Впрочем, объяснять и не надо было: уже через несколько мгновений все всё увидели. И обратившуюся в ледяную статую незадачливую ведьму, вскинувшую перед собой руки, как будто пытавшуюся остановить летящее в нее заклятье, и лежащего на полу без движения водяного колдуна...

Чем ближе к границе Утрехта подъезжал барон фон Мецгер с охранящими его шварцрейтарами, тем злее становился ландскнехт. Когда же спешащий к своей возлюбленной невесте жених оказался в землях Борна, Мадельгер и вовсе стал мрачнее тучи.

На ночь путешественники вновь разбили лагерь. В стражу Барнхельма и Оффенбаха сегодня не попали, так что можно было спокойно выспаться. Если, конечно, никакой идиот не решится снова напасть. Хотя с другой стороны, до приграничья с Утрехтом всего шесть часов езды, никаких опасностей, в принципе быть не должно.

Бивуак уже отходил ко сну, сумерки медленно спускались на землю... А Кайо словно застрял у входа в палатку. Топтался на месте, шебуршился, с кем-то шептался...

Настроение у Мадельгера и без того было не ахти, так что разноглазый просто не выдержал:

-Кайо, скримсл тебя за ногу! Что ты там застрял?!

Не дожидаясь ответа, ландскнехт шагнул к мальчишке... И замер, разглядев, что тот прикрывает руками крохотный огонек...

Первая мысль была, что мальчишка умудрился каким-то образом развести костерок - хорошо хоть сейчас вся эта картинка была прикрыта палаткой, никто из рейтаров не заинтересуется.

Но уже через несколько мгновений мужчина разглядел, что в ладонях у Кайо сидит, свернувшись калачиком крошечная огненная ящерка...

Почувствовав, что на нее обратили внимание, саламандра испуганно дернулась и поспешно шмыгнула в рукав парнишке. Самое смешное, что малолетний поджигатель при этом не испытывал ни малейшего неудобства. Ящерица не то, что его не обожгла, даже одежду на мальчишке не прикоптила.

-Та-а-ак, - недобро протянул ландскнехт, и рявкнул через плечо: - Росперт, иди сюда!

-В чем дело? - откликнулся рейтар, обходя палатку.

Мальчишка испуганно втянул голову в плечи и сжался в комок.

Оффенбах оглянулся по сторонам, убедился, что никого поблизости нет и шагнул к ученику. Перехватив тонкое запястье, мужчина оттянул манжету и брезгливо, как гусенницу, извлек из рукава мальчишки крошечную саламандру.

-Я так понимаю, - прошипел Мадельгер, - наш ученик украл это у ведьмы!

-У ведьмы?! С ума сойти! Молодец, далеко пойдет! - радостно расхохотался Барнхельм, наткнулся на свирепый взгляд приятели и быстро поправился: - Киндеритто, воровать - нехорошо! Воровать - очень нехорошо! Одно дело, когда захватываешь город, грабишь горожан, делишь добычу! И совсем другое - просто так обворовать человека! Пусть даже и ведьму.

Огненная ящерица покорно, как котенок, висела между пальцев разноглазого.

-Я не воровал! - возмутился мальчишка. - Она сама захотела со мной пойти!

-Ага, - насмешливо согласился Оффенбах. - Саламандра сама захотела, сама запрыгнула к тебе в рукав...

Мальчишка ковырнул землю носком сапога:

-Ну, запрыгнула не сама... Но сама попросила ее забрать! Она захотела с нами попутешествовать!

-И ты, конечно, не смог ей отказать! - яда в голосе у ландскнехта хватило бы на то, чтоб отравить целую деревню.

А если экономить - то и небольшой городок.

-Ну да! - и Кайо доверчиво протянул ладони лодочкой, ожидая, что Оффенбах вернет зверюшку.

-Тьфу на вас, на всех! - не выдержал мужчина и разжал пальцы.

Саламандра огненным колечком упала в руки мальчишки и легкой искрой метнулась под манжету рукава. Взбежала вверх по руке и высунула головенку в воротник, ярким огоньком замерев у горла Кайо. Ребенок поежился от щекотки и тихо хихикнул.

-Спрячь ее, чтоб никто не видел! - зло буркнул ландскнехт и, развернувшись на каблуках, направился ко входу в палатку.

Росперт нравоучительно помахал пальцем перед носом мальчишки, строго потребовав:

-И чтоб в следующий раз так больше не делал! - оглянулся, убедился, что приятель скрылся в палатке и, подмигнув Кайо, весело шепнул: - Молодец, Киндеритто! Зато зимой не замерзнем!

Мальчик спрятал смущенную улыбку.

Водяной маг не может утонуть. Вода - родная стихия. Она даст возможность дышать, не позволит утянуть тяжелой, намокшей одежде на дно...

Винтар тонул.

Ему не хватало воздуха. На него давила огромная тяжелая масса... Волны перехлестывали через голову, били в лицо, утягивали вниз...

Кенниг рванулся вперед и вверх, хватанул ртом воздух, распахнул глаза... И понял, что лежит на кровати.

Мягкой. Уютной.

Только вот левая рука почему-то была вскинута над головой, и что-то очень неприятно впивалось в кожу.

Кенниг вскинул голову и попытался найти взглядом собственное запястье.

Левая рука была накрепко привязана к прикроватному столбику.

Правая - свободна.

-Что за... - мрачно буркнул колдун и потянулся к веревке.

Лежа узел распутать не удалось. Винтар перекатился на бок - в голове отчетливо зашумело - и попытался приподняться.

Безуспешно.

-Раз вы уже очнулись - могли бы попросить меня помочь, - меланхолично сообщил откуда-то из темноты голос мажордома.

Через несколько мгновений из полумрака нарисовалась знакомая фигура. Длинные пальцы споро принялись развязывать крепко затянутые узлы.

-Что это за спектакль?! - резко обронил Кенниг.

Бертвальд пожал плечами:

-Знаете, господин Кенниг, крайне проблематично заниматься чьим бы то ни было лечением, когда тебя раз за разом пытаются заморозить. Не приходя при этом в сознание.

Наконец, последний узел был развязан, и мажордом принялся сматывать веревку: на миг Винтару показалось, что среди серых конопляных нитей мелькнула алая шерстяная, подходящая для науза. Впрочем, в комнате уже сгущались сумерки, ни одной свечи не горело, а потому понять, правда это или почудилось, Кенниг так и не удалось.

Хотя - не очень-то и хотелось.

-А почему только одну руку? - тупо поинтересовался колдун, пытаясь сесть. Получалось с трудом: в ушах противно звенело, а голова, казалось, была до темечка наполнена какой- то жидкостью, вяло плескавшейся в черепе и угрожавшей вылиться в любой момент.

Бертвальд, если и видел, насколько тяжело было водяному магу, помогать ему явно не собирался. И на вопрос ответил лишь после того, как веревка была домотана:

-Со второй руки текла вода. А тазик подставить легче, чем отбиваться ото льда.

Винтар автоматически опустил глаза: у подножия кровати действительно стояла металлическая посудина, почти до краев наполненная водой.

-И... долго я... - вопроса Кенниг не закончил, но Бертвальд и так его прекрасно понял:

-Два дня.

На несколько мгновений отойдя от кровати в темноту комнаты, мужчина вернулся с кружкой в руках:

-Выпейте, будет легче.

Винтар осторожно, надеясь, что у него не сильно будут трястись руки, принял чашку, принюхался:

-Это что, цикута?

Шутка получилась явно вымученной.

-Даже если я отношусь к кому-то неприязненно, - меланхолично сообщил мадордом, - я умею контролировать свои чувства.

Винтар только хмыкнул, припомнив неприкрытую ненависть в глазах Бертвальда, а тот флегматично продолжал:

-Цикуту очень легко определить. Он пахнет...

-Я знаю, -мрачно буркнул Кенниг, - морковью.

Он уже и сам устал удивляться, откуда что берется в голове.

А Бертвальд как ни в чем не бывало, закончил свою мысль:

-Это всего лишь настой сушеницы, валерианы, мелиссы, шишек хмеля, душицы, пустырника и кориандра. Пейте и отдыхайте. Вам станет легче. И отдыхайте... Если что-то понадобится, в изголовье кровати - колокольчик.

И отступив на шаг, мужчина растаял в тенях сумеречной комнаты.

Чуть слышно скрипнула дверь:

-Как он?! - встревоженно всхлипнул женский голос.

-Все в порядке, госпожа фон Оффенбах. Он пришел в себя...

-Я!.. К нему!..