Полосатый питбуль крадучись двигался вперед, оставаясь поблизости и время от времени заглядывая ей в лицо. Она остановилась, присела, и Дамиан прижался к ней, обнюхивая и тычась в колени.

— Что такое, Дамиан? В чем дело? — Она не ожидала ответа и не получила его. Дамиан жался к ней, чтобы она к нему прикоснулась. Пес чувствовал ее беспокойство и на собачий манер пытался ее успокоить. — Все хорошо, дружок. Все будет хорошо. — Она уговаривала скорее себя, чем его.

Сегодня в три часа у нее была назначена встреча с директором Исследовательского центра, на которой она собиралась раскрыть уникальные способности собаки. Что случится потом — одному богу известно, но, по крайней мере, что-то произойдет, и это лучше, чем висеть в неопределенности. Осенью она поступит в медицинскую школу, а там уже некогда будет заниматься Дамианом. Оставалось совсем немного времени, чтобы решить все проблемы. Нужно убедиться, что Дамиана оценят по достоинству и позаботятся о нем должным образом. Она понимала, что такому уникальному псу вряд ли предоставят ту свободу, к которой она его приучила. Но хотя бы он будет в безопасности. Оно того стоит. Им наверняка не позволят видеться. Может быть, думала она, в это утро они последний раз гуляют вместе и пес это чувствует.

Она сидела на корточках, пес пытался ее успокоить, а она крепко сжимала в объятиях его мускулистое тело, приникнув щекой к теплой плоской макушке. Дамиан стоял совершенно неподвижно, предчувствуя беду.

Элизабет явилась в офис доктора Новак с питбулем на поводке и с полной сумкой реквизита. Она не могла не заметить, с каким беспокойством встретили животное: приглушенно загудели голоса, поднялись головы. Все смотрели на них. Элизабет опустила руку на мощную голову пса — это ее успокоило.

Их встретила личная секретарша доктора Новак — и еще полдюжины сотрудников, очевидно, в целях обеспечения безопасности. Едва они вошли, женщина принялась отряхивать платье, словно собачья шерсть уже на нее попала.

— Чем я могу вам помочь? — нахмурилась она. — У меня встреча с доктором Новак в три часа. — Хотя Элизабет специально не предупредила, что будет с Дамианом, присутствие собаки явно требовало объяснений, и она добавила: — Доктор Новак хочет видеть эту собаку.

— Я не думаю, что…

Дверь в кабинет открылась, и показалась голова Новак. Директор секунду смотрела на Дамиана, затем приказала:

— Лидия, пропусти ее.

Элизабет прошла мимо помрачневшей секретарши, глубоко вздохнула перед дверью и шагнула в кабинет. Новак ждала ее, стоя у стола, и лицо ее выражало неодобрительное нетерпение. Она не предложила Элизабет сесть.

— В чем дело?

— Я хочу сообщить вам одну очень важную вещь. Пожалуйста, поймите, это действительно очень важно. Я не знаю, к кому еще обратиться. Я привела Дамиана, поскольку без него не смогла бы все объяснить.

Элизабет наклонилась и почесала ему шею — ей как никогда требовалась его поддержка. Однако пес напряженно втягивал воздух, кончик его носа трепетал, а голова медленно покачивалась, словно он искал источник запаха, который только он и мог разобрать.

— Это, должно быть, связано с вашими прошлыми жалобами на доктора Севилла?

— Нет-нет, ни в коем случае. Я хочу сказать, да, это та самая собака, о которой шла речь, но сейчас это никак не связано с доктором Севиллом.

— Итак, в чем дело? Что на этот раз? — Директор обошла вокруг стола и села в кресло. Вид у нее был не слишком обнадеживающий.

— Если бы я просто сказала вам, что этот пес может делать, вы бы никогда не поверили мне, так что я собираюсь вам это показать. Я даже не буду пытаться ничего объяснить, хорошо? Но прежде чем я начну, могу я попросить об одной вещи?

Новак нетерпеливо махнула рукой.

— Я думаю, то, что может делать Дамиан, очень важно для ученых в целом и для этого университета в частности. Я знаю, что кто-нибудь авторитетный захочет взять его на попечение, и я бы хотела иметь хоть какую-то уверенность, что в любом случае мне позволят объяснить, как с ним нужно обращаться. Вы понимаете, мне бы не хотелось, чтобы в конце концов он попал в руки кого-нибудь вроде Севилла.

— Элизабет, прошу вас, поймите: то, что вы говорите, не имеет абсолютно никакого смысла. Как я могу давать вам какие-то обещания, когда не знаю даже, о чем речь? Очевидно, вы испытываете ко мне определенное доверие, раз пришли сегодня сюда. Так не могли бы вы довериться мне до конца и позволить поступать так, как я сочту уместным, что бы там ни было?

Элизабет опустила глаза.

— Простите, я не хотела сказать, что не доверяю вам. Наоборот. Вы не знаете, как я волновалась, прежде чем сюда прийти. Видите ли, у меня нет никаких прав на эту собаку — официальных прав, — и я целиком полагаюсь на вас. Я просто хочу объяснить, как это важно для меня.

Дамиан внезапно прижался к ее ноге, будто испугался. Нагнувшись, она потрепала его и прошептала:

— Все хорошо, мальчик, с тобой все будет в порядке. — Дамиан быстро взглянул на нее. Казалось, его отвлекало что-то у дальней стены. — Дайте мне минуту, пожалуйста, — сказала она директору, — мне нужно приготовиться.

Она рылась в сумке с реквизитом, а Дамиан, не отводя глаз от стены, обошел вокруг Элизабет и сел рядом, поджав хвост и прижав уши к голове.

— Бел, — резко произнес он. Голова Новак дернулась, но лицо осталось бесстрастным. Она сидела прищурившись и недоверчиво рассматривала собаку. Элизабет нервно рассмеялась.

— Дамиан, спокойно. Подожди, я достану карточки.

Пес проявлял нетерпение — это было странно.

Она достала цветные карточки и попыталась встать перед собакой. Дамиан, однако, следовал за ней при каждом движении. Несколько неловких мгновений она пыталась усадить его на рабочей дистанции от себя, потом, извиняясь, улыбнулась доктору Новак:

— Простите, он тоже нервничает.

Ни один мускул на лице Новак не дрогнул.

— Показывайте.

У Элизабет перехватило дыхание. Вот те на! Шутить не намерена.

В этот момент она решила, что сделала правильный выбор. Эта женщина поможет Дамиану, если будет на его стороне. Когда энергичная Катарина Новак возьмет заботу о нем в свои руки, пес окажется в безопасности, как ей и хотелось. Пришло время показать, что Дамиан заслуживает особенной заботы.

— Простите.

Она повернулась к собаке и приподняла брови, устанавливая с ним контакт. Отступать было некуда, оставалось надеяться на лучшее. Судьба двух друзей была в руках доктора Новак.

— Итак, Дамиан. Стой там, стой на месте, мы будем работать. Я хочу, чтобы ты поздоровался. Скажи «здравствуй».

Слабый запах, висевший в комнате, возбуждал в нем неприятные воспоминания, и взгляд пса беспокойно метался.

— Бел, — сказал он снова, резко клацнув зубами, пытаясь единственным доступным ему способом предупредить Элизабет, что в комнате пахнет Севиллом. Тот был здесь совсем недавно, и единственное слово, которым Дамиан мог назвать Севилла, было цветом лабораторного халата. Севилл был белый, когда стоял перед клеткой Дамиана.

— Нет. Прекрати. Поздоровайся. Скажи «здравствуй».

Уши пса печально распластались по обеим сторонам широкой головы. Он посмотрел девушке в лицо, и она ободрила его быстрым кивком.

— Здравствуй, — подчеркнуто артикулировано сказала она ему.

— Здра, — ответил он неохотно, но покорно. Слово было слышно отчетливо.

Лицо Новак побелело, она плотно сжала губы. В наступившей тишине слышалось только мягкое клацанье собачьих когтей по полу — Дамиан встал и покрутился на месте. Элизабет видела, как женщина медленно оправилась от первого шока и глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Лицо ее посуровело — она не верила. Пока не верила.

— Он знает другие слова? — тихо спросила Новак — будто о чем-то не слишком важном, — и Элизабет пришлось признать: она восхищается профессионализмом этой женщины. Девушка с гордостью погладила собаку по спине. Дамиан взглянул на нее, шевельнул хвостом. Она скромно пожала плечами: