Неизвестно, чем бы закончилось дело, если бы не разрешивший все трагический случай. Однажды Правитель, страстный любитель охоты, направился в сопровождении немногочисленных придворных на дальние болота, чтоб поохотиться на перелетную птицу. Стояла поздняя осень, последние клинья улетающих птиц тянулись к югу, и Правитель не хотел упустить возможность еще раз порадовать себя любимым увлечением. Хороший солнечный день, прекрасный обед на свежем воздухе, удачная охота — что еще надо мужчине для счастья?!
Но, как частенько случается у нас поздней осенью, тихая теплая погода внезапно сменилась резким холодом, пронизывающим ветром с ледяным дождем и мокрым снегом. Вдобавок ко всему, на обратном пути, проезжая через мелкую речушку, конь Правителя оступился, и вместе со своим всадником упал прямо в застывающую на глазах воду… Хотя вся одежда Правителя тотчас же заледенела на сильнейшем ветру, он категорически отказался о предложения друзей остановиться и обсушиться на любом из постоялых дворов, встречающихся на их пути. Правитель спешил во дворец, к молодой жене… Но, увы: в рано наступившей темноте короткого дня поздней осени охотники сбились с пути, и проплутали под тем же дождем и ветром почти всю ночь. И, как назло, с ними не было лекаря, который раньше постоянно сопровождал Правителя: придворного врача новая жена Правителя за последнее время удалила от мужа, а приставленного ею же к мужу иноземного лекаря в день охоты она отпускать от себя не пожелала. Мол, в ее положении необходим постоянный пригляд врача, а местным "коновалам" она не доверяет, и не может доверить каким-то необразованным туземным лекаришкам свою драгоценную персону…
Ну, и как результат: по возвращении домой Правитель слег в сильнейшем ознобе, а вскоре впал в забытье, и через несколько дней скончался, так и не придя в сознание. Тут уж не смогли помочь ни маги, ни лучшие врачи, слишком поздно допущенные к ложу больного. Молодая жена Правителя все пыталась привести его в чувство хоть на минуту — только чтоб он успел в присутствии свидетелей подписать указ об изменении престолонаследия в пользу ее будущего сына (как выяснилось, у нее уже была заготовлена соответствующая бумага), да только все ее хлопоты оказались без толку. По приказу второго сына старого Правителя женщину не подпускали к постели умирающего, а на ее крики и угрозы не обращали внимания. Ну, а когда новый Правитель после смерти отца взошел на престол, то он разом пресек все попытки многочисленных интриг новоявленной вдовы. Почти все ее немалое окружение вскоре было отправлено домой с богатыми подарками и благодарностями за хорошую службу, но сама вдова предпочла остаться жить в нашей стране, с искренней надеждой, что, мол, мало ли что здесь внезапно может измениться, и ее главной задачей будет — не опоздать…
Сидя в выделенных ей дворцовых покоях, молодой вдове оставалось только горевать об упущенных возможностях. Родившемуся сыну Паукейну она без устали вдалбливала в голову ненависть к нашей неблагодарной стране и понятие о том, что на будто бы принадлежащем ему троне сидит другой, недостойный этой чести человек. Эти слова падали на благодатную почву. Мальчишка и без того рос на редкость скверным, жестоким, и еще в детстве для него не было большей радости, чем убивать кошек и собак, что имели несчастье попасться ему на глаза. Самое неприятное состояло в том, что подобная жестокость поощрялась его матерью, которая считала, что настоящий мужчина должен не ведать жалости. Так, дескать, на ее родине воспитывают подлинных Правителей. А уж нескончаемые разговоры матери о якобы украденном у него престоле еще больше подогревали растущие, как на дрожжах, злые стороны и без того нелегкого характера мальчишки.
Но это, как говорится, были еще цветочки. Когда же он вырос, то стал воплощенным ужасом для окружающих. Любитель мерзких развлечений и завсегдатай самых грязных притонов, стремящийся заводить себе приятелей из самого гнусного отребья, пьяница, картежник, насильник, лжец — вот далеко не полный перечень его выдающихся достоинств, накладывающихся на непреходящую обиду от потери трона. А чуть позже принц чуть ли не в открытую стал принимать запрещенную в стране вещь — порошок серого лотоса, наркотик их далеких жарких стран, от дурманящего сладковатого вкуса которого и без того низменные природные наклонности принца обострились еще больше. Даже его мать, готовая оправдывать любые поступки сына — и та иногда вынуждена была чуть ли не силой учить своего великовозрастного отпрыска уму — разуму, втолковывать этому безголовому тупице, что в своих несколько причудливых развлечениях не стоит перегибать палку и прилюдно пачкать в грязи звание наследного принца. И уж тем более не следует ронять свою репутацию в глазах подданных, ибо никому не ведомо, что с ним будет завтра…
Что касается Правителя, то любые его попытки урезонить распоясавшегося братца или утихомирить неумолкающие претензии его матери отскакивали от этой парочки, как сухой горох от стенки. На все замечания вдова отвечала, что, дескать, бедный мальчик страдает от вопиющей несправедливости, допущенной в отношении его, и чуть ли не в открытую упрекала Правителя в том, что он занимает трон не по праву. Увещевания Правителя, который, не желая ссориться с родственниками своей мачехи, старался не доводить дело до острых конфликтов, не действовали на них ни в малейшей степени, а только лишь вселяли в мать и сына чувство вседозволенности и собственной правоты.
Так что колдунам Нерга, решившим посадить своего человека на престол, более подходящей кандидатуры на роль предполагаемого Правителя, чем принц Паукейн вкупе с его мамашей, было не подобрать! А то, что в глазах людей понятия отъявленного мерзавца и принца Паукейна неразрывно связаны между собой — так подобные мелочи беспокоили колдунов меньше всего! Главное, чтоб будущий Правитель из их воли не входил, а уж для того, чтоб его чем — либо недовольных подданных к ногтю как следует прижать — так для того у колдунов имеется специально обученная армия, которая давненько набралась опыта в подавлении всевозможных волнений…
— Можешь со спокойной совестью считать, что совершила великое благодеяние для своей страны — закончил Дан свой рассказ. — Кроме матери покойного принца, его собутыльников, да еще торговцев дурью, о нем никто плакать не станет. А, извини, забыл: может, подосадуют еще колдуны Нерга… Ну, а его жена, как мне кажется, узнав о смерти горячо любимого супруга, от счастья должна была танцевать без остановки вплоть до его погребения. Да еще и созвать в свой дом самых веселых музыкантов Стольграда.
— У него была жена? И дети?
— Мать сосватала ему невесту, принцессу одного из небольших соседних государств. Бедная девушка должна была проклясть тот день, когда был подписан брачный договор. Мало того, что нежный муж издевался над молоденькой женой с самого первого дня их совместной жизни, так вдобавок ко всему, от бесконечных побоев она потеряла будущего ребенка. Правда, ее мужа это ничуть не расстроило. Достаточно сказать, что менее чем за два года их совместной жизни молодая жена четырежды пыталась покончить жизнь самоубийством! Уже одно это показывает, в каком кошмаре жила бедняжка! Узнав о том, родители девушки были потрясены до такой степени, что едва не разорвали отношения с вашей страной! Правителю пришлось проявить чудеса дипломатии, и в качестве извинения направить разгневанным родителям чуть ли не обоз с золотом и драгоценной пушниной. Так что сегодня свежеиспеченная вдова должна ощущать примерно те же чувства, что и узница, обреченная на безысходное пожизненное заключение и внезапно получившая свободу. К тому же Правитель издал указ, согласно которого ей в полной мере возвращается ее приданое, а вместе с тем к скорбящей вдове переходит подавляющая часть состояния ее покойного мужа. Так что сейчас у юной вдовы свобода, обеспеченная жизнь и более чем радужные перспективы на будущее.
— Что ж, хоть кому-то жить легче стало…
— Да не забивай ты себе голову разной чушью, — усмехнулся Вен. — Тем более что хочу тебе кое — что сказать. Дан приготовил для тебя сюрприз, но что именно — не скажу! Его высочество, как суеверный человек, хотел бы объявить о сюрпризе на своей свадьбе.
