– В таком случае, кто дал вам право вести себя с пациентами высокомерно и третировать их замечаниями? – Брови теры Бэском взлетели еще выше, а тугой пучок, собранный из седых волос, едва заметно дрогнул. – Вы обычная рядовая сестра. Так поубавьте спесь и ведите себя, как положено, – отрезала она и без перехода добавила: – У меня для вас ничего нет.
Сердце холодным комом ухнуло в желудок. Вот этого я и боялась. Когда хозяйка бюро говорила таким тоном, уговорить ее изменить решение было практически невозможно.
– Тера Бэском, пожалуйста!
Я умоляюще посмотрела на хозяйку. Сейчас мне даже стараться не нужно было, перспектива остаться без работы кого хочешь заставит забыть о гордости. Мать-Заступница! Комнату на окраине Бреголя предстояло освободить уже послезавтра. И если еще вчера я рассчитывала, что смогу заплатить за следующий месяц, то теперь меня и мой многострадальный чемодан ждала улица. Потому как найти дешевое жилье в столице за два дня – нелегкая задачка даже для мага-пространственника.
– Я буду стараться. И, разумеется, отблагодарю вас.
Я открыла сумочку и достала купюру в пять ронов. Ту самую, на которую собиралась жить до конца месяца. Но что уж теперь…
– Нет, тера Экман, даже не рассчитывайте, – сердито фыркнула хозяйка. – Последнюю вакансию я только что отдала тере Бернст. Для вас у меня ничего нет.
– Но, может, хоть что-нибудь? Я согласна на любую работу! Даже самую сложную!
Сердце билось все сильнее, а в голове кружили безрадостные мысли. Если не найду подходящее место, то не сегодня так завтра Даррель вполне сможет выполнить собственную угрозу, и тера Бэском вышвырнет меня из своего бюро и вычеркнет из списка служащих! И тогда прощай мечта стать доктором и здравствуй, ненавистный дядюшкин дом на Лейден-ро.
– Тера Бэском, пожалуйста!
Я положила деньги на стол.
– Ну не знаю, – недовольно произнесла тера Бэском, но купюра незаметно исчезла под бумагами. – Я, конечно, попробую что-нибудь найти, – пробормотала хозяйка, с демонстративным недовольством перебирая анкеты. – Но не ждите, что это будет хорошее место.
– Я все понимаю, тера Бэском, – сказала в ответ, старательно изображая смирение.
Часы с назойливым металлическим тиканьем отсчитывали минуты. В тишине комнаты их размеренный ход слышался отчетливо и громко. В руках теры Бэском шуршали бумаги, а у меня внутри все замирало от волнения. Единый, пусть мне повезет! Что угодно, любое, самое завалященькое место…
– Нет, не то. Это тоже не то. Ну вот, пожалуй, единственное, что могу предложить, – достав из пухлой пачки довольно увесистую анкету, задумчиво произнесла тера. – Мужчина, тридцать два года, маг. Прикован к инвалидному креслу, поэтому нуждается в круглосуточном уходе. Проживает в собственном доме.
Инвалид? Это хорошо. Приставать точно не будет, а все остальное я выдержу.
Наверное, я выдохнула слишком явно, потому что тера Бэском с сомнением посмотрела на меня и добавила:
– За последний год у него сменились восемь сиделок и пять сестер.
– Тяжелый характер?
Сейчас мне было плевать на любые сложности. Только бы поскорее убраться из бюро.
– Недостаточная квалифицированность персонала, – отрезала тера Бэском. – К нам обратился кузен больного, надеясь, что мы сможем ему помочь. Вы ведь меня не подведете, тера Экман? Я могу на вас рассчитывать?
М-да. Судя по всему, будущий пациент – тот еще фрукт. Но отступать мне было некуда.
– Сделаю все, что в моих силах, – кивнув, ответила хозяйке.
– Вот бумаги. Здесь все необходимое, – строго сказала тера Бэском. – В пятницу к пяти придете в бюро и отчитаетесь о проделанной работе. Тогда же получите первые пять ронов. Если сумеете поладить с пациентом, то в дальнейшем вопрос с оплатой будете решать с кузеном лорда Стейна.
Смутно знакомая фамилия заставила задуматься. Где-то я ее уже слышала. Дядюшка Гервин редко бывал в свете, да и приемов у себя никогда не устраивал, но про Стейна я точно что-то слышала. Кажется, его имя постоянно мелькало в газетах в разделе светской хроники. Что же с ним случилось? Или это просто однофамилец? Впрочем, какая разница? Главное, что у меня теперь есть место, а все остальное неважно.
– Что-то непонятно, тера Экман? – Сухо спросила хозяйка.
– Нет, тера Бэском, спасибо, – поблагодарила я ее, мысленно обдумывая предстоящие траты.
Учитывая, что большую часть инструментов и расходных материалов я оплачивала из собственного кармана, из пяти ронов мне останется в лучшем случае три. А ведь еще и за комнату платить. И на дорогу тратиться. Хотя…
– Тера Бэском, вы сказали, что пациенту нужен круглосуточный уход?
– Да. Проживание входит в условия найма, – неохотно процедила хозяйка. – Но только в том случае, если сумеете поладить с хозяином. Надеюсь, вы это понимаете, тера Экман?
Мне достался холодный взгляд, и я поспешно кивнула. Конечно, понимаю! Единый, если у меня получится договориться с больным, то, может, даже удастся отложить немного денег!
– Ознакомьтесь и подпишите, – подвинув ко мне бумаги, сказала тера Бэском.
Я быстро пробежала глазами все пункты, подписала договор и, взяв адрес, историю болезни и анкету с необходимыми требованиями и условиями, торопливо покинула негостеприимный кабинет.
Особняк моего будущего пациента находился в одном из самых фешенебельных районов столицы, и добираться до него пришлось долго. Сначала я заглянула в съемную комнатушку, забрала свои вещи и расплатилась с хозяйкой, а потом потратилась на пролетку и доехала до площади Магического света. А уже от нее пришлось идти пешком. «Аллен-роуд, двадцать один» – еще раз сверившись с анкетой, подняла глаза на небольшую табличку, белеющую на каменном столбе. Черные цифры, написанные на ней, смотрели на меня строго и неприветливо. Как и чопорный двухэтажный особняк из красного кирпича, застывший за припорошенной снегом оградой. Вытянутые окна холодно блестели в тусклом февральском свете, напоминая солдат на плацу. Внушительный фасад выглядел породистым и важным, а парадная дверь казалась на редкость нелюдимой. Как будто тут совершенно не любили гостей. Особенно незваных.
– Ну что ж, лорд Рольф Стейн, – пробормотала вполголоса, разглядывая нечищеный двор. – Надеюсь, мы сработаемся. Потому что другого выхода у меня попросту нет.
Я решительно вздернула подбородок, нажала на прячущуюся под небольшим козырьком кнопку, постояла немного, слушая раздающееся в доме треньканье, и снова позвонила, но так и не дождалась никакого отклика. Мороз пощипывал уши, кусал щеки, пробирался под суконное пальто. Ноги в тонких ботинках давно уже заледенели, и я притопнула пару раз, пытаясь согреться. Потом еще раз нажала на черную кнопку и прислонилась к калитке. А та неожиданно скрипнула и открылась, словно приглашая войти.
– Что ж, раз никто не собирается меня встречать, придется действовать самой, – пробормотала вслух, протискиваясь во двор.
Привычка разговаривать с самой собой появилась у меня ровно четыре года назад. Тогда, оказавшись в бездушной и неприветливой к чужакам столице, я изо всех сил старалась выжить. Ни друзей, ни родственников у меня не было, и я как-то незаметно стала подбадривать себя короткими фразами. Разумеется, когда никто не слышал. Да так и привыкла. И даже поступление в академию ничего не изменило.
Калитка скрипнула еще громче, закрываясь за моей спиной, и я, утопая в снегу, направилась к дому. На удивление, входная дверь тоже оказалась не заперта. Везение? Особой уверенности в этом не было.
Внутри оказался огромный холл с широкой парадной лестницей. Я сделала несколько осторожных шагов, остановилась в центре, прямо под огромной хрустальной люстрой, и огляделась. Обстановка первого этажа полностью соответствовала дорогому фасаду: красивая старинная мебель, драгоценные вазы с верхскими сухоцветами, картины в позолоченных рамах и зеркала. Их было много, и они тянулись вдоль стен, отражая серый свет февральского дня, падающий из высоких окон. Наверное, если бы не печать запустения, лежащая на всем вокруг, холл можно было бы назвать идеальным. Но толстый слой пыли на полу словно бы говорил о том, что здесь давно никто не живет. Я даже засомневалась на минуту, туда ли попала. А потом заметила в пролете между окнами портрет красивого аристократа, прочитала забранную в рамочку надпись и поняла, что не ошиблась. Вот только где же сам лорд Стейн? И почему меня никто не встречает?
