– Вы не хотите, чтобы мы с ним встречались?

Крупные руки главного лесничего вцепились в край парапета, будто обладали силой, способной сокрушить твердый камень.

– Я хочу, чтобы вы посмотрели, есть ли во всем этом фокусы. С фокусами я могу бороться, для этого есть соответствующие средства. Но если Ламбрило действительно управляет силами, коим нет названия, тогда, вероятно, нам придется заключить нелегкий мир или оказаться побежденными.

А я, инопланетчики, происхожу из рода воинов – мы нелегко переносим горечь поражения.

– В это я верю, – спокойно заметил Тау. – Будьте уверены, сэр, если в магии этого человека есть трюки и я смогу их разгадать, секрет будет ваш.

– Будем надеяться, что так и случиться.

Подсознательно Дэйн всегда связывал занятия магией с темнотой и ночью, но когда на следующее утро он присоединился к группе, спустившейся на вторую террасу, огражденную стеной, солнце стояло высоко и сильно грело. На террасе неровными рядами выстроились охотники, следопыты, сторожа, а также другие помощники главного лесничего. Слышался низкий звук, больше похожий на биение окружающего воздуха. Звук проникал в кровь людей, подчиняя ее своему ритму. Дэйн проследил звук до его источника четырех больших барабанов, стоящих на уровне груди перед людьми, осторожно постукивавшими по ним кончиками всех десяти пальцев. Ожерелья из когтей и зубов на их темных шеях, юбочки из полосатых шкур, пересекающиеся ремни из яркого пятнистого или полосатого меха не соответствовали очень эффективному и современному оружию, а также другим приспособлениям, укрепленным на ремнях.

Для главного лесничего стояло закругленное кресло, для капитана Джелико – другое. Дэйн и Тау сели на менее уютные сиденья на ступеньках террасы. Пальцы стучавших в барабаны забегали быстрее и звук поднялся до пчелиного жужжания, до бормочущего в горах, отдаленного пока грома.

Какая-то птица закричала в одном из внутренних двориков дворца, куда не разрешалось входить женщинам. Та-та-та... слышался звук барабанов. Головы сидевших на корточках людей медленно покачивались из стороны в сторону.

Тау сжал руку на запястье Дэйна. Тот посмотрел на врача и поразился, увидев его горящие глаза. Тау следил за сборищем с бдительностью Синдбада, приближающегося к добыче.

– Рассчитайте пространство для складирования в отсеке номер один.

Этот странный, шепотом отданный приказ принудил Дэйна подчиниться.

Отсек номер один... В нем три отделения... Значит, пространство для складирования составляет сейчас... Тут ему стало ясно, что на какое-то время он ускользнул от сетей, сотканных барабанной дробью, жужжанием голосов и движением голов. Дэйн облизнул губы – вот, значит, как это действует... Он часто слышал от Тау о самогипнозе в подобных условиях, но впервые до него дошел смысл этих Неведомо откуда появились два человека. На них не было ничего, кроме очень коротких юбочек из хвостов, черных хвостов с пушистыми белыми кончиками, покачивающихся при движении. Головы и плечи людей скрывали отлично забальзамированные головы животных. В полураскрытых пастях виднелись двойные ряды кривых клыков. Черно-белая полосатая шерсть и заостренные уши были не волчьими, не кошачьими, а жутким сочетанием тех и других. Дэйн бормотал про себя торговые формулы и пытался думать о курсе саларийской денежной системы относительно галактических кредитов. Однако на этот раз защита не сработала. Между двумя шаркавшими танцорами брело что-то четвероногое.

Уже не одна голова, но целый волкокот. Грациозное тело со свободными движениями конечностей, добрых восьми футов в длину, а на голове с иглообразными ушами горят красные глаза самоуверенного убийцы. Оно шло без принуждения, лениво и высокомерно. Хвост с белой кисточкой покачивался в такт движению. Достигнув середины террасы оно, как бы отвечая на вызов, вскинуло голову и заговорило, но слова, исходившие из кривых челюстей, Дэйн не мог понять, хотя эти слова без сомнения имели смысл для людей, раскачивавшихся в такт гипнотическому ритму.

– Великолепно! – воскликнул Тау с искренним восхищением, причем его глаза были почти такими же, как и глаза говорящего зверя. Он наклонился вперед, обхватив руками колени.

Теперь животное тоже танцевало и его лапы следовали темпу замаскированных провожатых. Это, должно быть, был человек в звериной шкуре, но Дэйн с трудом мог поверить этому, иллюзия была слишком реальной.

Его руки скользнули к ножу за поясом. Из уважения к местным обычаям они не взяли парализующие пистолеты, но нож на ремне был тут необходимым предметом одежды. Дэйн незаметно вытащил лезвие и, приложив его к ладони, болезненно уколол. Это был еще один способ Тау для разрушения чар. Но черно-белое существо продолжало танцевать. Очертания его тела ничем не напоминали человеческую фигуру. Оно пело высоким голосом и Дэйн заметил, что находящиеся рядом с креслами, в которых сидели капитан и Азаки, теперь следят за глазами главного лесничего и космонавта. Он почувствовал, как напрягся возле него Тау.

– Опасность приближается, – еле слышно предупредил врач.

Дэйн заставил себя оторвать взгляд от раскачивающейся кошки-собаки, и следить за лицами, украдкой бросавшими взгляды на Азаки и его гостей.

Землянин знал, что между лесничим и его людьми существует вассальная зависимость. Но предположим, между Ламбрило и Азаки возникнет открытая вражда – чью сторону примут эти люди? Он увидел, как рука капитана Джелико скользнула вдоль колена и его пальцы очутились в положении, позволявшем быстро выхватить нож... А рука главного лесничего, прежде вяло висевшая вдоль тела, неожиданно сжалась в кулак.

– Так! – Тау произнес это слово, как будто свистнул. Теперь он двигался быстро и уверенно. Пройдя между кресел, он встал напротив танцующей кошки-собаки. Однако он не смотрел на это жуткое существо и его сопровождающих. Вместо этого его руки высоко поднялись к небу так, будто там было что приветствовать или отразить, и он закричал:

– Годи! Годи! Элдама! Годи!

Все на террасе, как один, повернулись, глядя вверх, на Тау. Дэйн вскочил на ноги, держа нож, как шпагу, будто его лезвие могло помочь оборониться от медленно и величественно движущейся к ним огромной массы.

Но он не думал об этом. Серо-черный хобот вздымался между огромных бивней, уши обвисли, а тяжелые ноги крушили вулканическую почву. Тау двинулся вперед, явно приветствуя исполинское животное. Хобот слона поднялся к небу, словно салютуя человеку, которого он мог бы сокрушить одной ногой.

– Годи, элдама! – вторично обратился Тау к огромному слону.

И вновь слоновий хобот возделся в молчаливом приветствии одного хозяина земли другому, которого он сознавал равным себе. Быть может, тысячи лет прошли с тех пор, как впервые стояли вот так человек и слон, и тогда они бились насмерть. Но теперь был лишь мир и ощущение силы, перетекающей от одного к другому. Дэйн чувствовал это и видел, что люди на террасе тоже отступают перед незримой связью между врачом и слоном, столь очевидно им призванным.

Потом поднятые руки Тау соединились в резком хлопке и люди затаили дыхание от удивления. Там, где стоял огромный слон, не было ничего, кроме скал, освещенных солнцем. Когда Тау повернулся, чтобы взглянуть на кошкособаку, этого существа тоже не было. Из животного оно превратилось в человека – маленького подпрыгивающего человека, изо рта которого вырывалось рычание. Его сопровождающие отскочили, оставив космонавта и колдуна наедине друг с другом.

– Велика сила магии Ламбрило, – спокойно произнес Тау. – Я приветствую Ламбрило с Хатки, – и рукой с раскрытой ладонью он воспроизвел жест мира.

Рычание колдуна смолкло, он как будто овладел своими чувствами. Он стоял голым, но в нем чувствовалось внутреннее достоинство, сочетавшее силу и гордость, перед которыми умалялся даже главный лесничий, физически куда более впечатляющий.

– Ты, чужеземец, тоже владеешь магией? – спросил колдун. – Где бродит эта твоя длиннозубая тень?

– Там, где жили когда-то люди Хатки, Ламбрило! Там, где люди твоей крови давным-давно охотились на подобных тому, чью тень я вызвал и делали их своей добычей.