Астральное тело проходит через каменные стены. Наслаждаясь радостью освобождения от цепей плоти, оно отправляется вниз по крутым тропам. Оно прокрадывается в монастыри, и обладающие телепатией и ясновидением ламы могут разговаривать с ним. Ему не может помешать ни ночь ни день, ни жара ни холод, самая прочная дверь не может послужить ему препятствием. Ему доступны все залы заседаний во всем мире, и не существует ни зрелища, ни переживания, свидетелем которого не могло бы стать астральное тело.

Молодой монах размышлял обо всех этих вещах, а потом вдруг подумал об отшельнике, который лежал мертвый в старой хижине на две тысячи футов выше их пещеры.

Жирный монах продолжал говорить:

— Мы должны разрушить стену и вытащить его оттуда. Я заходил в хижину и пытался позвать его через дверцу для подачи пищи. Фу! Какое там зловоние! Он ПО-НАСТОЯЩЕМУ умер. Мы не можем его там оставить. Я отправлюсь в Дрепунг за помощью. О, как обрадуются грифы, когда мы вытащим его оттуда, они очень любят их мясо, они все время садятся на хижину, требуя, чтобы его им отдали. А что касается меня, то я должен поскорее взобраться на свою старую лошадь и возвращаться назад: я не гожусь для этих горных прогулок.

Жирный монах помахал рукой и направился к выходу из пещеры. Юноша поднялся на затекшие ноги. Движимый любопытством, он последовал за отъезжающим монахом наружу. Лошадь не спеша пощипывала редкие растения.

Жирный монах вперевалку подошел к ней и с большим усилием забросил ногу на спину лошади. Он медленно двинулся по направлению к озеру, где его поджидали остальные всадники. Молодой монах стоял, провожая их взглядом, пока вся группа не исчезла из пределов видимости.

С тоской глядя им вслед, он тяжело вздохнул, потом повернулся и начал рассматривать отвесный утес, высящийся черной громадой на фоне светлого неба. Высоко над ним солнечные лучи выхватывали белые и красные пятна со стен Хижины Живущего За Пределами.

Давным-давно первый отшельник и его помощник потратили целый год тяжелого труда на то, чтобы построить хижину из разбросанных вокруг камней. Они разравнивали грунт, потом плотно укладывали камень на камень, так чтобы ни один луч света не мог проникнуть во внутреннее помещение.

Они трудились целый год, прежде чем были удовлетворены основным строением. Потом они приготовили известковый раствор из местного известняка и нанесли на поверхность постройки ослепительно белый слой. Потом они растолкли в порошок охру и смешали ее с водой из журчащего поблизости ручья. Этим раствором они покрасили стены, нависающие над двухтысячефутовым обрывом.

Они отделывали хижину так, чтобы она могла послужить последним памятником человеческому благочестию. И за все это время отшельник ни словом не обменялся со своим помощником. Настал день, когда новая хижина была закончена и освящена. Отшельник стоял, глядя на раскинувшуюся далеко под ним Лхасу, глядя в последний раз на мир Человека. Потом он медленно повернулся, чтобы войти в хижину, — и упал замертво у ног своего помощника.

Проходили годы, сюда приходили другие отшельники. Они жили во внутренней келье хижины, отгороженные стенами от всего мира, там умирали, потом их вытаскивали из каменной кельи, чтобы они послужили пищей для грифов, которые всегда были наготове. Теперь умер еще один. Умер от жажды. Совсем беспомощный.

Когда уходит помощник, не остается никакой надежды, никакой возможности получить жизненно важную воду, не остается ничего, как лечь и умереть.

Молодой монах перевел взгляд с хижины на тропу, проложенную через горный камнепад. Его взгляд скользнул по горному склону. Скалы были покрыты лишайником и мелким кустарником, внедрившимся прямо в поверхность скалы. Внизу, где склон встречался с ровной поверхностью, лежала свежая груда камней. Под этими камнями были погребены остатки тела человека.

Молодой монах вернулся в пещеру, захватил найденный жестяной сосуд и быстро зашагал к озеру, чтобы набрать свежей воды. Вычистив сосуд песком и наполнив его водой, он был готов к выполнению следующей задачи.

Внимательно осмотревшись вокруг, он нахмурился: нигде не было видно упавших веток. Ни единого прутика, до которого можно было бы дотянуться. Придется отправиться на равнину в поисках топлива. Он побрел в соседнюю рощицу.

Мелкие животные прервали свой нескончаемый поиск пищи и, стоя на задних лапках, с любопытством рассматривали того, кто посягал на их владения. У них не было страха, животные не боятся человека, когда человек живет в гармонии с миром, когда человек проявляет к ним симпатию.

Наконец молодой монах достиг площадки, где были повалены небольшие деревья. Наломав побольше веток, сколько могла ему позволить его молодая сила, он перенес их ко входу в пещеру. Сходив за жестянкой с водой, он быстро приготовил чай и тсампу.

Старый человек с благодарностью потягивал горячий чай. Молодой монах был очарован его манерой пить. В Тибете такие сосуды для пищи, как чаши и чашки, принято держать двумя руками, чтобы выразить уважение к пище, которая тебя кормит.

Старый отшельник, обладавший большой практикой, держал чашу обеими руками таким образом, что пальцы его рук перекрывали внутреннюю кромку: он не мог видеть поверхности жидкости, поэтому была опасность расплескать содержимое, но вода смачивала кончики его пальцев, предупреждая таким образом старого человека. Теперь он испытывал удовлетворение, высоко ценя горячий чай после десятилетий, когда он мог пить только холодную воду.

— Как странно, — сказал он, — после шестидесяти лет аскетизма мне опять страстно хочется горячего чаю. Я так же страстно желаю уютного жара костра — ты заметил, как он нагрел воздух в нашей пещере?

Молодой монах посмотрел на старца с сочувствием. Такие скромные желания, такой незначительный комфорт.

— Ты никогда не покидал это место, Почтенный? — спросил он.

— Нет, никогда, — ответил отшельник. — Здесь я знаю каждый камень. Здесь даже отсутствие зрения не создает мне особых неудобств, но отважиться оказаться среди валунов и обрывов — это совсем другое дело! Если я отправлюсь на берег, я могу упасть в озеро. Покинув эту пещеру, я могу никогда не найти пути обратно.

— Почтенный, — неуверенно обратился молодой монах к старцу, — как попал ты в эту удаленную недоступную пещеру? Или ты оказался здесь случайно?

— Нет, не случайно, — ответил старый человек. — Когда Люди из Другого Мира закончили работу со мной, они принесли меня сюда. Они СДЕЛАЛИ ЭТУ ПЕЩЕРУ СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ МЕНЯ!

Он опустился на землю с довольной улыбкой, зная, какое впечатление это произведет на слушателя. Молодой монах покачнулся и чуть не опрокинулся — настолько он был удивлен тем, что услышал.

— СДЕЛАЛИ ее для тебя? — спросил он, запинаясь. — Но как они могли проделать такое отверстие в горе? Старый человек довольно посмеивался.

— Два человека доставили меня сюда, — сказал он, — они везли меня на платформе, которая летела по воздуху точно так, как летит птица. Она летела совсем бесшумно, еще тише, чем птица, потому что птицы при полете издают скрип — я слышу скрип их крыльев, когда они ударяются о воздух. Я слышу, как ветер шелестит их перьями.

ЭТА ВЕЩЬ, НА КОТОРОЙ Я ПРИЛЕТЕЛ сюда, была тиха, как тень. Она без всяких усилий поднялась в воздух, не было никакой тяги, никакого ощущения скорости. Два человека заставили здесь ее приземлиться.

— Но почему ЗДЕСЬ, Почтенный? — поинтересовался молодой монах.

— Почему? — переспросил старый человек. — Почему? Подумай о преимуществах этого места. Оно находится на расстоянии нескольких сот ярдов от дороги, по которой проходят купеческие караваны, так что купцы могут заходить ко мне за советом или благословением, и они платят мне, обеспечивая меня ячменем. Оно расположено недалеко от троп, ведущих к двум небольшим монастырям и к шести хижинам. Я не умру здесь от голода. Я знаю все новости. Ламы обращаются ко мне, им известна моя миссия — и им известна ТВОЯ!

— Но, господин, — упорствовал молодой монах, — это, наверное, было ужасным потрясением для всех, кто проходил мимо, когда они обнаруживали глубокую пещеру там, где ее раньше не было.