Мы с тремя капитанами стояли на покатой крыше здания и долгое время молча наблюдали, как пылают у причалов корабли.

— Я пойду в Арсенал, — наконец сказал я, поворачиваясь к одному из капитанов, — а вы проследите, чтобы писцы подготовили подробный отчет о нанесенном ущербе. А кроме того, пусть капитаны выяснят боевую обстановку в городе, вдвое увеличат количество патрульных кораблей и расширят границы патрулирования на пятьдесят пасангов.

— Но ведь ни Кос, ни Тирос… — начал было тот.

— Увеличьте количество патрульных кораблей и расширьте зону патрулирования, — повторил я.

— Будет сделано, — ответил он.

Я повернулся к другому капитану.

— Сегодня заседание членов Совета должно возобновить свою работу, — распорядился я.

— Это невозможно, — возразил он.

— Это нужно сделать к вечеру, — продолжал я.

— Хорошо, — согласился он. — Я разошлю посыльных с факелами по всему городу.

Я окинул взглядом Арсенал и горящие в южной и западной частях города причалы.

— Не забудьте пригласить и капитанов Чанга, Этеокля, Нигеля и Сулиуса Максимуса, — сказал я.

— Убаров? — удивленно воскликнул мой собеседник.

— Капитанов, — поправил я его. — Отправьте за ними по одному посыльному с охранником, как приглашают обычных капитанов.

— Но ведь они — убары, — прошептал капитан.

— Если они и после этого не явятся, — кивнул я на догорающие вдали корабельные пристани, — Совет не будет считать их даже капитанами.

Глаза капитанов были устремлены на меня.

— Теперь Совет капитанов представляет собой главную власть в городе, — сказал я.

Капитаны обменялись понимающими взглядами и кивнули в ответ.

— Это правильно, — выразил один из них общее мнение.

Власть капитанов в Порт-Каре практически не уменьшилась. Переворот, имевший целью уничтожить их всех разом, быстро, как удар убийцы, провалился. Выскользнувшие из приготовленной ловушки, забаррикадировавшиеся в зале заседаний капитаны остались в живых. А иные из членов Совета, к счастью для себя, вообще в этот день не присутствовали на заседании. Кроме того, корабли большинства владельцев обычно стоят причаленными неподалеку от их домов или владений, во внутренних водоемах или с наружной стороны здания. Корабли, что находились у городских причалов, пострадали также не сильно. Казалось, горели только пристани, принадлежавшие четырем убарам.

Я бросил взгляд на бухту и, через узкий, грязный Тамбер — на сияющие вдали просторы неповторимой Тассы.

В любой данный момент времени большинство кораблей Порт-Кара находится в море. Пять моих сейчас, например, тоже в плавании, а два стоят под погрузкой. Команды принадлежащих капитанам кораблей по возвращении на берег также поддержат своих начальников, а значит, и Совет капитанов. Конечно, довольно много кораблей, принадлежащих убарам, также находятся сейчас в море, но люди, опасающиеся за свою власть в городе, обычно держат в порту значительно больший процент своих судов, нежели обычный капитан. Думаю, силы четырех убаров — Чанга, Этеокля, Нигеля и Сулиуса Максимуса — в результате сегодняшнего инцидента уменьшились примерно наполовину, и если это так, в их распоряжении осталось примерно сто пятьдесят кораблей, большинство из которых сейчас в море.

Сомневаюсь, чтобы убары даже в такую минуту могли объединиться и скоординировать свои действия. К тому же, если понадобится, Совет капитанов данной ему властью сумеет один за другим задержать и конфисковать корабли убаров по мере их возвращения на берег.

Я давно знал, что затянувшийся период полной анархии, вытекающей из разделения власти между пятью не способными договориться между собой убарами, их состязание в жадности при назначении постоянно увеличивающихся налогов, неразбериха в законодательстве — все это идет не на пользу городу, но, что еще важнее, вредит моим собственным интересам. Я решил сосредоточить деньги и власть над этим не способным к порядку городом в своих руках. По мере претворения в жизнь моих проектов я не слишком расстраивался, когда тот или иной убар отказывал мне в выгодной сделке или сотрудничестве. Я не нуждался в чьей-либо протекции и предпочитал действовать самостоятельно. Вот почему я был так заинтересован, чтобы власть над городом полностью перешла к Совету Капитанов. Сейчас для этого наступил очень удачный момент: попытка переворота не удалась, а власть и влияние других убаров в значительной мере ослаблены. Теперь можно было ожидать, что Совет, состоящий из таких же капитанов, как я, явится политической структурой, в рамках которой мои проекты и устремления получат дальнейшее развитие. Под эгидой Совета Капитанов я смогу увеличить влияние дома Боска в политической жизни Порт-Кара.

И потом я мог бы стать лидером городского Советa.

Я ожидал, что занимаемая мною позиция получит поддержку и одобрение как со стороны людей самостоятельных, мудрых, не привыкших идти у событий на поводу, вроде меня, так и со стороны неизбежных, но порой весьма полезных глупцов, в изобилии имеющихся и в Порт-Каре, рассчитывающих на возможное существование правительства здравомыслящего, занятого разрешением проблем города, а не своих собственных.

В этом, кажется, интересы людей разумных и наивных глупцов совпадают.

Я снова обернулся к стоящим рядом капитанам.

— Итак, господа, до вечера, до двадцати часов.

Они поклонились и покинули крышу.

Оставшись один, я еще раз окинул взглядом полыхающие вдали зарева пожаров.

Да, подумалось мне, такой человек, как я, может высоко подняться в подобном городе, где правят эгоизм и бесхозяйственность, алчность и жестокость.

Некоторое время спустя я уже шагал вдоль улиц к Арсеналу, чтобы на месте разобраться в том, что там произошло.

Было около девятнадцати часов.

Над нашим подвалом, в зале заседаний слышались шаги по деревянному настилу полов и звуки передвигаемых стульев.

На заседание Совета пришли все капитаны за исключением наиболее ярых сторонников Севариусов. Мне сообщили, что даже убары Чанг, Этеокль, Нигель и Сулиус Максимус либо уже заняли свои места, либо вот-вот явятся в зал заседаний.

Человек на дыбе рядом со мной снова закричал.

Это был один из тех, кого нам удалось поймать.

— К нам уже поступило сообщение о размерах ущерба на причалах Чанга, — доложил подошедший писец, подавая мне документы. Я знал, что пожар в этом районе продолжает распространяться к южным границам Арсенала. В такой ситуации донесения о понесенных повреждениях не могут быть полными.

Я посмотрел на писца.

— Как только будут доставлены свежие сведения, мы тут же сообщим их вам, — сказал он.

Я кивнул, и он поспешно направился в зал.

Пожары на территориях Этеокля, Нигеля и Сулиуса Максимуса к этому часу были потушены практически полностью, лишь во владениях последнего продолжали полыхать склады с тарларионовым маслом. Тяжелый запах гари распространился по всему городу. Насколько я мог судить, больше всех от пожара пострадал Чанг — он потерял около тридцати кораблей. Урон, понесенный остальными убарами, оказался не столь велик, однако их власть и могущество существенно уменьшились.

Судя по поступившим сообщениям, а также по тому, что довелось увидеть мне самому, Арсенал пострадал незначительно. Ущерб сводился к разрушению одного и частичному повреждению другого склада стройматериалов, да еще сгорели небольшое хранилище со смолой, два крытых судоремонтных дока и мастерская по производству весел, причем расположенный поблизости склад готовых весел, как оказалось, не пострадал.

Несколько поджигателей были схвачены на месте и теперь, вопя, корчились на дыбах в подвалах, расположенных под залом заседаний Совета капитанов. Однако большинству поджигателей удалось ускользнуть под прикрытием целого отряда арбалетчиков и укрыться во владениях Генриса Севариуса.

Двое рабов, стоящих неподалеку от меня, неторопливо поворачивали лебедку дыбы. Слышался сухой скрип дерева, звук защелки, фиксирующей очередной зуб шестереночного колеса, и чудовищные вопли вздетого на дыбу человека.