– Фу, Пиппи, не надо! – сказала, вздрогнув, Анника.

– Ах так, ты тоже не любишь морковку? Ну да ладно, все равно нужно ставить палатку.

Пиппи так и сделала. Вскоре в укромном месте выросла палатка, и Томми с Анникой, ужасно довольные, забрались в нее. Неподалеку от палатки Пиппи выложила на земле круг из камней и собрала в него кучку палочек и щепок.

– Вот здорово! Разожжем костер!

– А то как же!

Пиппи взяла два кусочка дерева и начала тереть их друг о друга. Томми с интересом следил за ней.

– Вот это да, Пиппи! – обрадовался он. – Ты хочешь высечь огонь, как дикари?

– Да, но только у меня пальцы замерзли. Подожди-ка, куда я задевала спички?

Чуть погодя вспыхнул веселый огонь, и Томми сказал, что это просто мирово.

– Да, и дикие звери побоятся подойти к нам.

Анника глотнула воздух ртом.

– А какие дикие звери? – спросила она дрожащим голосом.

– Комарье, – ответила Пиппи и почесала у себя на ноге большой волдырь от комариного укуса.

Анника облегченно вздохнула.

– Понятно, и львы тоже, – продолжала Пиппи, – но питона или американских бизонов этим не отпугнешь.

Она похлопала рукой по пистолету.

– Не бойся, Анника. – С этой штукой я уж какнибудь справлюсь, даже если полевка сюда заявится.

Пиппи налила всем кофе и раздала бутерброды. Они сидели у костра, ели, пили и были ужасно довольны. Господин Нильссон сидел у Пиппи на плече и тоже ел, а лошадь то и дело совала к ней морду и получала то кусок булки, то сахар. И к тому же здесь росла отличная зеленая трава, ешь – не хочу.

Небо хмурилось, и в кустах стало быстро темнеть. Анника передвинулась поближе к Пиппи. Пламя костра бросало странные тени. Темнота, окружавшая маленькое освещенное пятно, казалась живой. Анника дрожала от страха. Подумать только, а вдруг за этим кустом можжевельника стоит людоед? А может, вон за тем камнем прячется лев?

Пиппи поставила на землю кофейную чашку.

Пятнадцать человек на сундук мертвеца -

Эй, пей веселей, вот бутылка рома! -

Йо-хо-хо и бутылка рома, – запела она хриплым голосом.

Анника задрожала еще сильнее.

– Эта песня есть у меня в книжке, – сказал Томми. – Это книжка про пиратов [9].

– Точно, – подтвердила Пиппи. – Это, наверное, Фридольф сочинил ее, ведь это он научил меня петь эту песню. Много раз сидела я на корме ясной звездной ночью, когда Южный Крест светил прямо над моей головой. А Фридольф сидел рядом и пел.

Пятнадцать матросов на гроб мертвеца -

Эй, пей веселей, есть бутылка рома! – снова затянула Пиппи еще более хриплым голосом.

– Знаешь, Пиппи, у меня внутри что-то непонятное, когда ты так поешь. Разом и страшно, и весело, – сказал Томми.

– А у меня внутри почти что только страшно, – объяснила Анника. – Хотя тоже немножко весело.

– Когда я вырасту, то уйду в море, – решил Томми. – Буду пиратом, как и ты, Пиппи.

– Правильно, – сказала Пиппи, – нас с тобой будут называть «Гроза Карибского моря». Будем грабить золото, всякие украшения и драгоценные камни и прятать свои сокровища в тайнике – в дальней пещере на необитаемом острове в Тихом океане. Пещеру будут охранять три скелета. У нас будет флаг с черепом и двумя скрещенными костями. И мы будем петь «Пятнадцать матросов» так громко, что песня понесется от одного конца Атлантики до другого. А все, кто в море, услышат нас и захотят броситься в воду, чтобы избежать нашей страшной кровавой мести!

– А как же я тогда? – жалобно спросила Анника. – Я боюсь быть морской разбойницей. Что же мне тогда делать?

– Да ты все равно сможешь отправиться с нами, – успокоила ее Пиппи. – Будешь стирать пыль с пианино!

Постепенно костер погас.

– Время ложиться по койкам! – скомандовала Пиппи.

Она набросала еловые ветки на пол палатки, а сверху постелила толстые одеяла.

– Ты хочешь лечь валетом со мной в палатке? – спросила Пиппи у лошади. – А может, накрыть тебя попоной и ты будешь стоять под деревом? Ты говоришь, что в палатке тебе всегда нездоровится? Ну ладно, тогда делай как хочешь.

И Пиппи ласково похлопала лошадь.

Вскоре все трое ребятишек и господин Нильссон лежали, плотно укутанные в одеяла, и слушали, как о берег плещут волны.

– Слушайте прибой океана, – мечтательно сказала Пиппи.

Было темно как в мешке. Анника держала Пиппи за руку, чтобы не было так страшно. И тут полил дождь. Капли стучали по палатке, но внутри было сухо и тепло, и слушать шум дождя было даже приятно. Пиппи вышла из палатки и накрыла лошадь еще одним одеялом. Лошадь стояла под густой елью, где ей было вполне хорошо.

– Да, здорово здесь! – с восторгом вздохнул Томми, когда Пиппи вернулась.

– Еще бы! А поглядите, что я нашла под камнем! Три шоколадки!

Три минуты спустя они уже спали, Анника с набитым шоколадом ртом, а Пиппи – с шоколадкой в руке.

– Мы забыли почистить на ночь зубы, – сказал Томми и тоже заснул.

Когда Томми и Анника проснулись, Пиппи рядом уже не было. Они вылезли из палатки. Солнце сияло. Перед палаткой горел новый костер, Пиппи сидела у огня, жарила ветчину и варила кофе.

– Сердечно поздравляю вас со Светлой Пасхой! – воскликнула она при виде Томми и Анники.

– Что ты, какая же сейчас Пасха! – удивился Томми.

– В самом деле? Тогда сберегите мои поздравления до следующего года. Аппетитный запах кофе и ветчины щекотал детям нос. Они уселись, под-

жав под себя ноги, вокруг огня, и Пиппи подала всем ветчину, яйца и картошку. А после они пили кофе с печеньем. Еще никогда завтрак им не казался таким вкусным.

– Мне кажется, нам здесь лучше, чем было Робинзону, – сказал Томми.

– Да уж, если нам еще удастся раздобыть на обед свежей рыбы, то Робинзон посинеет от зависти, – ответила Пиппи.

– Фу, – не согласился Томми, – не люблю рыбу.

– И я тоже не люблю, – добавила Анника.

Но Пиппи срезала длинную, тонкую ветку, привязала к одному ее концу шнурок, смастерила из булавки крючок, нацепила на него кусочек булки и уселась на большой камень у самого берега.

– Сейчас поглядим, – сказала она.

– А кого ты ловишь? – спросил Томми.

– Каракатицу, – ответила Пиппи. – Это вкуснятина, какой не сыщешь. Она сидела целый час, но каракатица не клевала. Подплыл один окунь, понюхал булку, но Пиппи быстро отдернула крючок.

– Нет уж, спасибо, мой мальчик, – сказала она. – Раз я сказала «каракатица», значит, будет каракатица. А тебе нечего примазываться.

Немного погодя она бросила удочку в озеро.

– Вам повезло, – заявила она. – Нечего делать, видно, придется жарить оладьи на сале. Каракатица что-то сегодня кочевряжится.

Томми и Анника были очень довольны. Вода блестела, переливалась на солнце и манила их.

– Давайте купаться, – предложил Томми.

Пиппи и Анника согласились. Вода была довольно холодная. Томми опустил большой палец ноги в воду, Анника сделала то же самое. Но каждый из них быстро отдернул ногу.

– А я придумала кое-что! – воскликнула Пиппи.

У самого берега лежал крошечный скалистый островок, на котором росло дерево. Ветви дерева свисали над водой. Пиппи забралась на дерево и привязала к ветке веревку.

– Смотрите, как надо, ясно вам?

Она ухватилась за веревку, раскачалась в воздухе и плюхнулась в воду.

– Вот так можно сразу окунуться! – крикнула она, вынырнув.

Томми с Анникой сначала побаивались, но это было так соблазнительно, что они решили попробовать. А после первого раза никак не могли остановиться. Потому что это было еще приятнее, чем казалось со стороны. Господин Нильссон тоже захотел с ними играть. Он спустился вниз по веревке, но за секунду до того, как плюхнуться в воду, со страшной быстротой вскарабкался наверх. И это он повторял каждый раз, хотя дети кричали, что он трус. Потом Пиппи придумала кататься на обломке доски со скалы в воду. Это тоже было здорово, потому что, когда доска шлепалась в воду, брызги летели во все стороны.