– Лис, будь осторожнее и все время держись рядом.

– Хорошо, но тут так страшно. А игрушки мы возьмем?

– Обязательно, лисичка, возьми маленькую тележку и набирай туда разные игрушки и книжки, да все что захочешь…

– А у нас много денег?

– Хм-м-м, знаешь, Лис, можно не экономить!

– Ура-а-а! – девочка, забыв о страхе, рванула к детской тележке и начала складывать туда коробки и игрушки, мечась по проходам.

– Фед, следи за Лизой, я за одеждой.

В «Детском мире» освещения не было, но дневной свет, проникающий в огромные окна, позволял все неплохо видеть. Необычное зрелище пустых и тихих проходов именно в этом магазине опять резануло по нервам, но делать нечего – следую своему плану. Я начала методично складывать детские вещи в корзину, любые – все пригодится в будущем. Причем на вырост. Бросив внимательный взгляд на дочь с Федом, покатила переполненную тележку на выход к машине.

Утром, сверившись с планом, приступила к его реализации. В первую очередь гружу детские вещи и питание. Часть своих я уже перевезла в Васино еще до второй волны и практически жила за городом, а вот для Лизы там нет ничего.

Забив маг-мобиль под завязку одеждой на все сезоны, обувью и игрушками, позвала девочку и пса, и мы поехали в наш новый дом. По дороге все же пришлось остановиться и поискать магазин, где еще оставались продукты и пополнить запасы.

«Кешар» плавно скользил по пустынным улицам, кое-где нам приходилось объезжать заставленные бесхозными машинами участки дорог, но пока мы лишь пару раз замечали одинокие фигуры людей. Почему-то все они стремились спрятаться, при появлении моей машины, и это настораживало.

Выскочив из города, понеслись по трассе в сторону Васино. Аккуратно свернув с главной дороги на второстепенную, рванули по грунтовке, но проехав часть лесного массива и вывернув к деревне, я в ужасе притормозила, а потом поехала медленно, чувствуя, как по щеке ползет одинокая слеза.

Всюду, куда хватало глаз, торчали почерневшие дома, обгоревшие заборы и кучи хлама. Деревни Васино больше не существует, ее сожгли дотла, видимо специально, возможно выжигая заразу таким способом.

Добрались до кладбищенского пригорка, и я вновь ужаснулась, столько небольших свежих холмиков появилось. Фед с Лизой сидели на заднем сидении и испуганно молчали, а я с трудом сдерживала слезы. За три года слишком многих здесь узнала лично.

Наконец, мы перевалили холм, засаженный картофелем, и я увидела знакомые заборы нашего кооператива.

Огромный дом на пригорке, где жил бывший Глава Совета Тюбрино, тоже сожгли. В итоге, шесть домов спрятались за своими заборами и моя крепость тоже. Мы заехали во двор и замерли все втроем.

– Дочь, это теперь наш новый дом, сейчас выберешь себе комнату, и она будет твоя. Фед, тебе мы организуем спальное место, у меня на примете есть потрясающая шкура медведя… – ой, может он из солидарности с тем зверем на ней спать не захочет. – Ты сам выберешь, где спать будешь… но это наш дом. Охранять!

Час мы разбирали вещи и переносили их из машины. Попав в эту, не стыдно сказать, маленькую крепость, я сразу почувствовала себя увереннее и спокойнее. Вспомнился Сава, причем очень добрыми словами. Но я отложила ностальгию, об этом я подумаю завтра…

Я ходила по двум участкам и делала пометки в блокноте, записывая все вопросы, которые надо будет решить до зимы, и вообще требовавшие пристального внимания. В первую очередь я вооружилась. Из того тайника, который организовал Сава.

Потом мы пообедали и решились съездить на ферму выяснить, остался ли там кто живой.

Нас встретили тоскливое мычание коров, блеянье и хрюканье, и квохтанье. Заехав в стальные ворота, с невероятным облегчением заметила Михалыча, который на погрузчике вез сено. Завидев нашу машину, резко остановился и, сорвавшись с места, поковылял к нам, все же солидный возраст сказывался на старом хавшике.

Мы тоже вышли из машины, я предупредила Феда, что Михалыч наш друг, а потом мы крепко обнялись с дедом.

– Девочка моя, как я рад тебя видеть! Благодарю Триединого за то, что он уберег тебя… И подарил… дочь?

Он пристально разглядывал Лизу, а она пряталась за мной и Федом, который прищурившись следил за незнакомцем. Я улыбнулась и кивнула, соглашаясь, знаю, как хавшик трепетно относится к детям. Ему самому еще лет двести назад сказали, что он детей никогда произвести на свет не сможет. Он старался не говорить на эту тему, но было видно, что его это печалит. Обычно хавшики жили своеобразными родами, где все друг другу были родственниками по одной линии.

Людям такой образ жизни чужд, не понимают и часто насмехаются над семьями хавшиков, говоря: «Собрались куча мужиков, которые детей рожают и живут вместе.» Менталитет и жизнеустройство хавшиков понять и принять могут не многие, но тем не менее, все уживались и со временем семьи хавшиков расселились по всему ЕвроАзесу, ассимилируясь и перенимая многие традиции и культуру магов и полиморфов.

Но Михалыч так и жил одиночкой.

– Ее зовут Елизавета, а нашего друга – Федором, но для друзей – Фед! – представила своих подопечных с веселой улыбкой, и Лиза осмелела, кивнув мужчине.

Из ворот основного здания вышел Семен Прыткин. В агрокомплексе не работал, был фермером и имел большую семью. Относится к тем, кто лишь чувствует магию, но при этом не считает себя хуже других. Хороший крепкий мужик сорока лет отроду. Его лицо осветилось радостью, стоило ему увидеть нас, но скорбные морщинки вокруг рта и тусклые глаза подсказали, что он пережил личную трагедию.

– Привет, Кира! Рад, что ты выжила. Лишние руки нам тут явно не помешают…

– Привет, Семен! Как семья??

Мужчина потемнел. Он женат на очень доброй, сердечной женщине, и у них уже трое детей. Их брак был ранним по общим стандартам, но учитывая, что люди без магии живут до ста пятидесяти, для них самое то.

– Моя Марта жива и наша дочь Людмила, а Васька и Тимоха… Марта сейчас немного не в себе от горя, но хоть память не потеряла и разум… Как некоторые… Вон ваш сосед с пригорка, наш Глава бывший… Так он переболел и… перебил всю семью, мы его за каннибализмом застали… Сожгли мы их всех… Батюшка, пока сам не помер, ходил землю освещал… всюду. Его утречком похоронили, классный был мужик, даже не знаю как теперь без прихода и священника будем? Кто браки освещать будет, похороны проводить, наставления делать и душу очищать?

Мы все потускнели. Несмотря на разность культур, мышления и много чего, все верили в Триединого. Каждый надеялся попасть в его светлый дом под названием Рай. Все боялись попасть в немилость и остаться без его дарующей прощение и заботу длани, остаться наедине со своими грехами и чернотой Ада, так назвали жуткое место, где царит пустота и безвременье отчаяния. Даже комету, которая чуть не погубила планету, тоже назвали именем ада – Адос. Хотя среди рас имеют место и многие другие верования и высшие силы, и многие в них истинно верят, как я, например, в Силу, но в Триединого верили все без исключений и без оговорок.

– Священник – лишь проводник, а Триединый всегда с нами. – убежденно заметил Михалыч. – Так что найдем проводника нового… со временем. Храм-то вон стоит, надо только со временем прибраться там, да начать службы…

– На все Васино теперь девять душ, среди них три бабы… – перебил хавшика Семен. – Животина мучается, вон их сотни голодных, не доеных… Поля засеяны, а кто о них позаботится… Работать надобно, Михалыч, а службы зимой служить будем. Сейчас-то, что делать будем?

Хавшик пожевал губы и продолжил с печалью:

– Максимальное количество оставим, которое сможем обслужить, да и на будущее тоже. Остальных разгоним, убивать не стану, а так пусть хоть сами еду найдут, а дальше не знаю я… Можно забивать пока десятками, да в город людям возить, тем кто выжил, хотя так возить, чтобы они к нам дорогу не протоптали, а то привыкнут, потом хлопот не оберемся… С курами легче, но…