«Это плесень!» — догадался он и опять надел очки. Так и есть, серая плесень. Уже начала разъедать руку.

Обработав все открытые участки тела спреем из аптечки, Дмитрий поспешил к арке на противоположном конце двора. Пройдя ее, пилот оказался у городской свалки. Значит до центра уже недалеко.

Устюжин подошел поближе, присмотрелся… Перед ним на боку лежал звездолет «Лермонтов» на котором прилетела вторая экспедиция, а чуть дальше — остатки «Чехова»… а вокруг сотни кораблей неизвестных инопланетных цивилизаций. Грустное зрелище.

Ком подкатил к горлу, Дима тяжело вздохнул и… вздрогнул, так как услышал позади себя фразу, от которой рука сама потянулась к пистолету.

— А вы верите в бога?

За спиной стояли две бабульки в болоньевых плащах и вязаных беретах. Над их головами сухо потрескивали нимбы.

«Свидетели Иеговы… — пронеслось в голове у пилота. — А на самом деле… гигантский спрут, занимающий как бы не полквартала».

— Идите лесом или я буду стрелять, — пригрозил Устюжин бабулькам.

Те заулыбались, совсем его не испугавшись.

— Хотите об этом поговорить? Приходите к нам на собрание.

Отстреливаясь от Свидетелей Иеговы, Дима выскочил на липовую аллею и побежал прямо по ней на центральную площадь. Бабульки настойчиво семенили за ним следом, прикрываясь от пуль тоненькими брошюрками «Сторожевая Башня», как щитами. Внезапно они остановились, настороженно принюхались к воздуху и… сгинули, слившись с тенями от парковых лавочек.

«Что же их так напугало?.. — подумал Дмитрий. — Или кто?»

Откуда-то сверху раздалось приветливое покашливание.

Дима поднял глаза и… увидел букеты роз, гвоздик, тюльпанов… венки и гирлянды из хвои… Пилот сильно задрал голову и… чуть не ослеп. Потом, когда глаза привыкли, он понял, что смотрит снизу вверх на огромный блестящий бронзовый памятник какому-то… Вождю. Какому точно, Устюжин не знал, так как по молодости лет в Вождях совсем не разбирался.

Вождь подмигнул Диме.

Устюжин попятился… попятился… И сломя голову ринулся туда, куда Плутарх Аристархович категорически запретил ему ходить, а именно — в район Красных Фонарей.

Потеряв терпение и устав гоняться за Димой Устюжиным по всему городу, «живность» организовалась и устроила ему самую настоящую западню.

Жрица любви, с которой пилот договорился об интимных услугах в обмен на аптечку, завела его в какую-то комнатушку на седьмом этаже, привязала к кровати и ушла… забивать дверь с другой стороны гвоздями.

К тому времени, как Диме удалось освободиться от пут, дом уже был окружен разношерстной толпой, в которой кое-где мелькали знакомые лица. Например, таксиста с космодрома, гопников и бабулек. Устюжин поискал глазами представительницу «Эйвон» — самое симпатичное существо, что попадалось ему за сегодняшний день, но увидел лишь, как неподалеку зажглись костры цыганского табора, и ветер донес ему с той стороны запах жареных устриц.

Конечно, весь этот шабаш мог порвать Диму «как тузик, грелку», но им надо было сделать из пилота «вкусняшку». Для этого ему в окно закинули, как гранату… радиоприемник.

Оказавшись в комнате, радиоприемник запрыгнул на кровать, сам включился и заговорил:

— Дорогого Димочку Устюжина с его последним днем жизни поздравляет бывший друг, коллега и наставник Плутарх Каминский и просит передать ему такие слова… «Пока ты, дурачок зеленый, отвлекал на себя внимание, я спокойно добрался до „Гоголя“ — корабля третьей экспедиции, и успешно произвел его запуск. Когда ты услышишь эти слова, я буду уже на пути домой, на Землю!» Мы присоединяемся к поздравлениям и от себя хотели бы добавить: «Димка, не томи! Давай, прыгай в окно! А то хуже будет!»

Вот и все… Дима понял, что шансов на спасение у него больше нет.

— Прыгай! Прыгай! — кричала снизу толпа.

Пилот залез на подоконник, зажмурился и приготовился сделать последний в своей жизни шаг, как вдруг… заработала рация. Сквозь сильные помехи Дмитрий различил голос Каминского: «Прыгать только по моей команде! Ты понял меня, Устюжин? Это приказ! Раз… два… три… Пошел!»

Выпрыгнувшего из окна пилота подхватил двухместный челнок с «Гоголя», оставив местное зверье выть в бессильной злобе посреди тающего на глазах города.

— Как вы меня нашли? — плакал Дима, обнимая Плутарха Аристарховича за шею и целуя его седые колючие щеки.

— Договорился с цыганами. Они за тобой следили и сообщали мне, — объяснил Каминский, деликатно убирая руки пилота со своих плеч.

— С цыганами?! — не поверил ушам Устюжин.

— Да. Цыгане — настоящие. Они приспособились к жизни на этой планете, среди ловушек, и живут тут испокон веков.

— Я не знал…

— Гоголя надо было внимательно читать!

— Не понял…

— Про это написано в отчетах экспедиции с «Гоголя», которые ты не дочитал до конца.

— Плутарх Аристархович, а почему вы не рассказали мне о своем плане? Не доверяли? — немного с обидой спросил Дима. — Думали, что я ИМ проболтаюсь?

— Нельзя было рисковать, сынок, — ответил Каминский, пытаясь стереть со скафандра следы бронзовых отпечатков пальцев. — Враг хитер и коварен. Ты же видел, какие они там все ушлые и телепаты через одного…

Неудачно повернувшись, Плутарх Аристархович застонал от боли в сломанных ребрах.

— Кто это с вами так? Вождь?..

— Он самый. Сколько раз зарекался к нему подходить, а вот… не удержался. Ну, ничего, до моей пятой свадьбы, надеюсь, все заживет. Покажи-ка мне лучше, что это у тебя за странные волдыри на груди? Надписи, ценники… «Акция… любой продукт по суперцене…» Каталог «Эйвон», что ли?

— Он самый.

— Ага… А ты вообще как себя чувствуешь? — забеспокоился Каминский. — Тебе не хочется, к примеру, губы помадой накрасить… туфли на высоком каблуке надеть… в юбке узкой походить?..

— Нет, ничего такого, — испуганно помотал головой Дмитрий, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. — Только вот, знаете… у них там, в каталогах, такие есть кружочки, потрешь их, и они духами пахнут… и… двадцать третье февраля уже скоро… Хотел вам подарок сделать, но не знаю, какой аромат выбрать.

— Так, стоп! — прервал его Плутарх Аристархович. — Все ясно. Нам с тобой необходима полная дезинфекция. Идем на карантин! Не хватало еще какую-то заразу домой привезти!

2016