Дож
Да, это расхождение в числе
Не может нам служить успокоеньем.
В основе – правда, и она горька.
Матрос (за сценой)
Эй, эй, впустите!
Первый служитель
Вестовой из флота.
Входит матрос.
Дож
Ну, как у вас дела?
Матрос
Турецкий флот
Плывет к Родосу. Это донесенье
От Анджело сенату.
Дож
Господа,
Как нравится вам эта перемена?
Первый сенатор
Нелепость. Это для отвода глаз.
Какая-то тактическая хитрость.
Для турок Кипр важнее, чем Родос,
И Кипром овладеть гораздо легче.
Родос – твердыня, Кипр – не укреплен,
Не так наивны турки, чтоб не видеть,
Где вред, где польза, и не отличать
Полнейшей безопасности от риска.
Дож
Нет, нет, конечно, цель их не Родос.
Первый служитель
Еще один гонец.
Входит гонец.
Гонец
Дож и собранье!
Свершивши на галерах переход
К Родосу, турки здесь соединились
С другой эскадрой.
Первый сенатор
Вот вам, господа.
Я так и знал. Большое подкрепленье?
Гонец
Судов по тридцати. Все сообща
Опять открыто повернули к Кипру.
Синьор Монтано, верный ваш слуга,
Доносит вам, что не изменит долгу.
Дож
Конечно, к Кипру. Я вам говорил!
Что, Марк Лукезе в городе?
Первый сенатор
В отъезде.
Он во Флоренции.
Дож
Послать за ним.
Потребовать письмом, пускай вернется.
Первый сенатор
А вот Брабанцио и храбрый мавр.
Входят Брабанцио, Отелло, Яго, Родриго и сопровождающие.
Дож
Отелло доблестный, мы вас должны
Немедленно отправить против турок.
Брабанцио, я не заметил вас.
Нам вашей помощи недоставало.
Брабанцио
А я нуждаюсь в вашей, добрый дож.
Не обижайтесь, но, сказать по правде,
Я по другой причине во дворце.
Не должность подняла меня с постели.
Меня сейчас волнует не война.
О нет, совсем особая забота
Все мысли поглотила у меня.
Ни для чего, не оставляя места.
Дож
Но что случилось?
Брабанцио
Дочь, о дочь моя!
Дож и сенаторы
Что с ней?
Брабанцио
Она погублена, погибла!
Ее сманили силой, увели
Заклятьем, наговорами, дурманом.
Она умна, здорова, не слепа
И не могла бы не понять ошибки,
Но это чернокнижье, колдовство!
Дож
Кто б ни был вор, вас дочери лишивший,
А вашу дочь – способности судить,
Найдите сами для него страницу
В кровавой книге права и над ним
Вершите приговор. Я не вмешаюсь,
Хотя бы это был родной мой сын.
Брабанцио
Душевно благодарен. Вот виновник.
Тот самый мавр, который вызван к вам
По вашему приказу.
Дож и сенаторы
Очень жалко!
Дож (Отелло)
Что вы нам возразите?
Брабанцио
Ничего.
Он уличен.
Отелло
Сановники, вельможи,
Властители мои! Что мне сказать?
Не буду спорить, дочь его со мною,
Он прав. Я браком сочетался с ней.
Вот все мои как будто прегрешенья.
Других не знаю. Я не говорун
И светским языком владею плохо.
Начавши службу мальчиком в семь лет,
Я весь свой век без малого воюю
И, кроме разговоров о боях,
Поддерживать беседы не умею.
Однако вот бесхитростный рассказ
О том, при помощи каких заклятий
И тайных чар завлек я дочь его,
Как жаловался вам мой обвинитель.
Брабанцио
Судите сами, как не обвинять?
Шагнуть боялась, скромница, тихоня,
И вдруг, гляди, откуда что взялось!
Все побоку – природа, стыд, приличье,
Влюбилась в то, на что смотреть нельзя!
Немыслимо такое утвержденье.
Здесь происки и козни налицо.
Ручаюсь, он ее поил отравой
И волю сонной одурью сковал.
Дож
Ручаться мало. Это голословно.
Упреки ваши надо доказать.
Для обвиненья я не вижу данных.
Первый сенатор
Отелло, говорите ж наконец!
Действительно ль тут были ухищренья,
Иль это безобидная любовь,
Как зарождается она в беседе
Души с душой?
