После этого страшного события, баню мы посещали регулярно. Для меня это стало символом очищения души, а не только тела.
31 июля
Изрядно устав и вспотев, продолжала, используя свою магию земли, косить траву, сохраняя максимальное количество полезных веществ. Весь наш небольшой трудовой коллектив сегодня занят на сенокосе, и каждый как умеет. Я – магией, Семен с Дмитрием и Михалычем – на косилках, а женщины и дети – сельхозинветарем.
Заготовки за зиму для такого количества скота – тяжкое и трудоемкое занятие, но деваться некуда. Я заметила, как Зинаида потерла поясницу, взглядом найдя своих дочерей девяти и одиннадцати лет, потом, взглянув на меня, отвернулась и снова начала работать.
Эту женщину привез Семен в Васино, познакомившись с ней в Тюбрино, куда возил свежее мясо для выживших. Хотя в последнее время прекратил с этими добрыми делами, когда его поймала банда кошаков под предводительством волка и попыталась заставить работать на них. Как рассказал Семен, они там своеобразный каганат образовывают и рабов набирают… Семен с трудом сбежал, но пока нам везло, потому что эти кошаки на противоположной стороне города обитают, на территории одной из туристических баз, и дорогу в Гавр перекрыли.
С момента появления Зины в нашем небольшом кругу, она меня сразу невзлюбила, судя по ее презрительной физиономии, либо ревновала к свободным мужчинам, либо просто от природы обладает сварливым нравом. Семен думал, что эта женщина Димону приглянется, и за его пацанами пригляд будет, но его друг оказался более разборчивым, а может никак не мог принять того факта, что его жена погибла и больше не вернется. Вот и ходила Зина, по выражению кое-кого, нетоптаной курочкой, зорко следя за петухами…
– Тетя Кира, тетя Кира, там ваша Лиза обернулась… такая хорошенькая лисичка!
Младший сын Димона, запыхавшись, добежал до меня, крича во все горло, а буквально через секунду прибежала золотистая маленькая лисичка, за которой здоровой откормленной уже тушей несся Фед. Лисичка в трусах и майке попрыгала вокруг меня егозой, и от этого гротескного вида меня разобрал смех. Второе «лицо» любого полиморфа имело странный вид. Если быть совсем уж честной с самой собой, то пока Лиза маленькая выглядит это смешно, а с возрастом будет угрожающе и страшновато.
Полиморфы во время оборота покрывались шерстью, меняли частично форму тела и оно, приобретало характерные черты их личного животного, но при этом они все же оставались более человекоподобными, хотя их головы полностью менялись внешне. И лишь в крайних случаях или в момент смерти, полиморфы принимали полный внешний вид своего животного. Потому что полный оборот забирал все силы и после этого они пару суток валялись пластом не в силах двигаться или защищаться. Присев, обняла маленькую двуногую лисичку, которая тут же приняла привычный облик моей Лизы.
Ее первого оборота я ждала со страхом и тревогой, опасаясь, что пойдет не так, и я ее потеряю, но все прошло само собой. Сейчас ее зеленые как лесные озера глазки смотрели на меня, а на зрачке появилась черная кайма, которая появлялась у полиморфов после созревания второго лица – как этот процесс сами оборотни называли.
– Ромка, отойди от этого звереныша, вдруг покусает или заразит чем… – рядом возникла Зина с делано испуганным и искренне злобным голосом приказала мальчику.
– Теть Зина, это же Лиза, она не настоящий зверь, она же полиморф… – у Ромы удивленно округлились глаза.
– Эти звери вон Семена чуть не убили, а ты с их ублюдком играешь? Не стыдно тебе?
– Может, ты закроешь свою пасть немытую, а то…
Я прижала дочь к себе в неосознанном желании защитить от всего, мое угрожающее шипение прервала эта гадюка, которая, уперев кулаки в крутые бока, со злой насмешкой уставилась на меня:
– А то что? Думаешь, тебя твой сильный дар спасет или…
– Или я возьму сейчас розги, да как всыплю тебе, баба дурная…
За ее спиной появился Михалыч с весьма недовольным выражением лица. Позади него мялись Семен с Димоном, но они вмешиваться в женские дрязги явно не стремились. Рома в недоумении переводил взгляд с одного взрослого на другого, а потом спросил:
– Пап, дядь Семен, так мне что, правда, нельзя с Лизой играть, раз она оборотень и ук… ублюдок оборотня?
Семен нахмурился, но промолчал, а Димон ответил коротко, но веско:
– Ты чужих глупостей не повторяй, сынок. А с кем играть и дружить, сердцем чуять должен, а то мало ли кто что насоветует от злобы своей, да от зависти.
– Ой, поглядите-ка на них, эта красавица мне угрожает, и ей ничего, а я за парнишку беспокоюсь, и мне за это розгами и глупости…
– Лучше помолчи, Зин, а то… – начал было стыдить Михалыч, строго глядя на женщину.
– Да пошли вы все… – хлопнув себя по бедрам, заверещала та, развернувшись и устремившись к поселку, продолжая, – я для вас, а вы… Да я и не сказала ничего плохого-то…
Старый хавшик, проводив Зину взглядом влажных усталых карих глаз, с печалью в голосе закончил этот неприятный инцидент:
– Вот ничему людей жизнь не учит. Все эти дрязги, злоба и зависть целый мир погубили, все разрушили, а они все заново. Вот нет чтобы жить вместе, дружно и мирно, она свару затеяла и грязь в наш дом занесла… Зря ты, Семен, ее сюда притащил.
– Так я девчонок ее пожалел, да и она вначале вся скромная да милая была, а сейчас вон…
Димон передернул плечами и бросил напоследок:
– Вожжей ей не хватает по одному месту. Да мне не охота на это свое время и жизнь тратить, пусть другого дурака ищет, который такую обузу на себя возьмет.
– Трудно ей сейчас, – решила я сгладить конфликт, почему-то чувствуя себя виноватой, – мы хотя бы все свои, а она в городе жила, к такой жизни не привыкла.
Работать мы закончили ближе к ночи, еще неделю таких ударных трудов, и я свою живность кормом обеспечу на зиму. Поработав два месяца на полях и ферме, помимо своего хозяйства, поняла, насколько сильно я не ценила свою прежнюю комфортную и беззаботную жизнь, воспринимая все блага цивилизации как само собой разумеющееся.
Случившееся на поле оставило неприятный отпечаток в душе. Я уже не могу о ней забыть и неосознанно старалась урезать свое общение с остальными. Хотя тяжелый физический труд забирал все силы, и на что-то большее, чем приветствия и короткие прощания нас всех не хватало.
Одиночество терзало по ночам и страх за свою дальнейшую жизнь, и будущее Лизы. Как будут складываться наши отношения с селянами, если здесь только люди, а оборотни с другой стороны в виде врагов и бандитов?! Все это страшит.
10 августа
Как же приятно проводить время на веранде с кружкой горячего какао и, прихлебывая мелкими глоточками, любоваться пейзажем! Я уже научилась ценить даже такие маленькие удовольствия. Зябко поежилась, все же в наших широтах август – уже не лето, а подготовка к осени. Недели через две ночи станут прохладными, а с начала сентября мы начнем убирать урожай, и это будет очень хлопотная пора, ответственная и тяжелая. И все надеются на хорошую погоду.
В свободных от техники и животных хозяйственных постройках я организовала складские помещения и хранилища. Сейчас они готовы принять все, что нам удастся собрать за короткую осень. Уже несколько полок в моем погребе заняты банками с вареньем и солеными грибами, а сколько еще будет… Не зря же мы вчетвером с мужиками облазили весь город, собирая и свозя домой всю найденную соль, сахар и стеклянную тару.
Теперь все это на вес золота, особенно соль. Если сахар, как заявил Михалыч, мы добудем, то за солью придется ездить за тридевять земель и в такое-то неспокойное время.
– Мам, все равно дождик идет, давай съездим в город.
– Зачем, солнышко мое?
– У Ромки есть велосипед, а у мня нету. А он хвастался, что зимой на лыжах кататься будет, а у меня и их нету. Я бедный ребенок, да?
