Глава шестая

Посвященная непосредственной демократии и

женской непосредственности.

Собрание прошло, как и было обещано, наискучнейшим образом. Местный "актовый зал" представлял собой очередную бамбуковую хижину, душную и грязную, куда, набилось, помимо охотников, с десяток разновозрастных местных мужиков. Одеты были, как на подбор, в новехонькие джинсы, майки и кроссовки, напоминая таким единообразием солдат неведомого войска.

"Это у них, наверное, вместо смокингов, по особо торжественным случаям", - подумал Богдан и с трудом подавил улыбку. Слишком уж серьезное выражение лиц было у приглашающей стороны.

Отдадим должное старосте - словоблудий тот разводить не стал, сходу взял быка за рога:

- Наши мужчины храбры и хорошо умеют стрелять, но слишком бедны, чтобы купить себе хорошее оружие и выйти против тигра. Никогда раньше мы не решились бы сами выслеживать столь хитрого и коварного зверя, но сейчас наше терпение иссякло. Трое из сидящих здесь уже потеряли своих родственников и готовы к решительным действиям.

- Вы хотите убить тигра сами? - спросил Суханов невинно, приведя старосту в некоторое замешательство.

- Любой из нас был бы рад сделать это, - нашелся, наконец, семидесятилетний "парень", окинув соплеменников отеческим взглядом. - Но вы, как почетные гости, обладаете преимущественным правом развлечь себя охотой на столь великолепную дичь. Все что мы просим, так это разрешения помочь вам по мере наших возможностей...

"Ай да сукин сын, выкрутился! - Богдан даже зааплодировал мысленно старикашке. - Мы-то выходит, и не избавители, а просто скучающие гости, приглашенные на сафари. Глядишь, еще и денег потребуют. За то, что лишили гордых мужчин их законного и неотъемлемого права".

- Наши предки всегда устраивали облавы на людоедов с тем, чтобы зверь сам вышел к охотнику. Вы, господа, можете рассчитывать на всех, кого видите здесь, если возникнет такая необходимость.

"А излагает-то как красиво! Если согласимся - будем в долгу перед ними за помощь. Откажемся - все возможные будущие жертвы на нас и повиснут. Ну-ка Дмитрий Константиныч, дай наш ответ Чемберлену!". Богуславский глянул на клиента с некоторым даже любопытством - потягайся, мол, акула капитализма, с деревенской дипломатией. Тут тебе ни один телохранитель не поможет. Пару минут в хижине стояла тишина. Хоксли прекрасно просчитавший ситуацию, решил не высовываться и лишних обещаний не давать. Кира, та вообще на языковом барьере застопорилась, молчала как рыба-кефаль.

- Я благодарен вам за предложение, но принять его не могу, - произнес, наконец, Суханов, обведя сидящих тяжелым взглядом и уперев его в выцветшие узкие глазки старосты. - Кодекс чести мужчины в моей стране предписывает единоборство со зверем, если зверь достоин того. Мне приходилось убивать медведей и кабанов, но сейчас я узнал, что жители вашей деревни попали в беду - мой друг Стивен позвал меня на помощь. Мы не станем злоупотреблять вашим гостеприимством и намерены рисковать только своими жизнями, совершенно бескорыстно.

На этот раз Богдан не удержался, улыбка его вышла широкой и вполне победной. Сам Богуславский особым красноречием от природы не обладал, но вполне мог оценить чужие красивые финты. Есть, конечно, некоторый перебор - насчет "кодекса чести" того же. Весь расчет на возможную наивность старосты, который вряд ли бывал в России-матушке и наверняка не в курсе тамошних традиций.

На этой ноте собрание и завершилось. Еще немного пустословия, комплиментов и благодарностей, плюс взаимные заверения в готовности помочь. Никто, правда, не озвучил очевидную и печальную истину: для единоборства со зверем, нужно зверя этого найти, а еще лучше - подманить. Наживка нужна. Следующая жертва.

- Скоро уже и стемнеет, - зябко поежилась Кира, когда господа охотники вернулись за стол. Не ужинать вернулись, так посидеть - в душную "гостевую" хижину никого не тянуло.

- Стемнеет, и он вернется.

Посидели, помолчали чуток.

- Есть предложение, - заявил Богдан конструктивным тоном, дабы разогнать созерцательный настрой. - Как я понимаю, ночевать нам всем придется в одной комнате, причем не шибко большой и комфортной. Тесновато будет, господа.

- Вы предлагаете разделиться? - вскинул брови потомок эмигрантов.

- Предлагаю себя в качестве часового, мистер Хоксли. Говоря проще, посижу на улице, подышу воздухом. Может, увижу чего.

- Ну, если не боишься... - пожал плечами Суханов, взглянул внимательно. - Я, правда, не совсем понял.

- Тут и нет хитрых замыслов, - улыбнулся Богдан вполне безмятежно. - Хотя, с местными колхозниками надо держать ухо востро. Не стоит нам всем запираться в одну каморку без окон и прислушиваться к каждому шороху.

Кира, которой все сказанное перевели в двух словах, усмехнулась и взглянула на коллегу удовлетворенно, словно сама его вынудила уйти, гада такого, ломальщика рук.

С тех пор минул час. Ровно час - светящиеся стрелки на "командирских" дело знали туго. Темнота, пролившаяся на джунгли флаконом чернил, загнала все живое в деревне по домам, сараям и вольерам - даже куры не квохтали. Собаки тоже попрятались - беспородные деревенские псы слишком хорошо различали запахи, доносящиеся из близкого леса. Скулили и тявкали испуганной скороговоркой.

Богдан, разместившийся на кряжистом, неизвестной породы дереве прямо в центре деревни, не мог похвастать острым обонянием, а потому заботы его сейчас одолевали вполне прозаические. Сидеть дюже неудобно - поперек ветки, спиною к стволу. В ранешние годы не такое еще проделывал - по пять суток, бывало, лежал почти без движения, но все-же... Время рекордов прошло, господа. Пора уже трудиться чинно-важно, даже при твоей дурной профессии. По асфальту ездить, да на хороших машинах, и костюмы носить "от..." кого-нибудь прославленного. Не старость еще, слава Богу, и не зрелость даже! Поздняя молодость, на самой грани. А ты дерево собой украшаешь, будто давний человеческий предок по версии Дарвина. Зато на свежем воздухе! Чуть изменив положение, Богуславский зацепил карабин ремнем за ближайший сук, да так и оставил, дабы рука не уставала. Локтем уперся в соседнюю ветку, расслабился максимально. Удивился опять, насколько быстро прошла в этот раз адаптация к тропикам - будто и не уезжал отсюда. Воздух не кажется уже ни сырым, ни тяжелым, нечисть крылатая-писклявая воспринимается как неизбежное зло. Даже созвездия на небосклоне привычные - никаких тебе Южных Крестов. Свое полушарие, родное...

Задремал на миг и проснулся внезапно, будто от толчка. Прислушался, не делая резких движений - тихо всё. Скотина не беспокоится, собаки уже не скулят. Приемник в "гостевой" хижине играет чуть слышно импортную блюзовую мелодию.

А под деревом кто-то есть.

- Вы слышите меня? - спросил на плохом английском, полушепотом, женский голос. - Тигр сегодня не придет, я знаю.

Темная фигура вышагнула из тени, и Богдан узнал давешнюю вдову-прислугу-хозяйку. Как же ее зовут-то? Неважно, впрочем. Другое сейчас важней - какими такими судьбами привело гостеприимную мамзель под это дерево, с бессмысленным риском для жизни?

- Я могу пригласить вас в гости, - произнесла вдова фразу, объясняющую абсолютно всё. Без экивоков, что называется. Маленькая деревня, неизбежное кровосмешение, новые люди... Ясно, в общем. Совсем не зря изолированные мелкие народы норовят подсунуть свою жену под всякого заезжего гостя, не комплексуя насчет собственной рогатости. Выживание рода -прежде всего!

- В гости, говоришь? - переспросил Богуславский, вглядываясь в окружающий пейзаж. Может, все сложнее, чем кажется? Может, польстились-таки аборигены грабануть приезжих охотников, а Богдан им карты путает со своим дозором? Нет, опять паранойя, пожалуй. Хижина "гостевая" без окон, внутри трое вооруженных людей. С разгону не войдешь. Главный вопрос - к чему вообще крестьянам грабить или, паче того, резать своих спасителей? Ладно бы еще ПОСЛЕ, когда шкура тигриная будет на солнышке вялиться! Хотя истинный профи отбросил бы такие аргументы на раз и не оставил бы пост ни за какие коврижки.