— Лежать-сосать, падаль! Ах-ха-ха-ха!

Вывернув шею, я увидел над собой худого мужика, лет тридцати со впадинами на щеках.

— Сосать сейчас будет кто-то другой! Гы-гы-гы!

Уткнув подбородок в землю, я посмотрел вперёд. Доигрались…

Соколова слишком сильно хотела доказать, что она чего-то стоит. Она дошла до того самого тупика возле старого рынка. Я отговаривал её вернуться, но было уже поздно. Взыграла гордость.

У нас были слишком маленькие шансы. Я ставил на то, что в девяти случаях из десяти, мы наткнемся на кого-то в тупике. Случилось то, что должно было случится. Пара придурков перегородили нам дорогу и стали заигрывать. У одного был кривой, как клюшка, нос, а второй гыгыкал после каждого второго слова.

Соколова приказала нас пропустить, а когда поняла, что те привязались наглухо, решила показать силу и… попросила у них документы. Не хухры-мухры. Урок уже почти состоялся. Гыгыкающий интеллектуал начала хватать Диану за руку, а второй обходить её сзади. Встретившись с воинственным, но все же испуганным взглядом своего командира, я понял, что игру пора прекращать. Тогда-то бесшумный сукин сын и опустил на меня трубу.

— Нет-нет-нет-нет!

Тональник и помада с лица Дианы прямо сейчас отпечатывались на темно-зеленом мусорном контейнере. Гыгыкающий заломил ей руки за спину, а второй возился с юбкой и колготками.

— Боже, какая же она сладкая, гы-гы-гы!

— Давай быстрее! Я тоже хочу!

— Ага! Гы-гы-гы!

— Пожалуйста… Прошу…

Не такой урок я хотел преподать Диане. Не такой…

Взрыв. Я перекатываюсь на спину, хватаю худого за ногу и… Цельная запчасть разбирается на множество мелких деталек. Он орет. С синего языка срываются тягучие слюни. Он использует силу, отпрыгивает в сторону на здоровой ноге. Бесшумно и быстро. Обладает каким-то талантом. Я догоняю его на третьем шагу и отключаю ревущую сирену. Чуть-чуть хрустит у меня в кулаке, и сильно хрустит у него в центральной части лица.

Гы-гыкающий дергает ремень, камуфляжные штаны сползают до колен. Новый взрыв внутри, и я стою рядом. Хватаю его за ноги, отрываю от земли. Он вытягивает руки вверх, кричит, растягивается в воздухе дугой, делает пол-оборота через мою спину, врезается в останки офисной мебели. На белой столешнице появляется красная клякса, его тело дергается и закапывается в изломанных осколках мебели. Из-под завала доносится последнее:

— Гы-ы-ы-ы-ы-ы…

Тот, что держит Диану, смотрит на меня. Я аккуратно беру его руки, слегка трясу. Он понимает, и освобождает хватку. Я вижу на её запястьях синяки, царапины, грязь. Новый взрыв. Я бью в живот и в голову. Бессознательное, а может быть и мертвое тело отлетает к бетонному забору.

— О боже…

Диана обтягивает юбку, поправляет колготки. Ручьи слез из глаз текут по счесанному об мусорку лицу. Тушь, кровь, слезы, грязь тупика, холодящий испуг. Могло случится непоправимое.

Мы возвращаемся в центр. Диана быстро приходит в себя или умело делает вид. Слезы все ещё текут по её щекам, но она больше не всхлипывает. Пару раз она заикается об аресте и вызове наряда, но потом, кажется, вспоминает, обездвиженные тела и запах крови. Я и сам не знал, выживут ли они. Она — тем более.

Через пятнадцать минут мы в безопасности. Старший сержант Соколова говорит, что напишет на меня рапорт, после которого мне… Много всего с предсказуемым исходом. Я улыбаюсь. Значит, она точно пришла в себя.

— Прости, что приходится оставлять тебя сейчас, но у меня есть одно незаконченное дело, — я беру её за плечи, смотрю в глаза и слегка трясу. — Подожди меня в кафе у остановки, ладно? Я приду в семнадцать. Наша смена закончится, и мы вместе пойдем в участок. Ты только не говори никому об этом, ладно?

— ЧТО?!

Ещё немного и её глаза нальются кровью.

— Постараюсь не опоздать, — я отпускаю её и бегу.

— Стой! Я приказываю!.. Сто!.. Да пошел ты в жопу!.. Урод!

… … …

Миху я нашел в сквере за заправкой, он болтал с кем-то по телефону. Иногда кричал, но затем осекался, извинялся перед прохожими. Я сидел достаточно далеко и не слышал весь разговор, но суть была ясна. Михе нужны были деньги. Он их искал. Звонил знакомым и просил одолжить, а также звонил должникам и кричал, угрожая сделать «целлофановый пакет».

Тут он, конечно, сильно преувеличивал свои способности. Миха был классическим защитником или, как он сам себя называл, гардом. Улица дала ему много опыта. Он научился применять силу, направлять её в нужные места. Щиты, оболочки укрепления, блокирующие зоны, прочее в таком духе. Про «целлофановый пакет» он, конечно, трепался. Миха был перспективным аппепером и быстро учился, но до такой техники ему было еще далеко.

«Целлофановым пакетом» называли герметичную оболочку вокруг головы. Достаточно тонкую и прочную, чтобы ее могли смять, но не порвать. Но главное — она должна была идеально прилегать к шее и деформироваться, когда жертва дышит или напрягается. Гарды-эксперты умеют контролировать много вещей одновременно. В их руках защитная оболочка превращается в удушливый пакет на голове жертвы. Миха лишь пугал, до таких навыков ему было еще далеко.

— Слава, выручай, дружище…

Беспорядочная ходьба-таки занесла его к краю сквера, который примыкал к стенке музея. Там всегда было тихо и безлюдно.

— Ты же знаешь, как это работает, — он размахивал рукой, играя голубоватой пленкой силы на пальцах. — Сегодня ты поможешь мне, а завтра я тебе! Мне всего-то нужно…

Я вынырнул из кустов, схватил Миху за шею, утащил обратно.

— Эй…

Прикрыл ему рот, дважды пробил под дых. Миха захрипел. Немного поморгав, он понял, в чьи руки попался. Последняя наша встреча оказалась для него не самой приятной. Тогда я тоже прилично получил, но меня били целой толпой.

Миха выпучил глаза, встрепенулся, подсунул по мою руку защитный экран. Тот появился небольшим пятном на рту. Теплый и живой. Он стал расползаться, покрывать его голову. Спустя три секунды моя рука обхватывала защитную оболочку, а не его рот. Я завел пальцы, обхватил череп, сжал. Миха задействовал свои резервы и продержался три секунды. Оболочка треснула, испарилась в воздухе, обессиленный Миха упал на колени.

В прошлый раз мне потребовалось больше времени, чтобы его перебить. Теперь либо у меня значительно прибавилось сил, либо Миха так и не отошел от последней встречи.

— Чего тебе? — наконец спросил он, когда понял, что я не собираюсь его калечить.

— Что произошло в цеху Горинова?

— Ник, извини. Они нас прижали по-черному. Нам ничего не оставалось, как влиться в их банду. Если бы мы не…

— Мне это не интересно.

По правде сказать, я не испытал ни удивления, ни разочарования по поводу Макса, Михи и Боба. На языке войны они были обычными наемниками. Воевали за тех, кто платит. Им крупно повезло, что новый заказчик взял их на полноценных правах в команду, а ведь мог и в расход пустить.

— Что случилось?

— А ты как думаешь?! Горинов кликнул старшаков, они пришли и уработали нас. Ты почему ворота не закрыл?!

— Меня взяли обники.

— Да ладно?! За что?!

— Как в цеху оказался Бубль? Он должен был наблюдать с крыши!

— Не знаю. Видимо, когда замес начался, он героя включил. Не повезло ему под дымовуху Горинова попасть, — Миха сел на траву, отряхнул колени. — Не знаю, выкарабкается ли он.

— А Пауль?

— Он до последнего с Бобром рубился, ещё троих сферами покрошил, а когда старшаки нагрянули, свалил, хотя те угрожали наказать всех, кто убежит.

— Поэтому вы остались?

— А ты бы что сделал? Там эксперт с прыжком был. Ты такое видел хоть раз?! Скорость, почти как телепортация. Я глазом моргнуть не успел, он уже за спиной стоит и пушкой мне в затылок тычет. Если бы он захотел, то один всех нас вместе со всеми Гориновскими положил.

— Ладно, — я посмотрел на часы.

Время близилось к пяти. Нужно было возвращаться к Диане.

— Передай Горинову, что если он хоть пальцем тронет Фиту или…