Если я говорю, что его здесь нет, это значит одно, его здесь нет. Он больше не учится в твоем университете, и его больше нет в этой стране. Забудь о нём. Не приходи сюда. Помни только одно — это из–за тебя.

– Ему лучше держаться от тебя подальше. Ты токсичная.

– А вы как были бесчувственной скотиной, так ею и остались...

В какой–то момент мне показалось, что мои слова выбили его из колеи. Но почти сразу я поняла, что мне действительно просто показалось. Этот человек был цельнометаллический. Его не проймёт ничто, тем более, слово. Бесчувственный.

– Аккуратней со словами, девочка, — предостерегающе прорычал мужчина, всем своим видом подавляя меня, накрывая своей тенью, — я такого не прощаю.

– Знаете, я сейчас пришла для того, чтобы расстаться с вашим сыном. Поэтому ваши слова меня ни капли не расстроили. Никогда больше не хочу видеть вас в моей жизни. Я искренне рада, что наши пути сегодня с вами разошлись.