– Я помешаю тебе! – она была так сильно разгневана, и настолько всерьез, что у меня прямо дыхание перехватило. – Самоуверенный дурак, я помешаю тебе!

Я только улыбнулся и предложил ей еще вина.

Финн, сидевший на табурете в моей палатке, чуть было не уронил свою кружку с вином:

– Что ты собираешься сделать?!

– Жениться на ней, – я сидел на койке – без сапог, с резной деревянной чашей в руке. – У тебя что, есть идея получше?

– Переспать с ней, – резко ответил он. – Использовать – но не брать в жены. Мухаар Хомейны хочет жениться на дочери Беллэма?

– Да, – согласился я, – Именно так и заключаются союзы.

– Союз! – воскликнул он. – Ты здесь для того, чтобы отобрать свой трон у того, кто незаконно занял его, а не для того, чтобы заслужить его расположение в качестве мужа его дочери. Боги могучие, кто вбил тебе в голову эту идиотскую затею?

Я нахмурился, глядя на него:

– Это меня ты называешь идиотом? Ты что, слепой? Это не просто связь между мужчиной и женщиной – это связующее звено между двумя народами и странами! Мы не можем вечно навязывать Хомейне войну. Когда я убью Беллэма и сяду на Трон Льва, Солинда по-прежнему будет существовать. Это обширная и сильная держава, я предпочел бы не вести с ней нескончаемой войны. Если венцом моей победы станет женитьба на Электре, я вполне могу заключить мир с Солиндой на долгие годы.

Пришел черед Финна задуматься. Его вино было еще нетронуто.

– Помнишь ли ты, господин мой, как началась кумаалин?

– Я неплохо помню это, – нетерпеливо прервал его я. – И я не сомневаюсь, что Электра откажется выйти за меня, как Линдир отказалась выйти за Эл-лика, но когда трон будет моим, у нее не останется выбора.

Финн что-то пробормотал с глубоким отвращением – но это было сказано на Древнем Языке, а потому я не понял слов. Он опустил руку и потрепал Сторра за ухо, словно ища поддержки. Любопытно, что ответил ему волк…

– Я знаю, что делаю, – тихо сказал я.

– Ты уверен? Откуда ты знаешь, может, она – прислужница Тинстара? Откуда ты знаешь, не убьет ли она тебя прямо на брачном ложе!

Настал мой черед выругаться, хотя я ругался по-хомэйнски:

– Когда я покончу с войной, Тинстар будет мертв!

– А что ты будешь делать с ней сейчас?

– Держать ее здесь. Если Беллэм решит все-таки освободить Торри, мы и вернем ему дочь, – я улыбнулся. – Если к тому времени он еще будет жив, разумеется.

Финн покачал головой:

– Я вижу смысл в том, чтобы держать ее пленницей – так мы можем освободить твою рухоллу. Но – жениться на ней?… Прими мой совет: поищи себе другую чэйсулу.

– Может, ты хочешь, чтобы я женился на Чэйсули? – фыркнул я. – Хомэйны никогда этого не позволят.

– Женщины Чэйсули выходят замуж за мужчин Чэйсули, – ответил Финн. – Ни одна наша женщина не станет искать мужа вне своего клана.

– А как же мужчины? – поинтересовался я. – Я что-то не заметил, чтобы они держались своего клана. Даже ты, – я улыбнулся, увидев появившееся на его лице выражение настороженности. – Аликс – только наполовину Чэйсули.

Я помолчал. В конце концов, мне этот разговор был не более приятен, чем моему леннику.

– А теперь, быть может, Электра? Он выпрямился так стремительно, что вино выплеснулось из кружки и забрызгало голову Сторра. Волк сел так же быстро, как Финн, и потряс головой так, что брызги полетели в стороны веером. Он наградил Финна взглядом, в котором было столько возмущения и негодования, что я не мог не рассмеяться. Финн, вероятно, не увидел в этом ничего смешного.

Он поднялся и, по-прежнему хмурясь, поставил кружку на стол:

– Электра мне не нужна.

– Ты забыл, я знаком с тобой не первый день Я и раньше видел тебя с женщинами. Она тронула твое сердце не меньше, чем мое, Финн.

– Она мне не нужна, – повторил он. Я рассмеялся, потом умолк и нахмурился:

– Почему нас всегда влечет к одним и тем же женщинам? Сначала Аликс, потом та рыжая девчонка в Кэйлдон, а теперь…

– Я твой вассал, а вассал знает свое место.

Эти слова сразили меня наповал. Финн, тем временем, продолжал:

– Неужели ты действительно думаешь, что я буду искать благосклонности женщины, которую мой господин хочет сделать своей королевой?

– Финн, – я поднялся, увидев, что он собрался уходить, и остановил его. Финн, я знаю тебя достаточно, чтобы так не думать.

– Да? – он выглядел непривычно серьезным. – Мне так не кажется. Вовсе не кажется.

Я поставил свою чашу с вином на стол:

– Я женюсь на ней, потому что она этого стоит. По-другому я ее не возьму.

– Почему же? Протяни руку и возьми, – сказал Финн, – она побежит, как кошка к блюдечку с молоком.

Между нами медленно, кирпич к кирпичу, росла стена. Прежде имя ей было Аликс, теперь – Электра. И хотя то чувство, которое мой ленник испытывал к Электре, было скорее неприязнью, чем любовью, я не знал, как разрушить эту стену. Для королевств политические соображения выше дружбы.

– Есть вещи, которые король обязан выполнять – пойми это, Финн, – тихо проговорил я.

– Да, господин мой Мухаар. На этот раз Финн все-таки вышел, и я уже не останавливал его. Волк последовал за ним.

Я отдернул дверной полог и вышел, поправляя отягощенный золотом Чэйсули пояс с мечом. Я больше не оборачивал рукоять кожей – не от кого было прятать родовой герб и рубин. Все, включая Беллэма, знали, что я вернулся, и мне уже незачем было скрывать свое происхождение.

Финн стоял подле лошадей и поджидал меня. Как и я, за спиной он носил боевой лук, но ни кожаных доспехов, ни кольчуги на нем не было: он больше доверял своим силам и ловкости. Ни один Чэйсули не носит доспехов. Если бы я мог принимать облик зверя, должно быть, я бы тоже не носил их.

Я взял у него поводья и собрался уже было сесть в седло, когда Роуэн окликнул меня:

– Господин мой… подожди! – он поспешил ко мне, бряцая кольчугой и оружием. Как и мы, он собирался напасть на один из патрулей Беллэма. – Господин мой, госпожа сказала, чтобы ты пришел к ней… Он наконец подошел, по его лицу и голосу чувствовалось, что дело действительно срочное – или кажется ему таковым.

– Электра не может мне приказывать, – мягко заметил ему я. – Ты имеешь в виду, она послала тебя сказать, что просит меня прийти к ней?