Виновата или нет – какая разница? Все равно это проблема.

– Я поеду поищу ее. Наверняка она в библиотеке, и я…

– Нет. Никуда ты не поедешь. Сиди дома. – Я вспыхнул от злости, смешанной со страхом. – Я сам все сделаю.

– Дэймон…

– Я тебе напишу, как только ее найду, – пообещал я, еле удержавшись, чтобы не швырнуть мобильник в кусты. – Наверняка с ней все в порядке. Оставайся дома и ни о чем не волнуйся.

Я нажал отбой и запихнул телефон в карман.

– Мне надо ехать.

Адам встал и с тревогой посмотрел на меня. В руке у него был мобильник, и мне оставалось только надеяться, что у Ди хватит мозгов не рассказывать ему про след.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего. – Я обернулся к нему. – Скажи Эндрю, что я ему позвоню.

Я перескочил через перила, приземлился на корточки с почти пятиметровой высоты и помчался к подъездной дорожке у переднего крыльца. Я едва было не прошел мимо своего джипа, потому что отсюда до библиотеки быстрее пешком, но как я объясню это Кэт, когда найду ее?

Черт.

Я развернулся, рванул к машине и сел за руль. Дорога в город тянулась целую вечность: на шоссе машины еле тащились. В лобовое стекло ударили крупные капли дождя, и все словно сговорились ползти со скоростью 30 км/ч. Я так сильно сжимал руль, что у меня побелели костяшки. Снаружи бушевала гроза, а у меня в душе все клокотало от гнева.

Я злился на Кэт за то, что она не осталась дома, досадовал на себя за то, что подставил ее и теперь вынужден ее повсюду искать, а потом еще придумывать объяснение, как я там оказался.

И бесился, что сам не остался дома: тогда я бы точно заметил, как она уезжает, и перехватил ее.

Когда я наконец добрался до Петербурга, я от злости был готов передавить весь город. Вечером фиг найдешь, где припарковаться: пришлось бросить машину за три квартала от библиотеки, возле какого-то кафе.

На главных улицах было полным-полно машин, так что приходилось быть осторожным. Дождь почти перестал, зажигались фонари. Я шагал к городской библиотеке, чернее тучи над головой. Оглядев улицу возле здания, я не увидел машины Кэт и почувствовал, что сейчас тут все разнесу.

Либо она уже уехала, либо ее здесь и не было. Осталось проверить одно-единственное место: пустынный переулок за библиотекой. Я прибавил шаг, срезая путь по узкой лужайке перед зданием, и завернул за угол.

Холодок пробежал у меня по спине, и я едва не принял свой настоящий облик, потому что ощущение ужаса практически взорвалось во мне.

Я почувствовал их присутствие по тому, как воздух и земля вдруг поменяли цвет: переулок окутали неестественно густые тени. Мозг у меня отключился, и я молнией пронесся вдоль стены библиотеки. Я заметил машину Кэт. В салоне горел свет, но девушки внутри не было.

Присутствие Аэрумов здесь ощущалось сильнее.

Я бросился через дорогу, очутился возле машины и снова почувствовал их: густой, точно масло, воздух душил меня. Тут я увидел Аэрума в человеческом облике, однако по краям силуэт был размыт и просвечивал, как темный дым. И на земле лежало что-то – или кто-то – и я, даже не вглядываясь, понял, что это она.

Что, если я опоздал?

И это… это моя вина.

Страх и гнев бушевали в моей душе, точно ураган. Понятия не имею, как мне удалось сохранить человеческий облик, когда я схватил Аэрума за плечо. Я с силой вцепился в него, сдавив кость и мышцы, рванул врага на себя, поднял в воздух и отбросил на несколько метров. Я мельком взглянул на Кэт и от ярости почувствовал во рту металлический привкус.

Аэрум в воздухе развернулся, превратился в тень, потом снова принял человеческий облик и приземлился на ноги. Я рванулся к нему и врезался плечом ему в живот. Он вскрикнул и ударил меня кулаком в грудь. Я выругался и отшатнулся. Рука Аэрума стала прозрачной, и я догадался, что он собирается сделать. Высосать из меня силы.

Вот уж хрен тебе.

Я увернулся, стремительно, точно кобра, бросился на противника, снова схватил его и перекинул через плечо. Он рухнул возле Кэт и некоторое время не шевелился.

Негромкий стон на мгновение отвлек меня: Кэт ранена.

Не успел я испугаться еще больше, как Аэрум вскочил на ноги. Светлые волосы и бледную кожу немного размыло, когда противник опять напал на меня, а под тонкой кожей проступили черные тени. Я схватил его за горло и поднял в воздух.

Кэт закашлялась, я выругался и швырнул подонка на дорогу. Треснул асфальт. В воздух взлетели камешки.

Бледно-голубые глаза Аэрума смотрели на меня с холодной ненавистью. Мы откатились дальше, в тень. Он нанес мне новый удар. Я тоже ему врезал. Вообще-то прилюдно драться с Аэрумом было опасно, но сейчас мне нужно было покончить с этим и… проверить, что с Кэт.

Я подключился к Источнику, поднял руку и что было силы ударил Аэрума в грудь. Чистая энергия, мощная, как протуберанец, прошла по моей руке. Из моих пальцев вырвался яркий беловато-красный свет и ударил в противника.

На мгновение время застыло: свет опалил врага, проник ему в грудную клетку, под кожу, в каждую клетку организма. Яркий белый свет залил ему глаза, поглотил тени под кожей.

Я мгновенно отскочил от Аэрума – и вовремя. Бледная кожа исчезла: вместо нее появилась гладкая оболочка из оникса. На секунду мой противник застыл, разинув рот в беззвучном крике, а потом разлетелся на миллион легчайших частиц, которые взмыли в небо и скрылись из виду.

Разряд энергии поглотил пространство вокруг нас. Фонари полопались, и улица погрузилась во тьму. Тяжело дыша, я повернулся к Кэт. Она лежала на животе, уткнувшись лицом в землю. Непривычное в отношении людей чувство жалости затопило меня.

Через мгновение я упал возле нее на колени и коснулся ее плеча. Кэт снова слабо застонала, и у меня екнуло сердце.

– Все хорошо. Его больше нет. Как ты?

Блин. Дурацкий вопрос. Кэт сделала попытку поднять голову, и я увидел красную отметину у нее на щеке. Левый глаз полностью заплыл. Меня охватила злость. Она была ранена и страдала от боли, а еще вдохи и выдохи вырывались из ее груди со странным свистящим звуком. Я, конечно, не врач, но мне показалось, что это недобрый знак.

– Все в порядке, – успокоил я Кэт, но это была ложь, потому что, произнося эти три слова, я совершал такую глупость, что уж лучше бы мне было броситься под грузовик.

Я инстинктивно почувствовал, что могу вылечить ее раны. Раньше я никогда такого не делал. Это было строго-настрого запрещено: Лаксены избегали об этом даже говорить. Единственным, что Аэрумы не могли отнять у нас вместе с силой, была наша способность к регенерации. Наши раны заживали в мгновение ока… и мы могли лечить других.

Я подключился к Источнику, собрался и направил свет на грудь и поврежденные легкие Кэт. Если бы сейчас мимо нас кто-то прошел, то увидел бы, что наши тела сияют, точно лампочки. Я мог бы назвать десяток причин, почему этого делать не стоило, но все равно не остановился. Глаза Кэт были закрыты, но когда энергия растеклась по ее коже, ресницы девушки затрепетали, словно вот-вот откроются. Я легонько коснулся рукой ее глаз и щеки, и она расслабилась.

Дыхание Кэт стало ровным, и она медленно повернула ко мне голову.

– Спасибо, что… – она осеклась.

– Кэт, – встревоженно позвал я. – Ты меня слышишь?

– Ты… – прошептала она.

– Да, это я. – Я взял ее за запястье. Она вырвала руку, но я снова взял ее за руку. Чему быть, того уже не миновать: раз уж я эту кашу заварил, отступать поздно. – Я тебе помогу.

– Нет! – крикнула она.

Не обращая внимания на ее нежелание, я осмотрел ее запястье. Кэт по-прежнему испытывала боль, но с самыми серьезными повреждениями – теми, что мешали ей дышать, я справился. Я отключился от Источника, встал и громко вздохнул. В голове проносились тысячи мыслей, и все они так или иначе вертелись вокруг одного-единственного вопроса: что я натворил?

– Ладно. Я вызову полицию.

Мне совершенно не улыбалась мысль общаться с полицией, но Кэт нужно показать врачу. Не отрывая глаз от девушки, я достал телефон и позвонил. Она попыталась сесть, но на этот раз я не бросился к ней на помощь, подозревая, что если снова к ней прикоснусь, то вылечу все ее раны, потому что контролировать себя мне не удается.