Стены ущелья проносились мимо, изрытая почва прыгала под ногами. Приблизительно через час пришлось сбавить темп и перейти на шаг, дыхание стало тяжелым. Немного отдышавшись, он взял прежний темп. Ущелье тянулось километр за километром, нисколько с виду не меняясь. Только к полудню стены расступились, и Брайан вбежал в скалистую долину.

Здесь можно было передохнуть. В первый раз он свернул с разбитой дороги и взобрался на лужайку между валунами. Отсюда хорошо было видно, что дорога пересекает долину и исчезает в ущелье с противоположной стороны. Он сделал несколько глотков воды, откинулся на спину и прикрыл глаза. Час на сон, а потом — дальше. На этой высоте было довольно прохладно, поэтому спать лучше днем, а двигаться ночью. Он знал, что легко перенесет такой режим. На его родной планете, на Анваре, провизию на долгую зиму заготавливали за короткое лето. Ему часто приходилось проводить без сна по четыре-пять дней, это его не страшило. Трава мягко пружинила, нагретые солнцем стенки валунов излучали тепло и закрывали от ветра. Брайан улегся поудобнее и сразу уснул.

Глаза открылись точно в назначенное время, и он увидел безоблачное небо. Солнце уже скрылось за вершинами гор, в тени похолодало. Дорога внизу по-прежнему была пуста. Он поправил на поясе ножны, сделал маленький глоток воды и отправился в путь.

Ущелье стало шире, но теперь часто поворачивало, что мешало смотреть вперед. Поначалу он замедлял бег и осторожно огибал каждый поворот, но вскоре понял, что зря теряет время. Будь что будет, здесь, в ущелье, от судьбы не уйдешь. Надо поторапливаться, придется положиться на везение.

Дно ущелья стало более ровным — теперь это была скальная порода, вся расцарапанная стальными гусеницами. Он приспособился к ритму бега, дыхание стало ровным и глубоким. Бежалось легко. Обогнув очередной поворот, он увидел впереди, всего в нескольких метрах от себя, боевую машину.

Реакция у нее была вполне боевой. Четырехствольное орудие только что смотрело вверх, но молниеносно развернулось и уставилось прямо на него. Четыре черных жерла он заметил уже в прыжке. Снаряды ударят в спину, эти штуки бьют без промаха...

Он упал и закатился за скалу, удивляясь тому, что еще жив. Ничего не случилось. Орудия почему-то не стреляли.

Брайан лежал и, тяжело дыша, ждал, когда загрохочут гусеницы и танк двинется вперед. Убежать не получится, это понятно. Как же выбраться? А никак: стены ущелья ровные и отвесные. Спасения не было.

Двигатель взревел, но вдруг заскрежетал и стал давать перебои, а затем заглох совсем. Повисла звенящая тишина. Машина не стала его атаковать, но дорогу заблокировала. Почему она остановилась?

Брайан порывисто вздохнул и медленно встал на ноги. На этот раз он уцелел — а что дальше? Дальше что делать? Скоро стемнеет. Может, удастся обойти танк в темноте? Да нет, для машины темнота не помеха; система наведения работает при любом освещении.

Повернуть назад? Можно — но это означает конец.

Поражение. Такого он себе позволить не мог. Но почему же эта штука не стреляет? Любопытство, как известно, сильнее страха.

Медленно, сантиметр за сантиметром, он подполз к скале. Поднял голову...

И рухнул на спину, увидев жерла четырех стволов. Они опять не выстрелили. Машина явно обнаружила его, но действовать не торопится. Что за кошки-мышки? У нее же нет другой программы, кроме как на уничтожение. Что же делать?

Он выбрал приличный булыжник, хорошенько размахнулся и швырнул, словно гранату. Когда камень ударился о землю, он вскинул голову.

Двигатель взвыл, башня метнулась за камнем, рев повторился, и орудия вновь уставились в лицо Брайану. Машина уже дважды могла его убить — и до сих пор этого не произошло. Теперь у нее есть третий шанс. Если она сейчас выстрелит, он не услышит даже звука.

Прошла секунда, две, три. Пушки молчали. Собравшись с духом, он вышел из-за укрытия и двинулся к танку. Орудия медленно вращались, держа его на мушке.

Брайан замер, как только взревели двигатели. Танк задрожал, рванулся вперед и застыл на месте. Тут-то Брайан заметил, что танк потерял одну гусеницу и не может двигаться.

Если обойти танк, тот просто не сможет его преследовать! Брайан рванулся вверх по ущелью, кожей ощущая неотрывный взгляд четырех орудий. Когда он поравнялся с танком, пушки вдруг замерли. Башня развернулась, и орудия поднялись вертикально вверх. Брайан остановился и посмотрел на танк.

Казалось, грозная машина потеряла к нему всякий интерес. Похоже, он вышел из зоны слежения системы наведения, и бортовой компьютер вычеркнул его из памяти. Может, стоит задержаться и осмотреть танк?

Это было чистое любопытство. Напряжение и страх пропали, в голову ударило отчаянное безрассудство. Он во что бы то ни стало должен осмотреть танк. И совершенно неважно, что из этого выйдет.

Осторожно, шаг за шагом, Брайан приблизился, но танк никак не реагировал. Он подошел так близко, что мог рассмотреть сварные швы на броне. Оперся ногой о ведущее колесо и взобрался на борт. Наверху, прямо за орудийной башней, был люк с одной ручкой. Брайан на секунду замешкался, затем протянул руку и налег изо всех сил.

Люк распахнулся легко и бесшумно.

Ничего не случилось. Сердце громко застучало, когда Брайан нагнулся и заглянул внутрь. В танке не было ни души. В полутьме поблескивали приборы, загудел и сразу стих сервомотор. Патронные ленты тянулись к затворам орудий. Все было в полной боевой готовности. Так почему же пушки не стреляли?

Ну довольно! Он рассердился на себя за бестолковость. Чем он тут занимается — попусту рискует жизнью? Удалось обойти танк без вреда для здоровья, и ладно. А теперь нужно двигать дальше. Он сердито топнул по обшивке, спрыгнул вниз и, не оглядываясь, помчался вверх по ущелью.

К тем тайнам, на которых зиждется этот смертоносный мир, добавилась еще одна загадка. И ни одну из них не удастся разгадать, пока он не выяснит, откуда появляются армии.

Когда стемнело, Брайан не стал останавливаться; он по-прежнему бежал. В свете заезд дорогу было видно хорошо. Даже для него это было нелегким испытанием. Пришлось отдохнуть, хотя до рассвета было еще далеко. И опять в дорогу. Он был совсем измотан, когда добрался до устья бокового ущелья. Опустившись на четвереньки, Брайан тщательно осмотрел землю, но никаких следов не обнаружил. Второе ущелье представлялось безопасным. Он забрался повыше, чтобы не быть замеченным снизу, спрятался между двумя огромными валунами и завалился спать.

Позже его что-то разбудило. На небе, от горизонта до горизонта, ярко горели звезды. Из нижнего ущелья не доносилось ни шороха, но вдали затихал звук реактивных двигателей. Ну, это не по его душу. Он снова закрыл глаза, а когда открыл их, небо было уже серым.

Он замерз, устал, все мышцы болели. Вода обожгла рот ледяным холодом, и, сдержав себя, Брайан сделал лишь несколько осторожных глотков.

Мучительно хотелось есть. Но ничего не поделаешь; он решительно пресек предательские мысли о еде. Надо делать дело. Движение согреет его, а голод и жажду можно пережить. Нужно поторапливаться.

Ущелье стало расширяться, Брайан бежал ближе к восточной стене, стараясь держаться в тени. Хоть какая-то защита на случай, если повстречаются танки. Ущелье пошло вверх, одновременно расширяясь, дорога под ногами стала тверже. Это уже была не просто утрамбованная почва пополам со щебнем, а что-то гладкое и ровное. Брайан нагнулся, чтобы рассмотреть ее получше.

Это была расплавленная порода. Причем не бугристая и в потеках, как бывает при вулканических извержениях, а ровная, будто ее сначала расплавили термопушками, затем выровняли.

Дно ущелья было явно искусственного происхождения.

Солнце выбралось из-за горных вершин и поднялось довольно высоко. Оно освещало идеально ровную поверхность дороги. Брайан осторожно шел вперед, поглядывая на отвесные стены. Те были гладкими, без единой трещины, до самого конца ущелья.

Ничего. Вокруг только древние стены. А в конце — тупик. Отсюда ущелье начиналось и опускалось на равнину. Узкий коридор с единственным входом.