Пока Ковалёв допрашивал Кузьму, Брилёв, так же присутствовавший в кабинете, подошёл к Анне, и наложил ей на голову руки. Женщина смотрела на него настороженно, но не возражала.

— Вообще-то, он вам заплатил, — наконец произнёс целитель.

— Не платил он нам, — искренне возмутился глава семейства.

— Но ты ведь сам сказал, что он исцелил твою жену.

— Сам подстрелил, аспид, сам и вылечил. Мне в жизни больно так не было, — поддержала мужа Анна.

— У тебя камень в почках был. Да такой, что сам не вышел бы. Кончилось бы это печально. А после «Лекаря» он раздробился на мелкие. У тебя сейчас временами поясницу ломит так, что плакать хочется? Когда по малой нужде ходишь, чувствуешь резь, словно иголками царапают?

— Д-да, — растерянно ответила она.

— Мелкие камешки стронулись и сами выходят. Повезёт, выскочат быстро. А нет. Так ещё с полгода мучиться будешь. Но это уже не страшно. В баньке почаще парься, да лучше бы с пивом. Так что, расплатился с вами этот лиходей сполна.

— Но ить мы о том ни сном не духом, — переводя взгляд с целителя, на стражника, и прижав руки к груди, произнёс Кузьма.

— А тебя в том никто и не винит. Князь суров, но справедлив, — отмахнулся Ковалёв. — Можете идти.

— Ага. Благодарствую. Анна, — зыркнул он, указывая глазами на дверь.

— Кузьма, — окликнул его Ковалёв.

— Да, Сергей Юрьевич.

— Колечко-то оставь. Ни к чему оно тебе.

— А? А-а. Простите.

Поспешно сдёргивая «Лжекамень» и выкладывая его на стол, произнёс Кузьма. После чего вновь направился к двери, подталкивая перед собой жену.

— Это и правда, тот самый Кузьма, о котором легенды до сих пор ходят? — когда за супругами закрылась дверь, с сомнением поинтересовался Брилёв.

— Он и есть, — подтвердил Ковалёв.

— Как-то непохож.

— Так он не десантник. На земле особыми талантами не блещет. Вот в небе… Даже на своей этажерке удивить может. А то, что лебезит… Плетью обуха не перешибить. А у него на руках семья.

Ковалёв уложил опросные листы в папку, и пошёл на доклад к князю. Предложил прогуляться вместе с ним целителю, но тот поспешил откреститься. Он и сюда-то не пришёл бы. Но больно уж было интересно узнать, не княжич ли был тем самым неизвестным.

Ведь если так и есть, то имеет место редчайший случай возвращения из-за кромки, которых в научных кругах можно перечесть по пальцам. Брилёв не мог ошибиться. Григорий был не в беспамятстве, а мёртв. Мертвее не бывает.

Н-но. На деле неизвестный оказался всего лишь кем-то со схожей фигурой, и хорошо информированный о делах княжича. Только это уже работа Ковалёва. Вот у него пусть голова и болит.

Однако, вассал предполагает, а князь располагает. Потому что, не успел Никифор Авдеевич дойти до своих комнат, как его разыскал посыльный и вызвал в кабинет Демидова. Пришлось менять свои планы, и повиноваться.

— Вот значит как. Не он, а какой-то неизвестный, — откинувшись, на спинку кресла, и упёршись руками в рабочий стол, удовлетворённо произнёс князь, едва стражник закончил доклад.

— Так точно, князь, — подтвердил Ковалёв.

— Но тело вы не обнаружили.

— Ищем.

— Ищут они, — Александр Иванович толкнул по столу орлёный бланк.

Начальник стражи бросил на него взгляд, и удовлетворённо кивнул. Указ царя, о признании Демидова Александра Ивановича великим князем Большекаменским. Значит, получилось. На лице невольно проступила улыбка.

— Но-но, не расслабляться мне, — с трудом скрывая удовлетворение, произнёс Демидов.

— Есть не расслабляться, — вытянувшись в струнку, едва не гаркнул Ковалёв.

— Согласно указания государя, переданного через жандармского подполковника, велено княжича Григория схоронить в закрытом гробу, так как «тело его сильно изуродовано».

— Письменно? — с надеждой поинтересовался стражник.

— Устно, — с кислой миной, ответил великий князь. — Мало того, мне, как и вам двоим, надлежит поставить свои подписи в протоколе опознания «тела».

— Решил обложить, царь батюшка, — понимающе произнёс Ковалёв.

— Именно.

— Сдаётся мне, Александр Иванович, что это всё государевых рук дело. Нет бастарда. Не мог я этого не знать. А вот коли с нас хотят получить ещё и эти бумажки, то по всему выходит, что к похищению тела руку приложил царь, — убеждённо произнёс Ковалёв.

— Вообще-то он и без того меня за причинное место держал. Но так-то ухватит ещё сильнее, — задумчиво произнёс Демидов. Но если вдруг окажется, что в усыпальнице будет лежать тело Григория, а не неизвестного, тогда и материалам жандармского следствия, будет грош цена.

Целители могли не только исцелять недуги, но и определять родство. И по останкам в том числе. Вообще, у них много талантов, которые они не спешат раскрывать перед людьми.

— Да. Тогда, нам получится полностью очиститься, и получится, что это не мы устранили Фёдора Ивановича с домочадцами, а сам государь, — понял Ковалёв мысль Демидова.

— Вот именно, Сергей Юрьевич. А потому, сыщи мне Гришку. Иль того, кто его выкрал. Хоть по самую маковку сотрись, но сыщи. Кто его проворонил?

— Антонов, Данила.

— Толковый хоть?

— Толковый. Да только и на старуху бывает проруха.

— Вот его и поставь на это дело. На все про всё, выдели ему тысячу рублей и максимум год. Не сыщет, взыщу по всей строгости.

— Понял, князь.

— Вот и ладно. Ступайте, — отпустил он обоих вассалов, и ближайших своих подручных.

— Тэ-экс. Что тут у нас, молодой человек? Горин Фёдор Максимович, одна тысяча восемьсот пятьдесят первого года рождения, — глядя в мою паспортную книжку, начал зачитывать вслух жандармский чиновник. — Прописан в граде Сатка, одноименного острова, архипелага Миасс. Подданным великого князя миасского не являетесь. Чем вызвано желание перебраться в великое княжество Псковское?

— Хочу получить лицензию пилота, а здесь это сделать проще всего. Только нужно получить постоянную прописку при гильдии вольных пилотов, чтобы допустили к экзаменам, — ответил я.

— Уже имеете необходимый стаж, молодой человек?

— Два года штурманом. Вот теперь решил сесть за штурвал аэроплана.

— И я вас понимаю. Сам когда-то мечтал. Но вот… Не сложилось, — с искренним сожалением развёл руками чиновник.

Пой, ласточка, пой. У тебя работа такая. Понимаю. А потому готов тебе подыграть. И изобразить не менее искреннее сочувствие мне труда не составит. Только и забывать не буду о том, что любой имеющий отношение к отдельному корпусу жандармов занимается сбором информации. Служба у них такая.

— Ответ будет получен в течении десяти суток. Ускорить нельзя. Никак, нельзя, — с нажимом уточнил чиновник.

Похоже, посулы случаются и в этих стенах. Вообще, коррупция этот мир не миновала, цветёт и пахнет буйным цветом. Но есть парочка моментов. Не стоит предлагать их вассалам, которые за подобное могут и к барьеру потащить. Или вот, представителям отдельного корпуса жандармов, даже если это гражданский чиновник.

— Не, у меня не горит. Я узнавал насчёт экзаменов, они будут только через месяц. Мне бы пока временную прописку, чтобы в участок не загреметь. Ну и на работу устроиться.

— А вот это мы мигом организуем, — утвердительно кивнул чиновник.

Взял заранее заполненный мною бланк. Внимательно прочитал вписанные данные, даже не заглядывая в паспортную книжку. Уже запомнил. Впечатляет. Даже если только на время оформления документов. Уж я-то помню, каково оно было в моей прежней жизни. В смысле в моем родном мире, когда я ещё не уподобился компьютерному жёсткому диску. А у него ещё и внушительный поток посетителей.

На секундочку, за дверью солидная такая очередь. Это благородных обслуживают в отдельном кабинете, по предварительному звонку, и в назначенное время. Остальные, будь ты хоть купец первой гильдии, прошу в общую очередь. Правда, состоятельные клиенты сами в ней не сидят, предоставляя эту честь своим слугам. Сами же появляются, когда очередь уже подходит.