избавиться от этого халата и больницы, которая становится клеткой. Мне нужен Кейден, чтобы это

сделать, куда я с ним пойду, не знаю. Я решу на лету, но как бы то ни было, я приму обоснованное

решение, что ничего общего с его чертовски голубыми глазами.

Отталкиваясь от стены, я бросаюсь к джинсам, которые предположительно мои, хватаю их и

засовываю ноги, потому что очевидно другая я не носит нижнее белье. Они отлично подходят, но они

до сих пор незнакомы, и я обещаю себе, что я вспомню каждое последнее мгновение своей жизни, натягивая носки. Я снова буду владеть своим миром и у меня будет план, чтобы это осуществить. А

пока я не хочу быть человеком, которого каким-то образом связывают с таким мужчиной, как Никколо, я выясню, как это исправить, однажды я выясню, когда это началось.

Я сажусь на корточки рядом с сумкой, и слышу, как Кейден говорит: - Мне нужно, чтобы ты

нашел паспортные данные на имя Элла, - и я останавливаюсь в процессе поиска бюстгальтера, другой

всплеск ужасной реальности бьет меня. Он просит кого-то нарушить закон, чтобы помочь мне. Он

также открыто отметил, что взломал полицейские записи и знает Никколо. Кто знает мафиози? Я

зажмуриваю свои глаза. Правильно. Кто? Может быть мне кажется, и мне надо признать возможность

попасть на другую сторону, куда бы она не занесла меня.

- Нет, - Кейден говорит по телефону, - у меня нет фамилии, - и, хотя раздражение отдается в его

тоне, направленное на человека, с которым он разговаривает, я чувствую удар ниже пояса. Почему я

вспомнила свое имя, а не фамилию? Ответ ясен. Моя фамилия вернула бы меня в мой настоящий мир, и зная, что я знаю о проблеме, которую обнаружила, я вполне уверена, что я не хочу возвращаться. А

это неприемлемо. Я не могу починить, что сломалось, если даже не попытаюсь.

- Трусиха, - шепчу я, выговаривая себе и перефокусируюсь на срочность одеться и на

содержание сумки. Я вытаскиваю кеды и носки и ложу их на пол, мои глаза округляются, когда я

достаю из сумки великолепный кремового цвета бюстгальтер, отмечаю всплески блестящих

драгоценностей над раковиной. Ища марку, я нахожу ярлычок на итальянском. Или я полагаю, что на

нем. Точно не английский, и пока я напоминаю себе, что туристы покупают нижнее белье, слова

Кейдена играют в моей голове. Мы даже не знаем, туристка ли ты. И в это время, я начинаю

задумываться, действительно ли я она.

- Да да да, - бормочет Кейден в телефон. – Я знаю все причины, почему это трудно, но ты всегда

хвастаешься, как ты делаешь «волшебство». Сейчас я плачу тебе, чтобы доказать это. – Несколько

ударов тишины, в которых он слушает, и я борюсь надеть бюстгальтер без снятия халата, только в

конце концов запуталась. – В течение часа, - говорит Кейден человеку по ту сторону линии, внезапно

закончив звонок, и до того, как я смогла спросить, что случится через час, он заглядывает через плечо

и спрашивает: - Ты оделась?

- Не поворачивайся, - приказываю я, и как только я убеждаюсь, что он слышит, я срываю со

своего тела и халат, и бюстгальтер, стоная, когда крючок цепляется за подмышку.

- Нужна помощь? – спрашивает он.

- Нет! – быстро говорю я.

Он грохочет низким, сексуальным смехом и упирается руками в бока. – Просто попробуй

ускорить процесс, но я должен предупредить тебя. Примерно через шестьдесят секунд ты получишь

мою помощь, хочешь ты это или нет.

Он, наверное, предшествовал это предупреждение смехом, но он серьезен, и я быстро

застегиваю крючок на спине и тянусь за рубашкой, сразу застыв от звука в другой комнате. Кейден

тоже его слышит, разворачиваясь лицом ко мне, его палец давит на его губы, предупреждая меня не

говорить. Я киваю, молясь, чтобы Галло не вернулся раньше, чем ожидалось, и готовая симулировать

болезнь, чтобы избежать эти отпечатки пальцев.

Взгляд Кейдена медленно проходит, подмечаю мою почти голую грудь, и когда мои соски

морщатся под шелком от реакции, он сжимает челюсть, глаза сияют с одной стороны теплом, с другой

неодобрением. Он сокращает расстояние между нами, забирая мою рубашку и прижимая ее к моему

животу, изрекая: - Сейчас. – Это небольшое действие показывает мне, что он так же обеспокоен, как

и я, что Галло вернулся и он готов к быстрому уходу.

Моя рука прячется в хлопковой футболке, и я почти натянула ее через голову, когда в дверь

постучали, и я, промычав, кидаю ее на пол. Сердце в груди выбивает дробь, я беру себя в руки, молча

спрашивая Кейдена должна ли я ответить на стук, получая быстрое, отрицательное движение его

головы в ответ. И вот мы стоим, никто из нас не смеет даже мигнуть. Я полагаю, мы ждем ответа с кем

имеем дело, чтобы принять решение.

Опять стучат, и я клянусь, я прыгаю в милю высотой, пока не слышу: - У вас там все хорошо?

Облегчение накатывает на меня от звука голоса Марии, и даже плечи Кейдена заметно

расслабляются. – Все хорошо, Мария, - я выкрикиваю, стремясь к двери, полностью намереваясь

выглянуть и отправить ее по делам. Кейден стоит перед мной, однако, блокируя дверь и снова

отрицательно качая головой.

Я кривляюсь, и между нами происходит молчаливый разговор.

Я: - Почему я не могу открыть дверь?

Он: - Не спрашивай вопросы, просто делай так, как я хочу.

Я удивляюсь от себя, говоря: - Пошел ты!

Он поднимает брови, в глазах скрывается развлечение, не злость.

- Вам что-нибудь принести? – спрашивает Мария.

Поворачиваясь Кейдену спиной, я надавливаю руками на дверь, готовясь в любом случае

импровизировать, что могу обходится без его молчаливого приказа. – Нет, спасибо, - я отвечаю. –

Просто расчешу волосы и умоюсь.

- Вам правда должно быть стало лучше, - отвечает Мария радостным тоном. – Вы хотите что-

нибудь особенное на ужин, чтобы отметить это? Может шоколадный торт?

Я радуюсь возможности уединиться. – На самом деле, мой брат скоро принесет ужин.

- О, как мило! Тогда я не буду приносить ваш поднос с ужином. Сообщите мне, если вам что-

нибудь понадобится.

- Спасибо! – кричу я, сдерживая свое дыхание в ожидании ее ухода, слушая, как ее шаги звучат

и начинают угасать. Наконец, снова задышав, я разворачиваюсь и опираюсь на дверь, обнаружив

Кейдена, стоящего перед собой, длинная, сексуальная прядь светло-каштановых волос задевает его

бровь, моя рубашка в его руках. Моя почти голая грудь между нами.

- Надень ее на этот раз, - приказывает он, протягивая мне рубашку, его взгляд смотрит вниз, вскользь касаясь моей груди, где он задерживается на мгновение, пока не опускается на мои босые

ноги. – И обувь, - говорит он, его глаза снова встречаются с моими. – Быстро. – Он бросает последнее

слово, отворачиваясь и переходя к шкафу, где он извлекает спортивную сумку, пока я пытаюсь

перевести дыхание, которое он украл у меня.

Встряхиваясь, говоря себе, что я должна найти способ включить его влияние на меня на