"Ты не понимаешь!"– тут же ответила Брин, и рядом с ее именем замигало многоточие. "Теперь точно надо торопиться! Э. и В. будут разбираться с проблемами Д. Он поймет, что за ним следили. Закроется или вообще сбежит. И мы ничего не узнаем! Надо действовать срочно. Утром Д. вызовут к Э. Пока его не будет, надо обыскать комнату. Найти доказательства. Подождем, пока он уйдет, проверим все сами. Иначе будет слишком поздно! А вдруг В. решит его уволить? Дамы тогда его больше никогда не увидим!"
Мара выругалась и крепче сжала телефон. Упрямее нее на Линдхольме был только один человек – Бриндис Ревюрсдоттир. Отговаривать ее было бесполезным занятием, помогать – безумием. Конечно, и Мара, и Джо, и даже Нанду пытались возражать. Но Брин ушла в молчание, а это навевало дурные предчувствия. Уж лучше бы, как обычно, спорила до полной разрядки аккумулятора! "Мы завтра ждём обеда и идём к Кошке" – написала Мара. Брин так и не ответила, и пришлось созваниваться с Джо и Нанду. Договорились завтра ни на минуту не оставлять упертую исландку одну, даже составили нечто, похожее на график дежурств. Она бы точно оценила.
Наутро Мара в семь утра уже переминалась с ноги на ногу у домика летних, прихлебывая горячий кофе. После вчерашней трансформации и капсулы состояние было какое-то мутное, и хотелось встряхнуть себя за шкирку. Брин, судя по всему, ещё мирно спала. Остров, спеленутый морским туманом, безмолвствовал, и только вдалеке, в море, темнела новая яхта. Сэм вышел на рыбалку.
В такую рань можно было и не вставать – Брин, сонная и растрепанная, вылезла из домика последней. Мара успела раз десять ответить на вопрос "Что ты тут делаешь?', прежде чем дождалась подругу.
Путь до столовой, завтрак в компании с Нанду и Джо – все шло, как по нотам. На уроке права вахту взял Маквайан, бразилец перехватил на первой перемене. Бринвела себя тихо и даже задумчиво, поэтому к концу первого занятия Мара немного расслабилась. Напрасно.
Накладка вышла, когда ее меньше всего ждали: на общей биологии. Любимый предмет Брин! Да в страшном сне никто не мог представить, чтобы она пропустила хоть пять минут. Наоборот, всегда сидела до последнего, выклянчивая дополнительную домашку и переспрашивая про какой-то там спорный пункт какого-то параграфа, чем даже биологичку доводила до белого каления. А тут пять минут, десять с начала урока – а место перед учительским столом пустовало.
– Нанду! – прошипела Мара. – Где Брин?
– Она сказала, что пошла к тебе...
– Миссис Ибис! – Мара вытянула руку, наверное, впервые за весь семестр, чем страшно удивила пожилую медлительную профессоршу в больших очках с толстыми линзами. – А вы не знаете, где Брин?
– У нас занятие, моя дорогая. Бриндис отпросилась заранее, и на будущее: если ты хочешь спросить о том, что не касается темы нашего сегодняшнего занятия, используй для этого перемену. Итак, хордовые...
– Миссис Ибис! – снова выпалила Мара. – У меня живот болит! Можно?..
– Идите, Корсакофф! – профессор сердито нахмурилась, отчего очки съехали на кончик носа. – И не забудьте переписать конспект у коллег.
Мара кивнула и, для виду сгибаясь пополам, вышла. Она понимала, Нанду не сможет сразу последовать за ней, не вызвав подозрений, но время терять не могла.
Вот тебе и не ходи на третий этаж! Без наказаний она оттуда не вернётся. Брин! Упертая, вредная... Ну как её оставить одну? Если хоть кто-то застукает белобрысую всезнайку в кабинете Данифа, никакой табель успеваемости не поможет! Вот же...
Мара вздохнула и расправила плечи. И ноги не шли, но отступать было некуда. Хороший выбор: или пропадет Брин, или крышка им обоим. Вот и дружи после этого с умниками!
Пройти сразу не удалось: из распахнутой двери кабинета слышались голоса. Мбари явился на очередную перевязку. Мара двинулась, прижимаясь лопатками к стене. Знала, что выглядит глупо, но так казалось безопаснее.
– И больше не трогай повязку! – увещевала мадам Венсан. – Мбари – не трогать – пластырь. Понимаешь? Ну куда это годится, ты все мои усилия сводишь на нет!
Мара решила, что перевязка в разгаре, и ей удастся проскочить незамеченной. Но стоило ей сделать шаг, как она чуть не врезалась в эфиопа.
Прижала палец к губам и бешено завращала глазами. Мбари, миленький Мбари! Только молчи, ни звука! И одно-единственное "Привет!" – и Венсан превратит ее в мумию!
Мбари удивлённо застыл. Мгновение тянулось так долго, что лопнуть можно было от нетерпения, и, наконец, эфиоп заговорил:
– Мадам! – крикнул он, разворачиваясь. – Мбари боль! Можно Мбари ещё мазь? Много мазь? – и он с грохотом закрыл за собой дверь, предоставив ей полную свободу передвижений.
– Моя школа, – довольно буркнула Мара и сделала последний марш-бросок до комнаты Данифа.
Все повторялось, как во сне: щель, которая так и зовёт заглянуть внутрь, горящий свет... Брин! Она всё-таки пролезла!
Мара постучала. В конце концов, могла и ошибиться. И там, как вчера, предается ванным радостям Даниф. И ведь с халатом ей ещё повезло! А сегодня поди знай, в каком виде профессор разгуливает по комнате! Может, натирает свое волосатое туловище какими-нибудь маслами и снадобьями. Бог свидетель, одни духи не могут так неистово пахнуть. От картинке, возникшей в голове, Мару передёрнуло, и она застучала с удвоенной силой.
Однако было тихо. Ни голоса, ни шагов, ни даже шума воды. Зато от стука дверь, жалобно пискнув, поддалась и распахнулась ещё шире.
– Что ты здесь делаешь? – раздался за спиной сухой голос мисс Вукович.
Мара медленно обернулась, в надежде, что ей послышалось. Но нет, за спиной стояли все, кто только можно. Завуч, Даниф и... И даже отец. Он выглядел мрачным и разочарованным. И нужно было чудо, чтобы он поверил в ее оправдания.
– Отвечай, – потребовал профессор Эдлунд.
Даниф молчал и даже не пытался изобразить возмущение. Судя по опущенным плечам, ему уже досталось за эксперимент с гипнозом.
– Я искала профессора Данифа, – начала она. – Дверь была не заперта...
– Ложь, – вмешался хозяин спальни. – Я точно помню, что поворачивал ключ, – в качестве доказательства он вытащил из кармана большой ключ с белком в виде солнца – их выдавали всем гостям. – Вчера тут было слишком людно.
Он посмотрел на Мару, прищурившись, и у нее ёкнуло внутри. Что это было? Намек? Угроза? Шантаж? Или простое совпадение?
– Но я же не могла открыть сама... – Мара развела руками, демонстрируя пустые ладони. – Я просто стучала...
В голове бешеным галопом скакали мысли. Если Брин внутри... Она бы перевоплотилась, спряталась. Но как ей потом выйти? И куда девать одежду? Выкинуть в окно и попробовать спуститься по карнизам и водосточной трубе в виде крысы? Слишком заметно. Внизу – тренировочное поле, где наверняка полно лишних глаз... Может, отвлечь их? Увести? Но куда?
– Мне не нравится все это, – холодно произнес Эдлунд. – как минимум потому, что сейчас ты должна быть на уроке.
– Я... Я почувствовала себя неважно... – на ходу соображала Мара. – Пошла к мадам Венсан, но она была занята с Мбари. И тогда я решила спросить профессора, нормально ли это... Ну, в смысле, после долгой трансформации... Может ли быть такая долгая побочка, или это что-то другое?
– После трансформации? – Даниф пренебрежительно хмыкнул. – Конечно же, нет! Что вы ей дали, мисс Вукович? Лошадиную дозу женьшеня, я полагаю? Неудивительно, что девочка не может найти себе места! Еще бы: столько лет внушать, что трансформации…
– Здесь никто никому ничего не внушает, – отчеканила оскорбленная хорватка. – И с препаратами для зимних я имею дело не каждый год. Хотя вам, безусловно, виднее, вы у нас мастер в том, что касается лошадиных доз…
– Что за намеки?! – возмутился Хуссейн Даниф. – Я взрослый человек и имею право хранить у себя столько лекарств, сколько потребуется…
Мара внутренне сжалась, пытаясь придумать хоть какой-то выход. Она радовалась, что Даниф и Вукович дали ей перевести дух, но ведь не могли же они вечно ссориться!
