Джем Танкердон — янки с головы до пят, эгоистический и поэтому неприятный; у него широкое лицо, короткая рыжеватая бородка, коротко остриженные волосы, живые, несмотря на шестидесятилетний возраст, глаза, желтые, словно у собаки, с блестящими зрачками. Он высокого роста, у него мощная фигура, сильные руки и ноги, в нем есть что-то от охотника прерий, хотя единственные ловушки для зверей, которые он устраивал, были те люки, через которые падают вниз миллионы свиных туш на его чикагских бойнях. Это очень резкий человек; но его положению ему следовало бы быть более сдержанным, но он с детства не получил никакого воспитания. Он любит выставлять напоказ свое состояние, и у него, как говорится, «в карманах звон стоит». Тем не менее он, по-видимому, не считает их достаточно набитыми, ибо вместе с некоторыми другими обитателями той же части острова подумывает о том, чтобы вновь заняться делами.
Миссис Танкердон — ничем не примечательная американка, довольно добрая женщина, во всем покорная своему мужу, прекрасная мать, нежно любящая детей, самой судьбой предназначенная к тому, чтобы воспитать многочисленное потомство, и с успехом выполнившая это свое назначение. Если между прямыми наследниками предстоит делить миллиардное состояние, то почему не иметь их хоть целую дюжину? И они у нее есть — все здоровые и крепкие.
Из всего этого выводка внимание квартета по праву привлекает только старший сын, которому предстоит сыграть известную роль в нашем повествовании. Уолтер Танкердон — изящный молодой человек со средними способностями. Приятным лицом и манерами он больше напоминает мать, чем главу семьи. Он получил довольно хорошее образование, поездил по Америке и по Европе и теперь еще иногда путешествует, но привычки и вкусы привязывают его к блаженному существованию на Стандарт-Айленде: он занимается всеми видами спорта и возглавляет молодежь острова в состязаниях по теннису, поло, гольфу и крокету. Он не слишком гордится состоянием, которое когда-нибудь будет ему принадлежать, и у него доброе сердце. Правда, на острове нет неимущих, и его добросердечие поэтому не может должным образом проявиться. Но было бы неплохо, если бы его младшие братья и сестры походили на него. Уолтеру Танкердону уже скоро тридцать, ему пора подумать о женитьбе. Помышляет ли он об этом? Скоро увидим.
Между семейством Танкердонов — наиболее влиятельным в левобортной части острова — и семейством Коверли — самым уважаемым в правобортной — существует резкий контраст. Нэт Коверли — натура более утонченная, чем его соперник: в нем чувствуется французская кровь его предков. Его состояние вышло не из чрева земли, в виде густых потоков нефти, и не из дымящегося чрева забитых на бойне свиней. Нет, своим богатством он обязан промышленному бизнесу, железным дорогам, банковским операциям. Сам он хочет лишь спокойно наслаждаться своим богатством и не скрывает того, что готов воспротивиться всякой попытке превратить «жемчужину Тихого океана» в огромный завод или громадное торговое предприятие. Он высок и строен, с красивой, слегка седеющей головой. Несколько серебряных нитей уже пробиваются в его темно-русой бороде. По натуре он довольно холоден, манеры его свидетельствуют о хорошем воспитании. Он занимал первое место среди именитых людей Миллиард-Сити, которые блюдут традиции высшего общества Южных штатов Америки; Он любит искусство, разбирается в живописи и в музыке, охотно говорит по-французски, следуя привычке, распространенной среди правобортных жителей, знаком с американской и европейской литературой — и когда представляется возможность, сопровождает свои аплодисменты криками «браво», в то время как грубоватые уроженцы Дальнего Запада или Новой Англии орут: «Ура!», «Гип! Гип!»
Миссис Коверли, которая на десять лет моложе своего мужа, только что, без особых вздохов, обогнула мыс сорокалетия. Это изящная, воспитанная, образованная женщина из одной полукреольской семьи старой Луизианы, она хорошо знает музыку и сама отличная пианистка. Членам квартета не раз случалось играть вместе с нею в ее особняке на Пятнадцатой авеню, и они не уставали восхищаться ее артистическими способностями.
Небо не благословило чету Коверли в той мере, в какой оно излило свою благодать на чету Танкердонов. Наследницами огромного состояния, которым мистер Коверли не кичится так, как его соперник, являются три дочери. Они очень привлекательны, и когда придет время выдавать их замуж, среди аристократов или финансистов Старого и Нового Света найдется немало претендентов на их руку. Впрочем, в Америке огромное приданое не редкость. Несколько лет назад много говорили о маленькой мисс Терри, которая уже двух лет от роду являлась желанной невестой из-за своих семисот пятидесяти миллионов. Надо надеяться, что эта малютка нашла себе мужа по вкусу и что к преимуществу быть одной из самых богатых женщин в Соединенных Штатах ей удастся присоединить еще и второе — быть одной из самых счастливых.
Старшей дочери мистера и миссис Коверли, Диане, или, лучше, Ди, как ее называют в семье, только что минуло двадцать лет. Она — очень красивая молодая особа, в которой сочетаются физические и моральные качества родителей. Прекрасные синие глаза, роскошные светлорусые волосы, лицо свежее, как лепесток только что распустившейся розы, изящная гибкая фигура — все это легко объясняет, почему на мисс Коверли в Миллиард-Сити заглядываются молодые люди, которые не допустят, разумеется, чтобы иностранцы завоевали такое, выражаясь математически точно, действительно «бесценное сокровище». Есть даже основания полагать, что мистер Коверли не считал бы различие вероисповеданий препятствием к браку, если это обеспечит счастье дочери.
Поистине, достойно сожаления, что борьба за влияние в обществе разделяет два самые именитые семейства Стандарт-Айленда. Уолтер Танкердон словно нарочно создан для того, чтобы стать супругом Ди Коверли.
Но о таком союзе нечего и думать. Обе семьи скорее согласятся разрезать Стандарт-Айленд пополам и разъехаться в разные стороны, чем подписать когда-нибудь подобный брачный контракт!
«Бели только в дело не вмешается любовь!» — говорит иногда г-н директор управления искусств, подмигивая из-за стекол золотого пенсне.
Однако нет никаких данных считать, что Уолтер Танкердон питает какую-либо склонность к Ди Коверли, а она — к нему; во всяком случае, если это и так, то оба проявляют сдержанность, которая не дает никакого повода разыграться любопытству светского общества Миллиард-Сити.
Плавучий остров продолжает продвигаться к экватору, все время придерживаясь сто шестидесятого меридиана. Перед ним развертывается та часть Тихого океана, в которой больше всего пространств, совершенно лишенных островов или островков, и где глубина нередко достигает двух миль. 25 июля Стандарт-Айленд проходит над провалом Белькнап, пропастью глубиной в шесть тысяч метров, откуда зонд извлек любопытные раковины и зоофитов, могущих выдерживать давление масс воды в шестьсот атмосфер.
Пять дней спустя плавучий остров пересекает архипелаг, принадлежащий Англии, хотя часто его именуют Американскими островами. Оставив с правого борта Пальмиру и Сункарунг, Стандарт-Айленд проходит в пяти милях от Фаннинга, где находятся самые крупные из многочисленных на этом архипелаге залежей гуано. Впрочем, эти вершины подводных гор, выступающие на поверхность, большей частью пустынны. И Соединенное королевство до настоящего времени не извлекло из них особенной выгоды. Но оно наложило на них свою лапу, а всем хорошо известно, что тяжелая лапа Англии оставляет неизгладимые следы.
Каждый день, пока его товарищи бродят по парку или по пригородным полям, Фрасколен, которого глубоко занимают все подробности этого необычного плавания, отправляется на батарею Волнореза. Там он часто встречается с коммодором. Этель Симкоо охотно рассказывает ему обо всех особенностях этих морей, и если они представляют какой-либо интерес, вторая скрипка делится полученными сведениями со своими товарищами.
Во всяком случае, все четверо были одинаково восхищены зрелищем, которое подарила им природа в ночь с 30 на 31 июля.
