Советская наука не может похвалиться ничем существенным. Что это не только наше личное мнение, видно из постановлений и резолюций множества конференций, съездов, совещаний и т.д. Сами советские ученые отмечали незначительность разрабатываемых проблем. Все внимание уделено деталям, достойным работы, может быть, хорошего архивариуса, но не настоящего историка. Ничего крупного, нового советская наука не дала (об археологии, повторяем, мы не говорим). Между курсом истории Платонова, 1918, скажем, и «Историей Киевской Руси» Грекова разница небольшая. Советские историки лишь выпятили социологическую сторону проблемы. Но сама история как таковая почти не претерпела изменений.
Как бы мы ни понимали и ни оценивали историю, все же обязаны признать, что прежде всего мы должны располагать фактурой: где, когда, кто и почему что-то совершил. А что может дать объяснение социологических моментов, если выяснится, что факты, легшие в их основу, были иными, чем до того принималось? Стало быть, сам ход истории был иным, течение социологических изменений, следовательно, тоже. И выводы требуются уже другие.
Если бы действительно канва истории осталась с 1919 г. такой же или почти такой же, то с этим можно было бы примириться. На деле же это обстоит иначе. Крупнейшие черты структуры истории претерпели коренные изменения. Во-первых, выяснено, что норманская теория полностью (а не только частично!) провалилась. Сами славяне (руссы) создали свою государственность и свою культуру. Германцы тут абсолютно ни при чем. Никаких конунгов на Руси не было. Во-вторых, культура Руси уже в середине IX в. была очень высока, и ни о какой дикости наших предков говорить не приходится. В-третьих, имеется ряд исторических свидетельств (и есть полная уверенность, что при дальнейших исследованиях количество их значительно увеличится), устанавливающих существование Руси до Олега по крайней мере за 400–500 лет. В-четвертых, выясняется, что Русь на Днепре – это лишь восточный отрог Руси, сидящей корнем своим в средней Европе, и т.д.
Все это прошло мимо советской науки вследствие разных причин, прежде всего из-за ее изолированности от Запада. 1. Нет достаточно иностранной литературы. 2. Советские историки совершенно не пользуются архивами Запада, хранящими еще колоссальное количество неизученных хроник, актов, грамот, писем и т.д., прямо или косвенно касающихся истории Руси. 3. Молодые советские историки, «дети Октября», в подавляющем числе не владеют ни греческим, ни латинским языками, на которых написаны упомянутые выше источники. Знание классических языков катастрофически пало за последние 45 лет. 4. Советские историки чуждаются контактов с русскими историками за рубежом. Вот русский ученый Бачманов открыл отчет легата, присутствовавшего при приеме княгини Ольги в 957 г. в Царьграде. Описаны она, ее свита, прием и т.д. Сказано, что она «из области озера Пейнус, из славянского племени кривичей» и т.д., а советские ученые все еще верят в существование скандинавки, «дэр танте» св. Ольги!
Сколько выпусков «Истории руссов», которые были посланы автором этих строк в СССР, не достигли адресата, хотя письма, извещавшие о посылке книг, они получали! И вынуждена советская наука вариться в своем собственном соку. Не удивительно после этого, что ее результаты столь мизерны.
А самый большой тормоз – культ «научного» метода. До сих пор все сказанное классиками марксизма рассматривается как священная истина. Боже упаси высказать мысль, что Маркс в чем-то не совсем прав. Тотчас же поднимется крик: ревизионизм!.. Но ведь ревизионизм – основной двигатель науки. Ни один истинный ученый не останавливается на достигнутом, а стремится вперед, а это означает переделку, изменение старого. Ревизионизм – это душа науки, ее основной движущий фактор.
Как же может двигаться вперед советская наука, скажем, по поводу норманнов, если Маркс и Энгельс уже высказали на этот счет свое священное мнение? Факты убеждают нас, что норманнов на Руси в роли господствующих не было, были норманны-слуги, норманны-наемники в армии. Но ведь, скажут, Маркс, см. стр. такую-то, говорил то-то и то-то. Словом, хоть кол на голове теши, а наука не может уйти вперед от уровня «Маркс–Энгельс–Ленин». Все это обусловливает чрезвычайную узость интересов и кругозора советской исторической науки. Отсюда блохоискательство в истории.
Вот в нашей работе мы рассмотрели пять важных, ведущих проблем. Лишь одной из них занимались советские историки – проблемой варягов или началом государственности на Руси. За 45 лет эту проблему они до сих пор не разрешили, а остановились на полпути, на полунорманизме, ибо еще в 1957 г. в капитальном труде Академии наук князь Рюрик, чистокровный славянин, называется «конунгом Рюриком».
Искажены сами истоки Руси: к ней прилеплено германское начало, совершенно не соответствующее действительности. Советские историки приняли на веру все наследие царской историографии, не потрудившись пересмотреть ее основы. А данных для пересмотра было более чем достаточно. Не помог и чудодейственный метод диалектического материализма. В результате – топтание на месте, полная отсталость и крохоборчество советской исторической науки. Вот к чему приводит боязнь ревизионизма!
Историки СССР пугаются принять окончательное решение и отвергнуть норманизм целиком и полностью. Основываясь главным образом на блестящих археологических открытиях (напр., грамоты на бересте в Новгороде), они отрицают влияние германцев на культуру Древней Руси. Но ведь и государственность руссов была издревле своя, а не германская. А историки все еще верят в конунгов! А ведь даже конунг Вещий Олег, норвежец, клялся славянскими богами! Странное дело: спор норма-нистов и антинорманистов тянется уже более 200 лет, а советские историки до сих пор не удосужились написать… пусть не книгу, хотя бы обстоятельный очерк хода этого спора, касающегося сути русской национальности. Почему этот обзор не написан? Да потому, что советские историки до сих пор еще сидят между двумя стульями. «С одной стороны, нельзя не признаться, а с другой – нельзя не сознаться». Переливают из пустого в порожнее, оглядываясь на классиков марксизма.
Почему Бачманов мог найти в одном из монастырей в Австрии совершенно неизвестную хронику VIII–XII вв., в которой сообщается огромное количество сведений о Древней Руси, и сфильмовать ее, а советские исследователи этого не сделали? Ответ прост: они боятся «акул мирового капитализма», а также «ревизионизма». Как же осмелиться напечатать что-то, что расходится с мнением блаженного Энгельса или известного русофоба Маркса? Советская историческая наука тяжело больна и будет больна до тех пор, пока в ней будет существовать «культ личности» и диктатура партии. При всех своих недостатках наука Запада будет всегда впереди, ибо ошибки там отмечаются немедленно, а не тогда, когда они, наконец, достигли понимания партийного мандарина (достаточно вспомнить блестящего путаника Н.Я. Марра).
Переходим ко второй проблеме о начале Руси – о доолеговской Руси. Совершенно естественно, что каждый спрашивает: что было с Русью до Олега. Ведь представление, что Русь началась с Олега, сейчас не выдерживает никакой критики. Олег только объединил два древних восточнославянских государства – Киевское и Новгородское. Какова же была их история до Олега? На это советская историческая наука ответа не дает. В отношении этого отрезка времени она оперирует исключительно данными археологии. Хотя сохранилось довольно много исторических сведений, касающихся доолеговской эпохи. Как по Новгороду, так и по Киеву.
Советские историки совершили колоссальную ошибку, отбросив Иоакимовскую и другие новгородские летописи как апокрифические. Новгородские летописи, естественно, знали и писали гораздо более об истории Новгорода, чем это делал киевский летописец, который даже не считал Рюрика за «русского» князя, и не потому, что Рюрик не был славянином, а потому, что Рюрик княжил в «Славонии» (Новгороде), а не в Киеве, т.е. на Руси. Советские историки совершенно выкинули из истории Новгорода князя Гостомысла, деда Рюрика, и князя Бу-ривоя, его прадеда, о которых летописи Новгорода сохранили немало совершенно точных и важных данных. Более того, они отбросили наличие славянской династии там, имевшей по крайней мере 10 предыдущих поколений, т.е. минимум 200–250 лет истории. Равным образом ни один советский автор ни единым словом не заикается о сведениях, заключенных в старинных источниках по истории Скандинавии, Финляндии и Карелии. Редкость их не является оправданием: заполучить свето-фотокопии этих изданий – проблема разрешимая. Конечно, в этих источниках много путаного и фантастического, но и это не препятствие для изучения документов.
