Впрочем, Иннасин-Оббо уже предупредил всех в отряде, что в таких вот селениях считается верхом бесстыдства, если кто-либо из проезжающих попытается заговорить хоть с кем-то из местных. Если тебе что-то надо узнать, то следует обращаться к одному из стариков, сидящих на скамейках у своих домов, или же к тому человеку, который в этом селении продает проезжающим воду: вот он имеет право разговаривать с чужаками, потому как молчком не продашь ничего. Да-да, воду здесь, на дороге, проезжие обычно покупают, потому как слова "вода" и "жизнь" в этих местах означают почти одно и то же, и оттого источники воды в таких вот засушливых местах находятся, можно сказать, под неусыпным надзором тех, кто живет подле них. К тому же для местных жителей вода - это еще и источник надежного поступления денег. Пусть за ту воду брали совсем немного, но зато каждое селение имело пусть и небольшой, но постоянный источник дополнительного дохода. Конечно, проезжающим стражникам или солдатам воду давали бесплатно - это было единым правилом в этой стране, но вот если кто-то из чужаков вздумает самовольно набрать себе воды… В здешних местах подобное приравнивается к грабежу, а с грабителями во всех странах разговор одинаковый.

Да уж, для Олеи, выросшей там, где воды всегда хватало с избытком, подобное поначалу казалось диким - как же можно отказать кому-то в глотке воды!, но постепенно она смирилась с происходящим. Что ни думай, а все же это чужая страна, и тут свои законы, с которыми, хочется тебе того, или нет, но надо считаться.

И еще Олея постоянно вспоминала свой ночной разговор с Белом о том, что им надо держаться вместе, друг за друга. Конечно, Бел говорил справедливые вещи, тем более что Олея и сама побаивалась тех последствий, что могут произойти после того, как отыщется перстень Сварга и древний манускрипт. Даже ей, не сведущей в государственных делах, было понятно, что в этом случае действует один принцип: чем меньше свидетелей - тем лучше. Еще Олея прекрасно понимала, что среди этого мужского отряда она выглядит чужеродным телом, и оттого за нежданное предложение Бела ей стоит ухватиться обеими руками… Все так, только вот перед ее глазами часто вставала одна и та же однажды виденная картина - Бел, убивающий тайных стражей… Только и остается надеяться, что с ней такого не случиться.

И еще одно постоянно давило на молодую женщину. С самого начала у мужчин сложилось впечатление, что перед ними весьма недалекая девица, а природная робость Олеи и ее нежелание вступать в конфликт или в спор еще более утвердило первоначальное впечатление, что ума у этой девки совсем немного. Оттого и отношение к ней было почти что как к полной дуре, без которой до определенного времени, увы, не обойтись. Как это ни неприятно звучит, но отчего-то подобное мнение о ней все более и более укреплялось, и было ясно, что положение Олеи со стороны выглядело так: хотя эта женщина раздражает очень многих из находящихся в отряде мужчин, но с ее присутствием они, к несчастью, вынуждены считаться. Но вот как только нужда в ней отпадет… Олея прекрасно понимала, что после она вряд ли может рассчитывать на их защиту и охрану - в той сложной игре, куда она попала помимо своей воли, мелочь, подобная ей, перемалывается, не глядя. Да и лишние свидетели того, как искали пропавшие артефакты, победителям вряд ли будут нужны…

Город, с его высокими башнями и островерхими куполами постепенно вырастал из-за горизонта, да и народу на дороге прибавилось, и все направлялись в Иорнал, в тот город, который когда-то в лесной избушке (сейчас кажется, что все это было немыслимо давно) вспомнила Олея. Вернее, тот далекий город, который сейчас появлялся перед глазами женщины, тогда, в лесной избушке, видела не она, а Кварг, тот человек, что когда-то прошел в здешних местах, и вложил память об этой дороге в голову Олеи. Возможно, в городе женщина и увидит нечто знакомое, но пока что она вокруг себя никак не могла узреть ничего нового - все та же пыль, жара, песок, сухой ветер, не приносящий облегчения…

Высокие ворота на въезде в город не просто отливали холодным металлическим блеском, а просто сияли под ярким солнечным светом так, словно были сделаны из серебра. Надо же, - невольно подумалось Оле, - надо же, богатый, видно, этот город Иорнал, если может позволить себе такое богатство - ворота, целиком отлитые из этого благородного металла! Хотя… Нет, это явно не серебро: оно на воздухе чернеет, а здесь металл сверкает, словно полированный. Так что эти крепкие красивые ворота, судя по всему, изготовлены из какого-то металлического сплава, по цвету очень напоминающего серебро. Кстати, чуть позже Иннасин-Оббо сказал им, что эти ворота, и верно, называются Серебряными, а с противоположной стороны города находятся Золотые Ворота. Ну да, верно, Золотые Ворота - это те, которые Олея уже видела ранее - именно через них Кварг когда-то покинул Иорнал, отправляясь куда-то дальше…

При въезде в город народу хватало, да и к толкотне здесь, похоже, привыкли, так что небольшой отряд вряд ли мог привлечь к себе особое внимание стражников - к чужестранцам, здесь, похоже, привыкли, что вполне объяснимо: все же Иорнал считался крупным торговым городом. Олея вновь и вновь оглядывалась по сторонам, но, опять-таки, напрасно - если за ними и следили, то в этой толкотне заметить подобное довольно сложно.

- Куда теперь? - повернулся Юрл к Олее, стоило им оказаться в городе.

- Не знаю… - растерянно сказала та. - Я могу узнать то место, только если увижу его своими глазами. Воспоминания… Я же говорила - у меня они начинаются с середины широкой улицы…

- Которая ведет к площади… - подхватил Иннасин-Оббо. - Вернее, к высокой башне, сложенной из красного камня. Помню, помню… Я уже говорил, что ранее несколько раз бывал здесь. Что тут скажешь: Красная башня находится как раз в середине города, и к ней с четырех сторон ведут дороги, две широкие, и две поуже. Думаю, что нам надо направляться к одной из тех, что пошире - все же Кварг, едва очутившись в Иорнале, скорей всего, от Серебряных Ворот сразу же направился к выходу из города, к Золотым Воротам. Так? - глянул колдун на Олею.

- Не знаю точно, но, похоже, Кварг в этом городе не задерживался… - чуть призадумавшись, ответила женщина. - Мне почему-то кажется, что он стремился как можно быстрее покинуть это место…

- Значит, поступим таким образом… - Юрл огляделся по сторонам. - Иннасин-Оббо едет первым, за ним я и Олея, а остальные не должны отставать от нас. В чужие разговоры не встревать, на торговцев внимания не обращать. Все понятно?

- Да.

- Олея, если что вспомнишь, сразу же говори.

- Хорошо…

Надо же… - подумалось женщине, - как, однако, это странно и непривычно - видеть мир чужими глазами… Впрочем, сейчас до ее чувств и ощущений никому не было никакого дела.

Незнакомый город, множество небольших глинобитных домиков, паутина узких улочек, отходящих от той широкой улицы, по которой они передвигались… Здесь все совершенно не похоже на ее родной город, где дома каменные или деревянные. Да уж, - в который раз пришло в голову Олее, - в таких домиках из глины на севере зиму точно не пережить. Да и сами эти легкие домишки быстро растрескаются от тех сильных морозов, какие стоят зимой в Руславии.

Однако ближе к центру города и здесь стали появляться высокие каменные дома, обнесенные крепкими стенами, за которыми были видны кроны фруктовых деревьев, или беседки, обвитые причудливыми растениями. Мощеные камнем широкие улицы, множество людей, переплетение узких пыльных улочек, которые, в отличие от главных улиц города, были покрыты чуть ли не слоем грязи и мусора… Шумное место, наполненное непонятными звуками, криками, запахами, незнакомыми языками… Надо отметить, что на кое-каких улицах Иорнала об аккуратности и порядке знали, похоже, только понаслышке. Грязь, вонь, дым от приготавливаемой чуть ли не на улице еды… Как тут люди живут и не задыхаются - для Олеи это оставалось загадкой!

Заглядевшись по сторонам, женщина даже не поняла, как они оказались на широкой улице, по обеим сторонам которой располагались шумные торговые ряды. Прямая, как стрела, она была совсем не похожа на те извилистые узенькие улочки, по которым отряд ехал все это время.