Внезапно на его пути выросла стена: настоящая, каменная и твердая — никакого отношения к магическим иллюзиям не имевшая. И тем не менее она именно выросла: в считанные мгновения, прямо из пола. Отделив от зала небольшую комнатушку и встала непреодолимой преградой между двумя беглецами.

Едва не врезавшись в эту стену, Фангор в бессилии ударил по ней кулаком.

— Ну что, парень, — донесся до оборотня все тот же старческий голос, — поиграем?..

— Послушай, мразь, — со злобой начал Фангор, двинувшись в сторону мумии, — твой балаган меня не напугает. Если ты сейчас же…

Он не успел ни дойти, ни тем более, договорить. Словно огромная невидимая ладонь оказалась между ним и распятым на стене трупом. Огромная… и смутно знакомая ладонь. Одним ударом она отбросила парня к противоположному краю комнаты.

— Не ожидал? — голос, затем услышанный Фангором, оказался знаком ему как никакой другой. Что и немудрено: ведь обладатель оного, как ни крути, заботился о юном оборотне большую часть его жизни. И именно благодаря этому человеку изгой и подкидыш едва не поверил, что на самом деле не хуже, но лучше простых смертных.

Поднимаясь с пыльного каменного пола, куда он был брошен невидимой рукой, Фангор смог и увидеть нового своего собеседника. Ошибиться было невозможно: перед ним стоял не иначе как сам Арван, хозяин Рогатой Башни. Все такой же высокий и худощавый; все в том же темном балахоне, что был на маге во время ночных бдений на крыше. И с неизменными прядями волос, выцветших до белизны и спадавших до плеч.

Еще белее было легкое сияние, обрамлявшее мага, и очень четко выделявшее его из темноты.

— Что же это получается, — проговорил Арван со злым сарказмом, — я спас тебе жизнь, я сделал из тебя человека — и как же ты отплатил мне? Бросил в беде?

— Я сделал все что ты сам не приказал, — не полез за словом в карман Фангор, — там был прорыв из других Ярусов — что еще я мог сделать? Только запечатать Башню…

— Запечатать Башню, — с горечью передразнил маг, — а убегать разве я тебе велел? А губить и пугать моих данников? А помогать беглой преступнице? Я уж молчу о том, что запретил тебе идти в Пустошь, но ты все равно…

— Что — все равно? — хмыкнул оборотень, — я вообще-то ни в какую Пустошь еще не отправился. Разве нет?

— Только вот не надо мудрствований, — процедил сквозь зубы, маг, — не отправился — но собираешься ведь. Разве нет?

Последовал новый удар невидимой руки… только на сей раз Фангор сумел-таки устоять, удержаться на ногах.

— А если подумать, так что мне оставалось, — отвечал он заметно осмелевшим тоном, — раз уж ты, премудрый хозяин, вообще-то говоря… погиб. По-гиб, ясно? Тебя нет в живых… так что я не понимаю, почему мы вообще сейчас говорим!

Под этими словами маг дрогнул, промолчав, и даже попятился, сжался. А Фангор продолжал — обрадованный и воодушевленный своим маленьким, но успехом:

— Или ты предпочел бы, чтоб я лег на пороге Башни и умер? Как верный пес на могиле хозяина? Тогда так и скажи, что тебе нужен был именно верный пес! Который служил бы тебе — и никому больше. Зачем говорить, что-де человека из меня сделал? Человеком я стану только если выкуплю душу… но этого-то ты как раз и не хотел! А хотел и дальше меня использовать. Как слугу! Как пса!

Белое сияние меркло, фигура мага скукоживалась под градом гневных слов — в то время как град этот становился все сильнее. Фангор говорил и говорил, все распаляясь и повышая тон.

— Но ты погиб, ясно? Ты мне больше не хозяин! Ты и вреда мне причинить не можешь — раз я-то еще жив! А значит вправе распоряжаться жизнью… как и всякий человек! Чем я хуже, а? Вот потому мне не стыдно! Ты слышишь? Не-стыд-но!

Арван исчез… или, скорее, погас.

— Ишь! Не стыдно ему… — с досадой и сожалением вымолвил старческий голос.

— Ты еще здесь?

Двинувшись ему навстречу, приблизившись к стене с распятой мумией и протянув в ее сторону руки… Фангор нащупал в темноте лишь камень. В то время как голос никуда не девался — продолжая звучать буквально из пустоты.

— Значит ни бельмеса ты не понял, парень. Видать, нет у тебя совести… а может и просто ума. Или в молодости все дело… мне-то вас, молодых понять теперь совсем и невозможно.

— Кто ты? — вопрошал Фангор.

— И что прикажешь с тобой делать? — вопрос на вопрос отвечал голос, — с таким молодым, бесстрашным… бесстыдным?

— Предлагаю отпустить, — осторожно проговорил оборотень, — и отвалить. И… где Нарра, кстати?

— Нарра, Нарра, — повторил голос, — важна тебе так эта Нарра?.. Оно и понятно… да. Ладно, будет тебе Нарра. Ступай с миром!

Стена, еще миг назад казавшаяся непоколебимой, растаяла словно утренний туман. Свет факела, ранее ею закрываемый, показался теперь непривычно ярким. Свет отражался от лица Нарры: как видно далеко убежать воровка не успела. Или вовсе ждала спутника по ту сторону стены…

— Ну, — проговорила она, улыбнувшись как ни в чем не бывало, — идем, что ли?

Если верить покойному (и так внезапно помянутому) Арвану, всякая болезнь поначалу сталкивается с сопротивлением тела, имевшего несчастье ее принять. Ибо всякий здоровый человек на самом деле внутренне очень силен и всю силу свою, сам того не подозревая, обрушивает на ненавистный недуг. Последний при этом почти всегда вынужден отступать; будь иначе, люди умирали бы даже от насморка.

И лишь, наверное, в одной из сотни таких схваток болезнь оказывается сильнее. Вот тогда-то, и именно тогда, телу требовалась помощь в виде снадобий и прочих целительских средств.

Эти рассуждения вспомнились Фангору не только под впечатлением от встречи с погибшим хозяином — даром что встречи на самом деле мнимой, внушенной. Само столкновение с заброшенным дворцом навевало соответствующие мысли и воспоминания. Дворец казался юному оборотню почти живым существом, и существо это воспринимало посетивших его людей не иначе как источник недуга. Вот и боролось с ним всеми доступными ему способами.

Свои соображения на этот счет Фангор изложил Нарре, пока они оба плутали по темным пустым коридорам. Плутали как будто по кругу, ибо окружающий вид почти не менялся, а выход наружу не маячил и вдалеке. Да что там выход — из внешнего мира в эти мрачные руины не проникало даже тоненького лучика света.

— Ты прав, тут действительно все как-то странно, — проговорила Нарра, выслушав спутника, — кстати, а ты не говорил, что якшался с магами. Небось и сам волшебством кое-каким владеешь… или нет?

— Нет, — вздохнул Фангор с ноткой сожаления, — чтобы волшебством владеть, нужно учиться много, работать… да и мозги требуются посильнее моих. Слугой я был у мага. Грязную работу делал, о которую Арвану даже руки марать было не к лицу.

О какой именно работе шла речь, оборотень предпочел умолчать.

Еще некоторое время двое беглецов прошли молча. До тех пор пока Нарра уже не обмолвилась — невзначай и вроде бы без подоплеки.

— Все-таки я многого не знаю о тебе, Фангор.

Не удержался со своей стороны и спутник-оборотень. Точнее, того словно дух злой за язык дернул:

— Так тебе и ни к чему. Какая разница? Нам ведь только город покинуть — и мы расстанемся.

— Правда? — Нарра посмотрела на него как-то подозрительно, с неким неожиданно недобрым прищуром, — тогда зачем же ты мне помогаешь? Зачем жертвуешь спокойной жизнью, чтобы спасти едва знакомого человека? Не объяснишь? Только учти: лапша про любовь и все такое прочее не прокатит. Уши у меня для того… скользкие слишком.

— Ну… это… — от неожиданности смутился и замялся Фангор. Вопросы спутницы-воровки немало ошеломили его, застав врасплох. Что ответить на них, он не представлял, хоть даже и знал ответ. Поскольку предпочел бы отложить его как можно дальше. Что называется, до последнего.

— Тебе не стыдно? — вопрошала Нарра сердито, — тут магом премудрым не нужно быть, чтобы догадаться. У тебя на мой счет какие-то планы, задумки… но какие именно, ты скрываешь. Я права?