— Что, Менолли, ноги разболелись? — всполошилась возникшая как из-под земли Фелина. — Неужели Т'геллан про тебя забыл? Совсем безголовый, чтоб ему ни Скорлупы, ни Осколков! Как это любезно с вашей стороны, мой господин, что вы ей помогли.
— Какие пустяки, Фелина. Зато я выяснил, что она главная смотрительница яиц файров. Но если у тебя найдется стаканчик вина… А то что-то у меня в горле совсем пересохло.
— Господин, я уже могу сама встать на ноги, правда, могу, — забеспокоилась Менолли: что-то в поведении Фелины подсказало ей, что незнакомец — слишком важная персона, чтобы таскать на себе юных хромоножек. — Фелина, я честное слово, пыталась его остановить.
— Просто я, как всегда, поступаю со свойственным мне великодушием, — заявил незнакомец. — И прекрати брыкаться — мне и так тяжело.
Фелина, которая вела его к столу, под которым дожидалась корзинка с яйцами, так и прыснула, услышав эту похвальбу.
— Вы, как всегда, невыносимы, мастер Робинтон. Но вино вы заслужили, право слово, заслужили. Сейчас Менолли выберет вам самые лучшие яйца. Ты уже знаешь, Менолли, какое яйцо — королевское?
— После того, как ее королева чуть не лишила меня глаз, я ради собственного спокойствия предпочту любой другой цвет. А теперь, Фелина, будь умницей, принеси скорей вина. Я просто изнемогаю от жажды.
Пока он осторожно усаживал Менолли на стул, в ушах у нее эхом отдавались шутливые слова Фелины. Вы невыносимы, мастер Робинтон… невыносимы, мастер Робинтон… — Она ошеломленно уставилась на своего спасителя.
— В чем дело, Менолли? Я что, испачкался, пока таскал тяжести? — он отер лоб и щеки и внимательно рассмотрел ладонь. — Спасибо, Фелина, ты спасла мне жизнь. А то у меня язык присох к небу. Ваше здоровье, юная королева, благодарю за любезность, — поднял он стакан, обращаясь к Красотке, которая заняла свое место на плече у Менолли и, крепко обвив хвостом шею девочки, злобно таращилась на арфиста.
— Ну, что случилось? — ласково спросил он.
— Так вы — Главный арфист?
— Ну да, я Робинтон, — небрежно ответил он. И я уверен, что тебе вино тоже пойдет на пользу.
— Нет, мне нельзя, — Менолли умоляюще замахала руками. — Я сразу начну икать, а потом засну. — Она вовсе не собиралась это говорить, но надо же было как-то объяснить свой неучтивый отказ. Вдруг девочка с ужасом вспомнила, что блузка на ней вся в пятнах, ноги в песке, волосы взлохмачены. Да, совсем не так представляла она свою первую встречу с Главным арфистом Перна. Менолли совсем сконфузилась и повесила голову. — Настоятельно рекомендую всегда сначала поесть, а потом уже пить, самым любезным тоном произнес мастер Робинтон. — Я просто уверен, что именно в этом половина твоей беды — добавил он, а потом крикнул, — Фелина, дитя просто падает от голода.
Менолли затрясла головой, пытаясь возразить, но Фелина уже велела пробегавшему мимо мальчику принести кла, корзинку хлебцев и блюдо с нарезанным мясом. Пока подавали на стол, как будто она госпожа какая-нибудь, Менолли от смущения уткнулась носом в кружку, дуя на горячий кла.
— Можно голодному человеку присоединиться? — таким жалобным, нарочито дрожащим голосом спросил мастер Робинтон, что Менолли невольно подняла глаза. Выражение лица у него было умоляющее, печальное и подкупающе добродушное, и девочка, на миг забыв про свои огорчения, улыбнулась в ответ на его шутку. — Видишь ли, вечером мне понадобится много сил, к тому же необходимо заложить основу для выпивки, — доверительно сказал он, понизив голос.
У Менолли было такое чувство, будто Главный арфист делится с ней своими заботами. «Но почему он так печален и обеспокоен? — недоумевала девочка. — Неужели не все в Вейре сегодня счастливы?»
— Положим несколько кусочков мяса на ломоть этого превосходного хлеба, — дрожащим, как у старика, голосом проговорил Робинтон. — А потом, — к арфисту снова вернулся его звучный баритон, — запьем все это стаканчиком доброго бенденского.
Застыв на месте, Менолли наблюдала, как он поднимается, — хлеб с мясом в одной руке, стакан вина — в другой, с достоинством раскланивается, улыбается и… уходит.
— Мастер Робинтон, а как же яйца…
— Потом, Менолли, я приду за ними попозже.
Девочка растерянно провожала его взглядом. Вот голова Робинтона, возвышающаяся над толпой, мелькнула у противоположной стены пещеры, и он окончательно затерялся среди гостей. Сердце у девочки упало: она с ужасом поняла, что ей больше никогда не представится случай спросить у Главного арфиста про свои песни. Наверное, отец с матерью были правы: они просто безделица, слишком незначительная, чтобы представить ее на суд такому человеку, как мастер Робинтон…
Красотка тихонько курлыкнула и потерлась головой о щеку Менолли. Крепыш вспорхнул с карниза и опустился ей на плечо. Тыкаясь носом ей в ухо, он замурлыкал что-то успокаивающее.
Там и отыскала ее Миррим, и Менолли, очнувшись от невеселых раздумий, нашла в себе силы разделить радость подруги.
— Как я счастлива за тебя, Миррим! Вот видишь, как все славно получилось! — Если Миррим, несмотря на все свои тревоги умудрялась держаться молодцом, неужели она, Менолли, для которой подруга так много сделала, не сумеет последовать ее примеру?
— Так ты все видела? Ты была на Площадке Рождений? Знаешь я так перетрусила, что ничего вокруг себя не замечала. — Миррим вся светилась, на лице ее не осталось и следа былой печали. — Мне удалось уговорить Брекки поесть, она ведь уже давным-давно крошки в рот не брала. И она мне улыбнулась! Веришь, Менолли, улыбнулась и узнала меня. Теперь она быстро пойдет на поправку. А Ф'нор, так тот умял все жареное мясо, которое я ему подала, до последней крошки! — Она хихикнула, как обыкновенная озорная девчонка, а не Миррим, изображающая из себя Фелину или Манору. — Я стащила для него лучший кусок, и он съел все подчистую! Представляешь? Спорю, что на пиру он тоже наестся до отвала. Потом я велела ему накормить беднягу Канта — его дракон от голода стал совсем прозрачным. — Она благоговейно понизила голос. — Ведь это Кант тогда пытался защитить Вирент от Придиты. Каково? Чтобы коричневый встал на защиту королевы! А все потому, что Ф'нор так любит Брекки. Какое счастье, что все плохое позади. Теперь дела пойдут на лад. А сейчас рассказывай, да поскорее! — Что тебе рассказать?
Миррим нетерпеливо поморщилась. — Расскажи мне подробно, что произошло, когда Брекки появилась на Площадке Рождений. Я же сказала тебе, что от страха не видела, что творится вокруг!
Менолли послушно принялась рассказывать. Ей пришлось проделать это не раз, пока она не ответила на все вопросы, которыми засыпала ее Миррим. — А теперь ты объясни мне, почему всех так расстроило, что Джексом Запечатлел белого дракончика? — в свою очередь спросила подругу Менолли. — Ведь мальчик спас ему жизнь. Дракончик так и не родился бы, не разбей Джексом скорлупу и не разрежь пленку.
— Что? Джексом запечатлел дракона? А я и не знала! — Миррим вытаращила глаза от изумления. — Какой ужас! И как ему только в голову взбрело такое?
— Ужас? Но почему?
— Да потому что ему на роду написано стать лордом холда Руат, вот почему!
Менолли не поняла, отчего Миррим так раскипятилась и спросила подругу.
— Пойми, он не может быть одновременно и лордом Руата, и всадником! Неужели тебя в твоем морском холде так ничему и не научили? Кстати, я здесь встретила арфиста из Полукруглого, Эльгиона, — так, кажется, его зовут? Сказать ему, что ты у нас?
— Нет, ни в коем случае!
— Ладно-ладно, только не надо так горячиться! — с этими словами Миррим куда-то умчалась.
— Менолли, ты на меня не сердишься? Я совсем забыл, что обещал за тобой вернуться. — Не успела девочка прийти в себя, как к ее столу уже подошел Т'геллан. — Главный кузнец говорит, что ему полагаются два яйца. Он не сможет остаться до конца пира, так что придется нам приспособить что-нибудь, чтобы он смог взять яйца с собой. Да и для остальных — тоже. Нет, не надо вставать. Вот он будет твоими ногами, — сказал всадник, подзывая одного из мальчиков. Так что остаток вечера Менолли провела в кухонной пещере, мастеря из меха мешочки, в которых можно было бы безопасно переносить яйца через Промежуток. Но и туда долетали отголоски переполняющего Вейр веселья. Постепенно ей удалось заставить себя снова наслаждаться музыкой и пением. На пиру в честь Запечатления публику развлекали пять арфистов, два барабанщика и три трубача. Девочке даже показалось, что она узнает сильный тенор Эльгиона. Навряд ли ему придет в голову разыскивать ее здесь, в уголке кухонной пещеры.
