— Между нами нет ничего общего, — сказала я. — Ты убиваешь ради бизнеса и прибыли. Я поступила так, потому что должна была это сделать, чтобы сохранить равновесие между вампами и верами, — кипя от возмущения, я посмотрела на него сверху вниз, поскольку он присел на ступеньку. — Или ты считаешь, что я не должна была этого делать?

Убийственно улыбаясь, Трент ответил:

— Нет. Вы все сделали правильно. Я бы поступил точно так же. Я говорю о том, что некоторые из нас были бы вам очень признательны, если бы вы прекратили работать против системы и начали работать на неё.

— С тобой? — Язвительно спросила я, и он пожал плечами.

— Ваши способности и мои связи. Я собираюсь изменить общество. А вы сможете иметь в нём право голоса.

Чувствуя отвращение, я повернулась к нему спиной, скрестив руки на груди. Демоны вот-вот прищемят нам носы, а он всё ещё пытается нанять меня на него работать. Хотя я уже была здесь, и делала именно это. Господи, какая же я идиотка.

— Я уже имею в нём право голоса, — тихо пробормотала я.

— Рэйч? — Послышался мелодичный голос из-за статуи, и мое сердце подскочило. — Я достал Ала.

Я удержалась, чтобы не прыгнуть к нему на встречу. Пульс участился, когда Дженкс вылетел из-за статуи с тянущейся за ним тонкой лентой золотой пыли.

— Я искал твой образец, — сказал он, опуская на мою ладонь розоватую пробирку размером с гвоздь, наполненную черным густым осадком. — Но там его нет. Я думаю, ты была фамилиаром Ала недостаточно долго. Если Ал когда-либо попробует повернуть проклятие вспять, он окажется перед необходимостью получить твой образец.

— Спасибо, — потрясенно сказала я, в то время как сама смотрела на небольшое количество непонятного вещества, которое было Алом. Я рисковала своей жизнью ради этого. С громко стучащим сердцем я посмотрела на часы Айви — десять минут до восхода солнца. Чем я и собиралась воспользоваться прямо сейчас.

— Найди образец для Трента, — сказала я, делая шаг в сторону круга, уже нарисованного на деревянном полу в том месте, где был сожжен ковер. Я не собиралась касаться линии и устанавливать с ней связь, если только нам не помешают. В этом случае не имеет значения, стану ли я звонить в их проклятый колокол или нет.

Трент последовал за мной, и я чуть не врезалась в него, когда он попытался посмотреть на кровь Ала.

— Это оно? — Спросил эльф, и я отодвинулась назад от его протянутой руки. — Этому образцу более пяти тысяч лет. Он не может быть в хорошем состоянии.

Крылья Дженкса агрессивно захлопали.

— Это магия, ты, большой пердящий хрен. Если ты можешь считать информацию с образца ДНК противного мумифицированного трупа эльфа, то Рэйчел может использовать пятитысячелетнюю кровь для демонского проклятия.

Я опустилась на колени внутрь круга и отложила в сторону драгоценный пузырек, чтобы счистить грязь с того, что осталось от обожженного огнем дуба.

— Как насчет моего образца? — Спросил Трент, его голос был так напряжен, будто в последний момент мы могли его предать. Его глаза были очень зелеными, и я видела блуждающие в них эмоции.

— У меня нет возможности найти его, — Дженкс спустился вниз на дюйм. — Я никак не могу определить древнего эльфа до Проклятья. Мне бы очень помогло, если бы я знал имя.

Трент взглянул на меня, его лицо стало замкнутым от внезапного нервного напряжения.

— Попробуйте поискать Калласи, — сказал он, и мои движения замедлились. Калласи? Возможно, более старая версия фамилии Каламак?

— Секундочку, — выпалил Дженкс и умчался.

Одинаково сильно нервничая как из-за того, что я делаю, так и из-за Трента, наблюдавшего за моими действиями, я взглянула на свой магический инвентарь. Белая свеча, служащая огнем очага — здесь. Уродливый здоровенный нож — на месте. Две свечи, олицетворяющие меня и Ала — тоже на месте. Пакетик морской соли — здесь. Безбожно дорогой кусочек магнитного мела, который я не собиралась использовать — также на месте. Небольшая пятиугольная пирамида, сделанная из меди, — здесь. Написанные Кери инструкции и фонетическая запись проклятья на латыни — скручены в свиток и убраны на дно моей сумки — мне это не нужно. Я всё запомнила, пока сидела на ступенях у алтаря базилики.

Чувствуя на себе взгляд Трента, я зажала фитиль белой свечи, при этом бормоча:

— Consimilis, calefacio*, — итак, я начала творить заклинание. Накопленная во мне энергия вылилась, что меня порадовало, потому что я зажгла одну свечу, которая олицетворяла огонь очага, вместо того, чтобы зажечь две свечи по отдельности при помощи магии. Пламя замерцало, как лучик чистого света среди грязного воздуха, и я задержала дыхание и сосчитала до десяти. Не появилось ни одного демона. Как я и ожидала, они не узнают, что я здесь, пока я не коснусь линии. Я могла продолжать заклинание.

Нерешительные топтания Трента на периферии моего зрения прекратились.

— Что вы делаете?

Мои челюсти сжались, но я не ничего ответила, просто взяла пакетик с солью и стала осторожно высыпать им удлиненную фигуру восьмерки, которая была измененной линией Мёбиуса. Это проклятие было одним из немногих, которые я когда-либо видела, где не использовалась пентаграмма, и я задавалась вопросом, было ли это совершенно другим направлением магии. Может, дисбаланс от него будет не таким уж страшным.

— Рэйчел? — Позвал Трент, и я присела на корточки и сдула непокорный завиток, который выбился из-под моей шляпы.

— У меня десять минут, и я собираюсь сотворить проклятие, которое воспрепятствует вызову Ала из Безвременья.

— Сейчас? — Удивленно спросил он, приподнимая свои ухоженные брови. — Вы сказали, что демоны смогут почувствовать, когда вы коснетесь линии. Они будут у нас через несколько секунд!

Дрожащими пальцами я осторожно поместила медную пирамиду туда, где пересекались линии соли.

— Вот почему я собираюсь это сделать вне защитного круга, — сказала я. — Во мне достаточно накопленного Безвременья, чтобы сделать это.

Кери сказала, что достаточно. А я доверяла ей. Навязчивая мысль о том, что я создаю проклятье вне круга, очень, очень будоражила меня.

Мягкие ботинки Трента переступили в знак протеста, а я, игнорируя его, стала копаться в сумке в поисках бруска красного дерева, который ранее я забыла вынуть.

— Почему вы так рискуете? — Спросил он. — Вы собираетесь проклясть демона до восхода солнца. В Безвременье. В оскверненной церкви. Разве вы не можете сделать это, когда вернетесь домой?

— Если я вернусь домой, — упрекнула я. Он притих, и я поставила плоский деревянный брусок около образца Ала. — Если я этого не сделаю, мне придется умереть, чтобы мои друзья не понесли наказание, которое Ал приготовил для меня. Он будет пойман в ловушку в Безвременье, — я взглянула на эльфа. — Навсегда.

Трент присел там, откуда он мог видеть и меня, и статую. Удовлетворив свое любопытство, он умолк. Я установила на вершине пирамиды деревянную палочку, похожую на ложку для осмотра горла, так, чтобы два её конца нависали над свободными петлями линии Мёбиуса. Я старалась, но действительно трудно было не думать о том, что он сказал о наложении проклятия перед восходом солнца. Это было плохо. Я имею в виду, действительно скверно.

— Ладно, — сказал он, удивив меня. Я потрясенно посмотрела на него: он что, думал, что я ждала его разрешения?

— Хорошо, я рада, что у меня есть твое согласие, — дрожащими пальцами я взяла красную свечу Ала и поместила ее в самую дальнюю от меня петлю восьмерки со словом «Аlius**». Золотую свечу я установила в моей петле со словом «Ipse***». Золотую. Моя аура уже давно не была золотой, но использование черной свечи убило бы меня.

Я набрала горстку соли в ладонь и пробормотала при этом несколько слов на латыни, таким образом её активировав. Затем, прежде чем разделить соль на равные части, я её несколько раз встряхнула и стала рассыпать вокруг каждой незажженной свечи, проговаривая те же самые слова. Быстро, прежде чем Трент опять отвлечет меня от огня, олицетворяющего очаг, я зажгла свечи, снова произнеся в самом конце те же самые слова. Они надежно защищали все три точки и были неизменны. Это было необходимо для безопасности.