– Что делать дальше?

Но на помощь мне пришел Лиан. Он стал транслировать мне образы, чтобы я начал крушить все вокруг. Сначала меня удивило такое его желание. Что он хочет этим добиться? А потом посмотрев на его злую рожу из пасти которой валил дым, понял он хочет таким образом слить излишек энергии. Я огляделся. Крушить оборудование не имело смысла, а вот «поработать» над внутренней обшивкой вполне можно. Я сделал черными руки с пальцами и стал рвать листы металла, которыми были обшиты стены. Сливал я энергию около пяти минут. Дракон успокаивался и огонь, пожиравший меня, стихал. Наконец я понял, что можно остановиться и отступив на шаг, посмотрел на дело своих рук.

– Да уж. Впечатляет. Даже дроны застыли в нерешительности оценивая ущерб, нанесенный мной. Но время шло и мне нужно было действовать дальше. Я осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Здесь царила тишина.

Вейс в напряжении стоял и не мог придумать, как выкрутиться из создавшегося положения. Штурмовые группы десантников усиленные боевыми дронами огневой поддержки, готовы были начать штурм. План был проверен корабельными аналитиками несколько раз и давал стопроцентный результат уничтожения объекта и двадцать четыре и девять десятых процента, если осуществлять захват объекта живым. Но при этом планировались потери до одиннадцати процентов личного состава, осуществляющего захват объекта. Вейс понимал, что озлобленные неудачами и потерями бойцы, самолюбие и гордость, которых были уязвлены, парня жалеть не будут, просто пристрелят его и скажут, что тот не захотел сдаваться. Это был провал всей его миссии и даже доклад, что виноват капитан и предатели на борту корабля, ему не поможет. Такое происшествие замять не удастся. Много свидетелей его неудач. С военных что возьмешь? У них устав и инструкции. По ним они и действовали. По нервам Вейса ударил сигнал к началу атаки. На мониторах видны были наступающие штурмовые группы.

– Словно отбивают штурм многочисленного противника, – с ненавистью подумал Вейс и кинул косой взгляд на капитана. Пока все шло по плану.

– Что же ты еще придумаешь? – прошептал Вейс и внимательно всматривался в происходящее действо. Но парень ничего не предпринимал. – Да и что тут можно предпринять? – размышлял Блюм. Вот пролетели дроны разведчики, за ними попарно летели на гравиподушках массивные дроны огневой поддержки. Следом вдоль стен шли цепи десантников. Все как на учениях.

– Движение в воздуховоде. Противник заходит за спину нашим атакующим группам, – раздался голос офицера разведки. Высветилась схема и на ней яркая красная точка. Но тут же следом экраны мониторов наполнились краснотой.

– Что за дьявольщина! – Воскликнул капитан. И все увидели, что коридоры и шахты наполнились желеобразной субстанцией.

– Сэр! – Раздался голос командира штурмовой группы, мы застряли в желе. Прошу указаний на дальнейшие действия.

– Попробуйте выжигать эту дрянь.

Вейс повернулся к говорившему. Это был командир батальона космодесанта.

– Как же долго они учатся! – вздохнул Вейс.

Он понимал, что может произойти, и это случилось. Дрон огневой поддержки выстрелил из плазмомета и дальше… А дальше на корабле разверзся настоящий огненный ад. Огромна вспышка ослепила всех смотрящих на экраны, которые тут же погасли. Грохот взрыва донесся до корабельной рубки, хоть и приглушенный бронестенами. Но даже находясь под их защитой, можно было догадаться, что сейчас творится в коридорах. На несколько долгих секунд в боевой рубке установилась гробовая тишина. Затем от операторов систем и дежурных офицеров посыпались запросы. Все смешалось в едином многоголосном шуме, в котором было трудно разобрать отдельные слова. Наконец первый шок от случившегося прошел, и старший вахтенный офицер пораженно доложил.

– Сэр, все члены штурмовых групп не отвечают на наши запросы. Камеры слежения и дроны на запросы не отвечают. Мы не знаем, что творится в коридорах нашего сектора. – Он замолчал.

Посеревший капитан, вытер ладонью мгновенно вспотевшее лицо.

– Отправьте разведчиков на место проведения операции и оцените обстановку.

Его голос был хриплым. Он еле находил в себе силы оставаться спокойным.

Вейс не стал добивать его словами, о том, что тот совершил ошибку, не послушавшись его, а просто вышел вслед за командиром батальона. Он понуро шел к себе. Выжить после такого не мог никто. Их объект ушел красиво, забрав с собой почти два отделения космодесантников. Он повернул в первый попавшийся коридор. Створки пред ним открылись и закрылись после того, как он прошел в жилой отсек, здесь огонь не бушевал. Вейс прошел мимо компрессорной и направился к себе. Он не обратил внимание на звук открывающейся двери и дойдя до своей каюты, открыл двери. Сильнейший толчок в спину буквально зашвырнул Вейса во внутрь.

Предгорье снежных гор

Засада расположилась грамотно, при приближении противника, Фома должен был пропустить всех и дать возможность Ганге атаковать в лоб. Как только эльфары понесут первые потери и станут отходить, включался он и Су, которая тоже набралась магических знаний. Завершали разгром духи и Гради-ил. Вроде все правильно, тщательно обдуманно, но Фома чувствовал беспокойство и нервозность. Дать объяснение этому состоянию он не мог. Еще Су, что сидела недалеко от него, проявляла нетерпение.

– Фома, почему его так долго нет? – Шепотом спрашивала она. Расчетное время уже вышло.

– Наверное, не может их выманить, – неуверенно ответил Фома.

– Фомочка, с дядей Гради-илом случилась беда. Я чувствую это.

– Брось, Су, паниковать, я Гради-ила знаю давно, он из любой беды выкрутится, – отмахнулся орк, но тут же сам почувствовал сильное сомнение в своих словах.

– Фомочка, сходи посмотри, разведай, что там происходит, мы тебя здесь подстрахуем. – Почти со слезами в голосе, умоляюще проговорила снежная эльфарка.

– Су, нельзя ломать планы на ходу, это может плохо кончиться.

– Фома, все плохо кончится, если дядька погибнет, – не отставала та.

– Нет, Су, мы будем ждать! – отрезал Фома и замолчал, чтобы не спорить с девушкой, он скрылся за камнем. Та еще немного поговаривала его и замолчала.

Через ридок десять он почувствовал смутное беспокойство. Су не могла так долго пребывать в молчании. Он выглянул из-за своего укрытия и позвал.

– Су! Сулейма? Ты где?

Ответом ему было молчание. Фома встал в полный рост и встретился взглядом с Гангой.

– Ганга, ты что тут делаешь? – Фома был не сказано удивлен.

– Фома у меня недобрые предчувствия, – ответила девушка, – пошли искать Гради-ила. С ним что-то случилось, – уверенно заявила орчанка.

– И ты ту даже! – Орк всплеснул руками. – Как с вами что-то делать, вы все ломаете.

– Фома, нет времени спорить, пошли, – прервала его словоизлияния девушка. – Где Сулейма?

Фома скривился, показав клыки.

– Не знаю, видимо, как и ты, решила поискать Гради-ила. Дуреха. – И тут он всполошился, – Су ушла! Пошли быстрее, она может влипнуть.

…. Гради-ила даже не связали, маг нагнулся над обессиленным эльфаром и стал привязывать к ранам амулеты. Разведчик понял, что это пыточные амулеты, многократно усиливающие боль и не дающие впасть в бессознательное состояние. Он в бессилии и в отчаянии прикрыл глаза.

– Почему я не такой везучий как милорд? – подумал он и тут же заскрипел зубами от невыносимой боли.

– Кто ты и что ты тут делаешь? – услышал он вопрос и новая боль накрыла его с головой. Она проникала в каждую клеточку его тела. Ему казалось, что из него тянут жилы, снимают с живого кожу и ломают кости одну за другой, Зубы заныли так, словно их ломали по кусочкам. Не выдержав пытки эльфар еще громче застонал.

– Кто ты и что, ты тут делаешь? – прозвучал прежний вопрос.

Гради-ил решил экономить силы и не отвечать руганью, что рвалась из его уст. И новая порция боли накрыла разведчика. Теперь она продолжалась дольше. Маг, допрашивающий его знал, как добиться признания. Он не спешил, постепенно ломая его волю. Рядом с Гради-илом был только этот маг, остальные эльфары расположились недалеко и сели перекусить. Их не интересовало, что происходило у скалы, они спокойно вели свои разговоры, понимая, что рано или поздно, их товарищ добьется признания от чужака, и Гради-ил краем сознания ловил обрывки их разговора. Но сосредоточиться на сути того, что они обсуждали, не мог. За подступающей болью он терял нить их разговора и переставал вслушиваться.