— С леди Холлис?

— Да, с леди Бриджит Холлис. Я видел, как несколько минут назад ты на нее пялился. Ладно, старик, я не осуждаю тебя, она просто персик. Созревший и вполне готовый быть сорванным.

Бриджит…

Да, подходяще. В этом имени есть некая надменность — как и в его обладательнице. Что же до спелости и готовности быть сорванной… Джером с трудом подавил циничный смешок. У него нет абсолютно никаких иллюзий относительно всех бриджит холлис на свете. А уж этот титулованный «персик» давно следовало сорвать. Сорвать, взять и насладиться всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Последние десять лет или около того Джером встречал подобных особ более чем достаточно. На одной даже женился. При этом воспоминании его слегка передернуло.

— Не думаю, что ты прав, Джаспер. Такими девушками, как леди Холлис, лучше всего восхищаться на расстоянии.

— Да не впадай ты в уныние из-за своего брака с Эстер! Далеко не все женщины столь ненадежны и лживы, как твоя бывшая жена.

— И слава Богу. Хотя я с трудом назвал бы леди Холлйс женщиной. На вид ей не больше двадцати одного.

— Пусть даже она молода, что с того? Эстер тоже был двадцать один год, когда ты на ней женился, не так ли?

— Совершенно верно, — последовал сухой ответ.

— И ты прекрасно знаешь, — продолжал гнуть свое Джаспер, — что совершенно не обязан жениться на этой девочке.

— О да, это-то я знаю. Даже слишком хорошо.

— Я о другом. Не суди о дочери по отцу. Может, сэр Клемент Холлис в самом деле аморальная личность, но Бриджит — в высшей степени Порядочная девушка.

Джером холодно улыбнулся.

— Думаю, что для меня даже слишком порядочная. Я предпочитаю персики не столь… э-ээ… спелые. Тем не менее, если я снова встречусь с леди Бриджит Холлис, то вспомню твой совет. А теперь мне действительно пора. Завтра утром у меня важное совещание.

Бриджит загнала свой серебристый «астон мартин» в гараж и нахмурилась: место для машины отца пустовало. Ради всех святых, где его носит в воскресную полночь?!

Да, большинство субботних вечеров отец до утра засиживался за покером в компании своих приятелей — страстных любителей скачек. Патом, не заезжая домой, прямиком отправлялся на воскресную партию в гольф. Но вечер воскресенья, как правило, посвящал семье.

По-прежнему хмурясь, Бриджит подхватила сумочку и по лестнице поднялась на этаж, где располагались спальни. Увидев под дверью матери полоску света, она остановилась и тихонько постучалась.

— Мама? Ты не спишь?

— Нет, дорогая. Заходи.

Леди Кариеса сидела на кровати, опираясь на гору подушек, с романом в одной руке и с надкусанной шоколадной конфетой — в другой. В свои пятьдесят лет мать Бриджит оставалась довольно привлекательной женщиной, тщательно следившей за кожей лица и волосами, но за последние пару лет или около того ее фигура, некогда напоминавшая своими очертаниями песочные часы, расплылась куда больше, чем приличествовало возрасту. Леди Кариеса постоянно сетовала на увеличивающуюся тучность, обвиняя в этом все, что угодно, — от раннего климакса до гормональной терапии, но только не свою страсть к сладкому.

— Мамочка, ты просто ужасная женщина, — простонала Бриджит, когда, подойдя, увидела рядом с кроватью большую коробку шоколадных конфет. — Ты же собиралась сесть на диету.

— Что я и сделаю, дорогая. Завтра. С понедельника как-то удобнее начинать новую жизнь, ты не находишь?

— Папы еще нет дома? — на всякий случай спросила Бриджит, присаживаясь на край огромного ложа матери.

— Еще нет. И когда он все же явится, я собираюсь серьезно поговорить с ним. Он предупредил, что не приедет к обеду, но мог бы намекнуть, что вообще будет поздно, хотя я и не из тех, кто сходит с ума по пустякам.

Это уж точно, не могла не согласиться Бриджит. Ее мать вообще никогда и ни из-за кого не беспокоилась, ибо никогда не брала на себя никакой ответственности. Сэр Клемент был главой семьи в полном смысле слова. Он распоряжался домашними делами, нанимал и увольнял прислугу, принимал основополагающие решения и оплачивал счета. Ни мать, ни дочь ровно ничего не знали о его делах, кроме того, что он владеет фирмой, занимающейся чартерными перевозками, и работает допоздна. Сэр Клемент Холлис ни в чем не отказывал жене и дочери, безбожно балуя их, но, откровенно говоря, почти не уделял им внимания.

Бриджит была поздним ребенком, она родилась, когда леди Кариеса, избалованная не только родителями, но и мужем, в совершенстве освоила манеру поведения «ни о чем не беспокоиться». Имея предельно снисходительную, а порой и просто равнодушную мать, Бриджит оказалась полностью предоставленной самой себе. Дефицит материнской заботы, постоянное отсутствие дома отца привели к тому, что Бриджит выросла, практически не имея представления о дисциплине. Директриса привилегированной школы, в которой училась Бриджит, поначалу жаловалась леди Кариесе и просила повлиять на дочь, но не добившись понимания, махнула на своенравную девчонку рукой. Однако в последний год учебы с Бриджит что-то произошло, иона, всем на удивление, стала одной из лучших учениц, на которую педагоги чуть ли не молились, и строгая директриса — в первых рядах.

Бриджит подумывала поступить в университет, но все откладывала, пытаясь определить, в каком хочет учиться в Оксфордском, в Кембриджском или в Лондонском. Первый привлекал вековыми традициями; второй — Обществом, Марло, театральным обществом, ставящим ежегодно одну классическую пьесу, — а Бриджит, как всякая девушка, мечтала блеснуть на подмостках; третий близостью к дому. Бриджит твердо знала, что хочет изучать историю искусств.

Вот уже три рода она делала выбор и вела восхитительную жизнь, едва ли не каждый день посещая вечеринки, на которых порой бывало просто фантастически весело. Вот и сейчас она вернулась с приема, который устраивал Джаспер Купер» отец самой близкой подруги Бриджит — Чарити.

— Как тебе понравилось на вечеринке, дорогая? — невнятно спросила мать, пережевывая очередную конфету и переворачивая страницу романа.

— В общем-то все было отлично. За небольшим исключением собралась та же самая компания, что и всегда. Хорошо, что я уехала на своей машине и не позволила Малкому подвезти меня. Честно говоря, он меня просто достает.

Только потому, что я пару раз провела с ним время, он уже считает меня своей собственностью. Представляешь: я болтаю с друзьями, а он вдруг запускает руку в вырез платья и пытается ущипнуть мою ягодицу! Не скрою, я жутко разозлилась. Терпеть не могу, когда меня лапают! Он так ведет себя, что все могут подумать, будто мы с ним спим!

Леди Кариеса оторвалась от книги и рассеянно спросила:

— Что, дорогая? Ты сказала, что с кем-то спишь?

Бриджит вздохнула. Я могла бы сказать, что сплю с целой футбольной командой, но вряд ли это задело бы мамочку за живое. Ей-богу, в один прекрасный день ее так тряханет, что она вынырнет из того тумана, в котором предпочитает обитать!

— Нет, мама. Я говорю, что не сплю с Малкомом. — И, когда мать рассеянно уставилась на нее, уточнила:

— С Малкомом Уитфилдом.

— Ах да! Этот мальчик Уитфилд. И значит, ты не спишь с ним. Признаться, меня это удивляет. Такой симпатичный мальчик. Но только так и можно их заполучить, дорогая. Не спать с ними. Знаешь, ничего лучше не придумать. У его отца куча денег, а Малком — единственный сын.

— Мама, я не собираюсь выходить замуж за Малкома Уитфилда!

— Почему бы и нет?

— Потому что он нахальный высокомерный маленький задавака.

— Неужели? А мне казалось, что он довольно высокий… Впрочем, тебе виднее, дорогая. Если не он, то появится кто-то другой. За такой девушкой, как ты, мужчины всегда будут волочиться.

— Что ты имеешь в виду? Что значит — за такой девушкой, как я?

— Ты же сама понимаешь. — Леди Кариеса пожала плечами. — Богатой.

Одинокой. Сексуальной.

Последнее определение удивило Бриджит.

Любая мать сказала бы о дочери: «хорошенькая», «обаятельная» или «красивая». Девушка была далеко не глупа и прекрасно знала, что и в самом деле эффектна. Но сексуальная?