Усталая дроу попыталась ответить, и обнаружила, что не может. Лириэль была опустошена дочиста, не в силах даже пошевелиться – и осталась абсолютно беззащитна против отчаяния составлявшего Бездну, и вихря хаоса, отмечавшего прикосновение Лолт. Она никогда не ожидала испытать такой ужас от того, что должно было стать таким естественным – более того, высочайшей честью, которую может познать дроу. Все составляющие ее мировоззрения как темного эльфа были потрясены, магия дроу временно иссякла, а природная выносливость истощилась. Слишком много всего сразу. Незнакомая влага собралась в уголках ее глаз и покатилась по щекам. Впервые в жизни Лириэль плакала.

Какое-то мгновение Федор пораженно смотрел на нее. Затем он поднял дроу на руки и отнес ее вниз, в трюм. Она спрятала лицо у него на груди, будто пытаясь позаимствовать у него сил, пока текли тихие слезы. К тому времени, как Федор дошел до ее каюты, Лириэль уснула у него на руках, тело ее все еще подрагивало от судорожных всхлипываний.

Федор еще долго оставался рядом с ней, поскольку ее пальцы ухватились за его ладонь как за последнюю связь с жизнью. По правде сказать, он бы остался и без того. За время их совместных путешествий он нередко дежурил так, когда не мог или не хотел спать. Во сне Лириэль выглядела тоненькой, хрупкой – совсем не похожей на гордую и могучую повелительницу устрашающей магии. В такие моменты она была только его. Сейчас ему нужно было это ощущение, и он так же крепко сжимал ее руку.

Но как ни пытался, Федор не мог поверить в создаваемую иллюзию. Лириэль знала и испытывала вещи, далеко выходившие за пределы его понимания. Дроу для него была такой же загадочной и недосягаемой, как и великие Колдуньи, правившие его землей. Он чувствовал, что этой ночью произошло что-то важное и страшное, что-то, еще более отдалившее девушку от него. Но боль, порожденная этим, была ничтожной по сравнению с его тревогой за нее.

Мистический дар, наследие Рашеми, давал Федору частичное Зрение, и мельком подсмотренное в том ужасном месте холодило его душу. Он не мог не задуматься, что же ощутила и увидела гораздо более чувствительная к магии дроу. Смотря на спящую глубоким сном Лириэль, он благодарил древних богов за то, что дроу не снятся сны.

Ретнор опустил подзорную трубу и с улыбкой угрюмого удовлетворения еще раз насладился только что увиденной сценой. Странная стена темноты исчезла, и проклятая Эльфийка тоже. Пусть Ретнор и не одолел юного берсерка лично, но все же он мертв.

Что до него, этого вполне достаточно.

«Разворачиваемся», приказал он рулевому. «Мы возвращаемся в Триск». К нему повернулась Шакти, чьи алые глаза пылали. «Мы здесь чтобы захватить корабль! Что насчет пленников? Твоего, моего?»

«Корабля больше нет, а все кого мы могли заполучить, теперь кормят рыб. Мне это подходит. Если твоя добыча мертва, мне-то что?» издевательски заметил он.

К удивлению Ретнора, темная эльфийка расхохоталась ему в лицо. Выхватив трубу у него из рук, она ударила его в грудь.

«Глупец!» выплюнула она, подчеркивая свою точку зрения еще одним резким ударом. «Посмотри еще раз. Там нет ничего кроме тучи пара от огненных шаров упавших в воду. Если бы корабль взорвался, в воздухе осталось бы куда больше тепла, а горящие осколки и кровь согрели бы воду. Глупец!» повторила она презрительно, занося трубу для очередного удара.

Капитан рефлекторно перехватил ее за локоть и недоуменно уставился на нее. «Ты можешь видеть тепло?»

«А ты нет?» ответила она, высвобождаясь с выражением явно говорившим, как отвратительно его прикосновение. Ретнор не привык к такой дерзости от женщин, и его коричневые брови изогнулись в жесткое V неодобрения. «Следи за своим языком, женщина!»

Шакти окрысилась на него. «Твои глаза еще хуже, чем я подозревала, если ты называешь меня женщиной! Я Шакти, наследница матроны Дома Ханзрин. Ты должен знать имя своей смерти, и клянусь Маской Ваэрауна, я убью тебя, если ты посмеешь еще раз прикоснуться ко мне своими руками – рукой», подчеркнула она.

Он не обратил внимания на предупреждение. «Ты уверена, что корабль бежал? Но как это возможно?»

«Дроу, которую я ищу – волшебница. Она… могущественна», признала Шакти сквозь сжатые зубы, а затем ударила кулаками по перекладине и выдала поток, – как решил Ретнор, – проклятий на языке дроу.

«Девчонка не вне досягаемости, даже на Руатиме», сказал капитан, сам удивившись, что успокаивает сердитую эльфийку. «Ты еще получишь свою пленницу».

Дроу остановилась на полуслове, и настороженно поглядела на него, будто взвешивая его слова на какой-то собственной внутренней шкале. Он ответил ей прямым взглядом, позволяя самой делать выводы. «Я никогда не задумывалась, как сильно влияет на формирование личности окружающий мир», пробормотала она. «Подземный дом дроу сложен, запутан и многослоен, со множеством неожиданных изгибов и поворотов. А ты – ты холоден и глубок как море, не так ли?» заметила Шакти с явным одобрением.

«Но какой мне с этого прок!» добавила она вновь приходя во мрачное расположение духа. Дроу ухватилась за левый рукав Ретнора, и прежде, чем он успел догадаться о ее намерениях, издевательски высоко подняла изувеченную конечность, как воображаемый меч в жесте вызова.

«Ты хочешь убить человека, отнявшего у тебя руку», насмехалась она, «и даже не позаботился о том, чтобы заменить ее! Только дурак идет на сражение без руки держащей меч!» Ретнор снова уставился на дроу, теперь уже с удивлением и интересом. «Заменить?»

«Или улучшить, если хочешь», лукаво ответила Шакти. «У нас жрицы могли бы регенерировать руку такой же, какой она была, только моложе и сильнее, или мастера сделать новую – или несколько, каждую для определенной цели – из стали и митрила, но гибкую как плоть. Конечно, будь мы на моей родине, ты уже умер бы или стал рабом».

Капитан проигнорировал и этот укол. «Ты можешь сделать это?» «Не здесь», признала она. «Нужные инструменты и магия остались в Подземье. Но я могу заменить твою руку взятой от другого человека».

«Никто не согласится на такое!»

«Я и не думала что кто-то может», сухо возразила Шакти, не понимая ужаса капитана. «Но ведь в Аскарле есть рабы-люди, не так ли? И, полагаю, согласия у раба никто спрашивать не будет. По возвращении выбери себе подходящее, а я сделаю все остальное». Ретнор притих, размышляя над жутким предложением дроу, и над тем, кто может так обыденно говорить о таких вещах. Он слышал, что подобные заклинания существуют – в основном у некромантов, магов исследовавших смерть. Он даже слышал об отвратительной работорговле, в которой здоровых людей похищали и продавали для такого использования, торгуя их телами по частям, будто свиньями, поделенными на отбивные, ветчину и сало. Идеи такого рода противоречили северянину в Ретноре, ибо как может неполный мужчина надеяться попасть в залы бога воинов? И сама мысль о объединении собственной плоти с чужой была ему омерзительна.

И все же…

«Рука…» начал он неуверенно. «Как много в ней будет мастерства? Смогу ли я снова держать меч? Не просто поднимать и размахивать, но буду ли я мастером?» потребовал он набирающим страстности голосом.

Дроу строго взглянула на него. «Это уже другой вопрос. Насколько ты был силен прежде?»

«Очень. Я был лучшим».

«Хорошо», сказала она нейтрально. «Тебя удивит, как много исцеляемых идиотов спрашивают, смогут ли они играть на арфе а когда им отвечают, что да, признают что раньше не умели. Даже среди дроу есть такие, кто не могут открыть рот без глупых шуток. Ха!»

«Меня мало интересуют шутки любого рода», заверил Ретнор. «Но загадки меня интригуют, так что мне трудно не задумываться, почему ты мне это предлагаешь». Шакти хмуро улыбнулась, прикрывая глаза от звездного света ладонью и обращая взор далеко над темными водами. «Ты подвергаешь сомнению мои мотивы. Это хорошо».

Он подождал, но дроу не стала ничего добавлять. «Ты считаешь разумным идти в сражение с сильными союзниками», попытался угадать он.