— Хотелось бы верить, — покачала головой Кассия, — но иногда это так… трудно.

И, не успев хорошенько подумать, добавила:

— Вам все легко, потому что вы норманн, а норманны всегда выходили победителями.

Маркиз весело улыбнулся:

— Так вы считаете меня победителем?

— Тяга к битвам у вас в крови.

— Откуда вы знаете это?

— Читала о норманнах в энциклопедии, — честно призналась Кассия.

— Так вы интересовались мной или норманнами? — осведомился маркиз.

Кассия взглянула на него, и выражение в синих глазах заставило ее поскорее отвернуться. Она вспомнила о том, что обнаружила в прошлую ночь, когда возвращалась из библиотеки, и, не отвечая, тронула коня хлыстом. Тандерболт рванулся к дому. Прошло некоторое время, прежде чем мужчины присоединились к ней.

Кассия намеревалась подать совсем легкий обед, поскольку Бетси, несомненно, и без того уже устала, а впереди еще был ужин. И сейчас, спешившись, девушка немедленно отправилась на кухню. Она как раз успела сделать приправу к салату, снять с огня первое блюдо, которое начала готовить Бетси, и добавить масла к совсем позабытым овощам, когда обнаружила, что не успела переодеться.

Сняв жакет и шляпку, она направилась в столовую в одной блузке и юбке от амазонки, в которых выглядела совсем молодой и необычайно прелестной. Избегая взгляда маркиза, Кассия поздоровалась с мадам де Сальре и подумала, что выглядит почти нелепо в сравнении с француженкой. Мадам де Сальре, только что выплывшая из спальни, надела туалет с необъятными юбками, совсем недавно вошедшими в моду. Отделка подола, кружева, бархатные вставки — во всем просматривалась рука знаменитого французского портного.

Мадам выглядела так, словно пять минут назад сошла с портрета, и осмотрела Кассию сначала с удивлением, а потом с пренебрежением, заставившим девушку ощутить себя маленькой и ничтожной. Не обращая внимания на хозяйку, она вновь, как и прошлой ночью, начала флиртовать с мужчинами. Таким отточенным искусством кокетства способны владеть лишь француженки!

И поэтому Кассия не делала никаких попыток вступить в разговор, зная, что часть беседы попросту не поймет, и не желая понимать все остальное. Она ясно видела, что мадам де Сальре из тех, кого слуги именуют «блудницами» и «падшими женщинами», и теперь девушке казалось, что предки с величайшим неодобрением взирают на происходящее со стен столовой.

Но в этот момент у Кассии появилось пугающее ощущение, что маркиз смотрит на нее и читает мысли, словно в раскрытой книге.

— Вы не рассказали нам, месье, о своем замке в Нормандии, — поспешно сказала она. — Это норманнская крепость?

— Боюсь, что нет. Несколько веков назад на этом месте действительно стояла крепость, но теперь ее заменил замок, который; думаю, вам понравится, когда вы его увидите.

Вряд ли мы вообще побываем во Франции, вздохнула про себя Кассия.

Вслух же она выдавила:

— Мои родители… рассказывали мне о французских замках и о том, как они были красивы до революции. Однако Нормандия, мне кажется, не слишком сильно пострадала.

— Конечно, не так, как центр Франции, особенно окрестности Парижа, — согласился маркиз.

И снова выражение его глаз смутило Кассию, и она быстро сменила тему:

— Ну вот, все пообедали, и теперь я пойду оденусь для прогулки верхом, чтобы не заставлять вас ждать.

— Верхом?! — воскликнула мадам де Сальре. — Неужели вы снова собираетесь' скакать по лугам и полям? Но, Вер, как ты можешь быть таким злым и упрямым?!

— Три лошади застоялись, — заметил маркиз, — и нуждаются в хорошей пробежке.

— Лошади! Лошади! Одни лишь лошади! Нам, бедным женщинам, скоро придется отрастить еще две ноги, чтобы соперничать с лошадьми!

— Могу лишь заметить, мадам, — вмешался Перри, — что вы и с двумя ножками способны затмить всех и вся!

Мадам де Сальре улыбнулась ему:

— Merci, mon brave![7] Вы очень добры и поддерживаете меня как можете, чего не скажешь о господине маркизе!

Она окинула маркиза кокетливым взглядом, словно бросая ему вызов. Однако тот, иронически скривив губы, ответил:

— Ивонн, вы же не любите лошадей, и поэтому мы предоставляем вам развлекать наши сердца и умы, а самим нам останется лишь упражнять тела.

— Я могу предложить другие способы подобных упражнений, — заметила мадам де Сальре и так усмехнулась, что даже Кассия поняла значение этой фразы и, поднявшись из-за стола, объявила голосом, который и в ее собственных ушах звучал слишком громко и резко:

— Обед окончен. Думаю, гостям будет куда удобнее в гостиной!

Она шагнула к двери и, прежде чем маркиз успел открыть ей дверь, скользнула за порог и быстро пошла по коридору. От всех этих намеков и недомолвок мадам Кассия чувствовала себя облитой грязью с ног до головы.

— Ненавижу ее! — прошептала девушка, поднимаясь по лестнице.

Только оказавшись в спальне, она вспомнила, что маркиз еще не видел ожерелья. Если оно предназначено для мадам де Сальре и не понравится ей, возможно, маркиз откажется покупать его.

— Помоги мне… мама… не терять голову… из-за этого, — молилась девушка, — но это так несправедливо… и портит все… что ты сделала таким… прекрасным…

Надевая шляпку и жакет, она думала о том, что, возможно, не стоит ей сегодня сопровождать маркиза и Перри. Но искушение еще раз прокатиться на великолепном коне было слишком сильным.

Спустившись, она, к своему удивлению, обнаружила, что, кроме маркиза, в гостиной никого нет.

— Где Перри? — спросила Кассия.

— Ваш муж, как идеальный хозяин, не смог оставить мадам де Сальре в одиночестве и повез ее прокатиться в фаэтоне.

— Зачем он сделал это?! — в ужасе вскричала Кассия. — Он так радовался сегодня утром, а ведь больше ему не представится возможности воспользоваться вашим любезным разрешением!

— Обещаю, что такая возможность у него будет.

— Но… каким образом? — без обиняков спросила Кассия.

— Я отвечу на это немного позже, — объяснил маркиз. — Но, возможно, вам в действительности не понравилось, что он сопровождает мадам де Сальре?

— О нет, раз ему так хочется, — не задумываясь ответила Кассия. — Но я уверена, что Перри предпочел бы проехаться верхом.

Но про себя она решила, что спорить не имеет смысла и Перри все равно поступит, как пожелает.

Отвернувшись, девушка вышла на крыльцо, не обратив внимания на пристальный взгляд маркиза. Сев на коней, они отправились той же дорогой, что сегодня утром. Только когда все препятствия были взяты и лошади пошли шагом, маркиз заговорил:

— Я видел много женщин-наездниц, но вы, без преувеличения, лучшая из всех.

— Если вы говорите правду, — ответила Кассия, — то комплимента приятнее я ни от кого не слыхала.

— Трудно поверить этому, — покачал головой маркиз, — так же как и тому, что вы сказали утром, — будто это самые счастливые часы в вашей жизни.

— Но я не лгала! — горячо воскликнула Кассия. — Никогда не думала, что сяду на такую великолепную лошадь или смогу так легко перескочить через любую ограду.

— Но я думал, что самым счастливым днем в вашей жизни был день свадьбы!

Слишком поздно поняла Кассия, что в который раз выдала себя и показалась маркизу слишком восторженной.

— Это совсем другое, — пристыженно пробормотала она, помолчав.

— Но почему?

Кассия никак не могла найти подходящего ответа, и, немного подождав, маркиз продолжал:

— Вы сбиваете меня с толку и одновременно ставите в тупик. Я нахожу вас чрезвычайно интригующей.

Эти слова так поразили Кассию, что она повернулась к нему и покраснела от смущения, заметив, с каким выражением маркиз смотрит на нее.

— Думаю, нам следует вернуться обратно, — решила она.

— Но вы не можете вечно убегать, — заметил маркиз.

— Кто сказал, что я убегаю?

— Но ведь вы именно так и поступаете, и именно этому я хочу помешать.

— Но почему?